Игнатий Смолянин - Камбенет

На месте вырубки, которую епископ втихаря устроил позавчера, собралась большая разгневанная толпа – под тысячу человек по беглой оценке Мелидена. Многие были вооружены и, нисколько не стесняясь графа и его охрану, поливали самыми поносными словами епископа. Епископ, видный мужчина с острыми чертами худого лица, не менее бешено орал что-то в ответ. Подобравшись ближе, Мелиден со спутниками поняли, что епископ требует от графа покарать главарей смутьянов по законам земли, воды, воздуха и огня, помимо прочих обличений. Граф же, одетый в латы под старомодным сиреневым нарамником-сюрко, пребывал в явном смятении. Оно же читалась на лицах солдат, в числе которых просматривалась изрядная часть гильдии арбалетчиков.

Так как молодой Диревено струхнул и не проявлял обычного рвения первым пролезть к начальствующим лицам, пришлось Мелидену взять на себя ведущую роль. Тем более, что заметный табард оринских герцогских цветов придавал ему нейтральный к обеим сторонам конфликта вид. Протиснувшись без церемоний ближе к графу, он попросил рыцаря охраны передать, что прибыли посланники из Камбенета с приглашением на июньское соревнование арбалетчиков, а также что в замок доставлены письма от герцога Аренда, почтовые голуби и некоторые мелкие подарки. Время поджимает, завтра Белотенья, когда же они смогут вручить грамоту приличествующим образом.

– С чего это епископ так взбесился, – обратился Мелиден с полувопросом-полуутверждением к толкущемуся рядом Ангрету, – ведь вяз священное дерево Тарлагина, означает достоинство и скрепляет путников в дороге, а также дарует взаимную верность влюблённым. И почему именно сейчас, словно нарочно, чтобы нам нагадить.

– Почему сейчас, не знаю, а у язычников вяз считается деревом богини земли, из него режут таблички с косым крестом для привлечения удачи и бескорыстной любви, и под его ветвями собираются юды и вилы.

– А это что такое?

– Лесные духи женского пола, юды злые, вилы добрые. Ими становятся не упокоившиеся девы, не успевшие выйти замуж.

– Что за тёмные суеверия олухов царя небесного. Дерево как дерево. Я знаю, из него делают не гниющие трубы для подачи воды от колодцев и водяных колес. А про какие законы земли и воды он вопит этим горластым стервецам? Не встречал такое в судебниках.

– Мне откуда знать местный обычай, – раздражённо пробурчал Ангрет, – я тут только мимо проезжал.

– По закону земли замуровывают в пещере или закапывают живым, где как принято, – ответил вместо Ангрета подошедший рыцарь со спокойным гладко выбритым лицом, – по закону воды топят в реке или болоте, по закону воздуха вешают за шею или, как у озёрных, в клетке из прутьев, по закону огня сжигают или, если извращена не божеская, но человеческая природа, варят в котле. Я Гент Шаримхаук Серый, головной человек гильдии арбалетчиков. Господин граф приносит свои глубочайшие извинения и сожаления посланцам доблестного герцога Аренда, что не принял их сразу с надлежащим почётом. Но вы сами видите, что творится.

– Смотрим, но не видим, поскольку не очень понимаем, что за свара из-за малой рощи. Наверное, здесь четверть города собралась? Хотя это не наше дело. Должны ли мы вручить приглашение вам вместо графа?

– Приходите сегодня на ужин к нам в Городской Зал, мы устроим встречу от имени гильдии. Я дам вам человека, он покажет, где что и заодно предупредит городских служащих, чтобы начали готовиться. Граф поручил мне заняться вами, ему самому неудобно перед герцогом. А почему вы так поздно и где Горних?

– По голове ударили Горниха и обобрали между Бастейном и Святой Вальжиной. Хорошо хоть жив остался и даже сумел выбраться из тамошнего леса. Главный маршал Нергайс Каллеве вместе с людьми озёрного герцога сейчас ловит разбойников. Пришлось готовить копии и посылать заново через две недели. Я Мелиден Варсин, телохранитель герцога Аренда и заодно главного маршала, теперь буду иногда заменять Горниха. А это господин Савон Диревено, племянник главы нашего общества арбалетчиков.

– Мелиден – кажется, частое в Мускарте имя? Впрочем, отдыхайте и располагайтесь до вечера, еще раз просим прощения за недостойный приём. Надеемся, вечером и в праздник сможем восполнить наши упущения и доказать свою верность и дружбу с прославленным городом Камбенетом.

Что ж, пока суд да дело, Мелиден с сопровождающими походили по городу. Первым делом зашли на городской рынок, где шла бойкая предпраздничная торговля. Особенно хорошо продавались всякие женские мелочи и украшения самого низкого пошиба. К удивлению Мелидена, иногда сопровождавшего Диан по камбенетским рынкам, цены были вздуты до небес, а спрос подобен буре несмотря на полу-деревенскую, казалось бы, захолустность. Позолоченные медные бусы, блёклые иконки святых праведников, отпечатанные картинки с древними полководцами и нравоучительными фразами, кособокие статуэтки, амулеты непонятного предназначения, серьги и заколки с полудрагоценными камушками, шкатулки и кувшинчики с мазями и притираниями расхватывались с открытых прилавков дородными дамами и бойкими молодухами, как горячие пирожки. Женщины здесь были крупные, полногрудые, с большими прямыми носами, но нечистой кожей и запахом из потных подмышек. Хотя бруски серого мыла тоже расходились хорошо, как и куски дешёвых тканей.

Обнаружился даже пронырливый торговец духами и снадобьями откуда-то из дальних приморских краев. Начавший прыщаветь от походной жизни ганзейский Савон присмотрел было для себя матовый флакончик с притираниями для лица, понюхал для пробы, но прямо подпрыгнул от возмущения и начал неистово браниться, узнав цену. Когда отошли в сторону, оказалось, что предлагался ходовой эликсир из каких-то размельчённых водорослей и эфирных масел, стоящий гроши в Венни и Гетальке. Эликсир вполне действующий, по его словам, но цену вздули раз в десять.

Былой гонор Савона ощутимо увял с удалением от Камбенета, и Мелидену даже стало чуть-чуть жаль его. Ранее младший Диревено неоднократно участвовал в дальних поездках в Иннедриган и к морю, но всегда в качестве юного помощника на подхвате у старших в роду и обычно в составе большого обоза. Эта поездка стала его первым самостоятельным поручением в сопровождении всего двух слуг, и теперь ему виделись опасности и подвохи на каждом шагу, с которыми он не знал, как справиться. И оттого начал невольно жаться к ранее демонстративно презираемому Мелидену, чьи осанка и непроницаемое выражение лица были само холодное бесстрашие.

Так Савон был парень неплохой, только больно глухой к окружающим, спесивый и нахальный. Но отличался крепким здоровьем, любезностью с девицами, хорошо знал цены на рынке и умел торговаться. Также его обучили неплохо владеть оружием и даже держаться в седле – последнее среди купцов встречается нечасто. Стихами и тонкими искусствами его род показательно пренебрегал, несмотря на претензии на аристократичность, потому что им покровительствовали конкуренты Сведены.