Игнатий Смолянин - Камбенет

Ремесло здесь также напоминает деревенское – многочисленные мастера удовлетворяют все главные нужды, но простыми вещами без изысков: обычные ткачи, кузнецы, плотники, горшечники и кожевники. Таких больших и искусных артелей, да еще с водяными машинами, как в Камбенете, здесь нет. Но в Озёрном городе почти всё своё, тогда как в Камбенете без торговли не прожить. И купцы здесь многочисленные, но малосильные и простоватые, не чета выжигам из Орины. Постоянно беря в долг у камбенетцев, местное отделение ганзы превратилось в почти их приказчиков. Действительно, своего товара для Медвежья у местных мало, оборотных средств тоже, приходится обращаться к камбенетцам, которые держат в своих руках выход в богатое Приморье.

Очень важную роль играет порт: множество плоскодонных лодок и плотов не только ловят рыбу и торгуют по озеру и впадающим в него рекам, как главным дорогам, но и снабжают город камнем с мелких скалистых островов, глиной и лесом. Если в Камбенете преступников отправляют на герцогские железные рудники, то здесь на островные каменоломни. Земля у озера тоже неплохая, особенно к востоку – похуже Пятиграфья, но много лучше северной Орины.

Наконец, и с герцогом Роколлом озёрцам повезло. Он справедлив, умерен и нежаден, дружит с соседями, следует старым правдам. Тяжёлый удар нанесла ему нелепая гибель старшего сына, но и средний Карент обещает вырасти красавцем и храбрым воином, тогда как младший Раскат пойдёт по духовной стезе, наверное.

Между тем, в не столь далёком прошлом было не так – жители страдали от постоянных междоусобиц и нападений погани, от обложения тяжкими податями, особенно замковой и пивной. Облегчение наступило только при деде нынешнего герцога и основателе династии Макуре Везучем, изгнанном младшем сыне тогдашнего геталькского короля. За своё долгое удачливое правление он навёл порядок и затем снизил налоги, оступившись только в самом конце жизни, первый и последний раз: сорок лет назад пошёл походом на северных горцев, чтобы пересчитать и обложить данью их овец ради справедливости ко всем. Но был разгромлен и погиб с почти всем войском. С горцами потом помирились, но налогов они так и не платят, да и остальные как-то воздерживаются тоже.

Ещё в Озёрном городе очень много церквей – много больше, чем в Камбенете, где паства издавна жёстко поделена между ограниченным числом старых приходов, а новые общины должны довольствоваться часовнями. Тут с этим свободнее: кто хочет и может, тот и строит. Епископ Эвтиган, двоюродный дядя герцога, в Гетальку почти не ездит, десятину туда не платит, к своим людям относится снисходительно. Церкви убогие по сравнению с Камбенетом, где их в изобилии украшают хитрая каменная резьба, статуи и витражи, но в строгой простоте есть своя красота. К тому же безыскусность озёрские верующие восполняют высокими башнями со шпилями, придающими городу особый колорит. Здесь на высоту нет ограничений в отличие от Камбенета, где на всё надо испрашивать разрешение Городского Совета и совета каноников при епископе. В Озёрном же городе и городской мастер назначается герцогом, тогда как Городской Совет имеет лишь ограниченные права по сугубо местным делам.

В целом город Мелидену понравился своим спокойствием, простотой, изобилием без излишеств, дружелюбием и открытостью жителей. В чём-то он напомнил Медвежье, но его лучшие стороны без худших. Герцог здесь обращается со своими людьми по-отечески, церковным изуверам тоже не даёт разгуляться сверх меры. Разве что средиземский язык озёрцы коверкают ужасно. Однако объясняться с этими душевными людьми можно хоть на пальцах, никто не обидится.

Вот только разбойники в лесах и горах делают проезд не везде безопасным. На севере местные лучники с собаками в основном справляются, но на юге хитрые и злобные бойоны – постоянная головная боль. Сил на большие дела у них давно нет, но мелкие банды пролезают, как змеи, и творят пакости – убивают и уводят в плен селян, жгут их дома, устраивают засады на малых дорогах. Особенно зимой и ранней весной, когда трудно действовать конным отрядам.

На большой поход у герцога Роколла не хватает сил, а от дружественных соседей помощи озёрцам – как от козла молока. В первую очередь, конечно, от старшего брата, главного друга и союзника богатого и могучего герцога Аренда Клефтамбера и первостатейных ганзейских кровососов Камбенета и всей северной Орины (не будем забывать семейство Даго из Зеста). От этих неявных упрёков Мелиден мог оправдаться только постоянной озабоченностью его светлости герцога Аренда западными делами и королём Дерифадом, от которых он грудью заслоняет простодушных восточных сородичей. Поскольку за Ложбиной такие гады, рядом с которыми дикие бойоны – мелкие комары.

Ещё местная гордость и предмет вывоза – большие сторожевые и охотничьи собаки. Их постоянное рычание и облаивание было, пожалуй, единственным, что омрачало хождения Мелидена по Озёрному городу. Свою с Диан пару питомцев он вспоминал с умилением как несравненно более любезную и разумную.

Также смущали коричневатые блестящие змеи, живущие прямо в домах. Эти полозы неядовиты и умело ловят мышей и крыс, за что пользуются почётом у местных жителей, защищающих их от собак. Бытует даже верование, что священные змеи, завезённые еще в имперские времена, спасают город от чумы. Но у непривычного Мелидена они вызывали неприязнь, как и изобилие ужей, недавно вылезших из зимних убежищ и греющихся на солнце у озера, ползающих по садам и огородам в поисках лягушек при попустительстве здешних обывателей. В Камбенете такой терпимости к гадам не наблюдалось.

А по городу Мелиден шатался не просто так – следовало разнести письма от клерков герцога Аренда, церковников и купцов озёрным адресатам, с учётом потери отправленных с Горнихом. Герцогским гонцам письма из города передавал особый писарь Городского Совета, которому поручались их сбор и регистрация. Помимо Озёрного города, пришлось Мелидену выезжать и в некоторые близлежащие замки и монастыри. Эту обязанность он охотно брал на себя, не перепоручая местным, разве что спрашивая у них о дороге. Не только для большей надёжности, но прежде всего из желания повидать новые места и получить удовольствие от быстрой езды на своём прекрасном вороном жеребце под восхищённые взгляды окружающих.

Маршал с Горнихом уже утром 11-го отправились ловить своих разбойников в сопровождении озёрных дружинников и егерей, Савон Диревено праздновал встречу с озёрной гильдией арбалетчиков и без спешки выполнял поручения собственного ганзейского семейства – другие ганзейцы предпочитали использовать нейтральную герцогскую почту, если не имели возможности послать своих доверенных людей. Поэтому в Шарим-холм отбыли только 13-го, и то в полдень.