Валентина Нестерова - ОСТРОВ под грифом 05

А тут он! Посмотрел – будто душу выманил…

Топиться расхотелось. Подумала: устроюсь ночной няней, на второй курс как-никак перешла, новое пальто, лучше прежнего справлю.

И вообще, может, судьба сжалилась…

А Миша мой, дни идут, на меня только смотрит…

Глаза вроде о любви говорят, да боюсь ошибиться.

Со Стариком Хоттабычем, соседом нашим столетним, похоже, ему интереснее.

Байки его зловредные, книги допотопные… дороже меня.

Обратилась за помощью к Ильиничне, она и подсказала спросить у Ивана Ивановича, подлинного имени Хоттабыча, что к чему?

А он, история ходячая, присоветовал кисет Мише сшить, мол, раньше так девушки казакам в любви объяснялись.

«Иваныч в церковь ходит, не соврёт», почувствовала себя свахой Ильинична и с лёгким сердцем отпорола от бережно хранимой прабабкиной свадебной юбки бархатную оборку шириной с локоть. Разгладив её ладонями, призадумалась: вышить бы что-нибудь, например, инициал, я у Хоттабыча книгу видела, с буквой Е на обложке, не буква, сказка!

Сказано – сделано!

Ради любви Иван Иванович ссудил напрокат издание Истории Екатерины Второй девятнадцатого века.

Ильинична раздобыла мулине цвета золота.

Вместо кисета я сшила походную суму…»

Далее баба Катя призналась, что вышивать по бархату тоже было незнакомое дело.

Пока то, да сё, Иван Иванович покинул этот мир.

На похороны сошлись ветхозаветные старушки, тайно отпели усопшего.

Она горевала не очень: ревновала Михаила к Хоттабычу, считала его разлучником, хотя… были минуты, когда за это искренне стыдила себя.

Шли дни. Наконец, на кисете-суме цвета персидской сирени засияла затейливая, с виньетками буква, первая буква её имени «Е». И она караулила его шаги. Узнала сразу. Распахнула дверь. Увидела на его руках невменяемо пьяную мать.

Ей снова захотелось умереть: теперь от стыда.

Кисет улетел под потолок, за коробки на платяном шкафу.

Наутро мама не проснулась.

Первым откликнулся на её крик Михаил.

Утешая, позвал её замуж.

Кисет был её свадебным ему подарком.

От Ивана Ивановича осталась на память книга-соперница, которую она не раз пыталась сжечь, но всегда этому что-то мешало.

Или кто-то. Быть может, Хоттабыч.

А ещё вероятнее, сама императрица.

– Взлёт объявляют, пристегнись, дочка, – вывел Аду из плена воспоминаний голос соседа. – А если знаешь «Отче наш», прочти: молитва для людей, что ПВО для армии, в смысле, обороняет против врагов видимых и невидимых.

Она благодарно взглянула на него, замечая: у Мих Миха оба уса вихрятся кверху, у «полковника» левый ус понуро косит вниз.

«На циферблате его лица стрелки усов показывали без двадцати минут три часа» – сама собой сложилась фраза, пригодная для зарисовки об авиа-соседе, хотя, если честно, собственный взгляд на Игоря Михайловича и на его заявление о молитве, как средстве духовной обороны, у неё ещё не сложился.

И слов ещё нет, даже самых избитых, обыденных…

Даль подождёт! – мысленно обратилась к куратору предстоящей практики Ада.

– Усечённые слова оскопляют мысли, – при первом знакомстве со студентами заявил он. – Не хотите кастратами стать, подружитесь с толковым словарём Даля.

В ответ студенты сомлели и по инерции воображаемо «лайкнули».

Ещё бы!

Сам Салтыков сподобился!

Бог блогосферы!

Звезда авторской журналистики!

Пост на его веб-странице опубликовать – удача, статью – признание!

Редким студентам удаётся…

А он…

Мужчина-магнит!

Волосы светлые, брови чёрные, глаза зелёные.

Увидела, в груди ойкнуло: знаю его!

И он посмотрел обещающе, но душу, как Мих Мих у бабы Кати, не выманил.

Корень моей фамилии Салтык в старые времена означал: лад, склад, образец – представился куратор едва оперившимся третьекурсникам.

И!.. наперекор фамилии вместо лекции устроил поход в кино: посмотрим фильм «Зоология», потолкуем, о чём он…

Но! Если это и было, то в какой-то другой, нереально счастливой жизни.

Ада снова уткнулась в иллюминатор.

В небе плыло странное, в виде вытянутой подковы облако…

А в это время Адам Младший, отец Ады думал о том, что на прощанье скажет дочери, по сути, взрослой уже незнакомке.

Он, повелитель генов, долгие годы ждал встречи с женой.

Не понимая страха, который заставил её уйти, то осуждал её, то прощал.

Теперь, чего она так боялась, понял.

Да поздно!

Заготовил прощальную речь.

А повиниться некому…

Его ум не мог смириться с тем, что Евы больше нет.

Когда-то они хотели умереть вместе. Прожив в любви девятьсот девяносто девять лет. Побив рекорд Мафусаила. Побив все рекорды. И это не был клубнично-зефирный лепет впервые влюблённых. Это была вполне осуществимая мечта. Его отец обнаружил ген бессмертия у глубоководной медузы, и одна из попыток внедрения бессмертного гена в хромосому человека оказалась удачной…

«Лермонтов в дневнике Печорина писал: одно слово для нас целая история. Если учёные разгадают язык генов, смогут ли они создать генетические неологизмы, в смысле, открыть страницу для доселе неведомых, идеальных людей?..»

Девушка, задавшая этот вопрос, поразила его в самое сердце.

В самое сердце, определение антинаучное. По идее мощный выброс окситоцина случился в мозге, отчего его ум потянулся к её уму, его глазам захотелось смотреть в её глаза, его губам целовать её губы. Но по факту и сердце нельзя игнорировать. Отчего оно вдруг забилось с частотой свыше двухсот ударов в секунду? Может, именно эти герцы соединяют людей для сотворчества…

Тогда же он и бросил мысленный вызов отцу: если нравится, пусть скрещивает богатых старцев с медузами. А он, Бессонов младший, как минимум, сотворит нового человека! Не «гомо», что в переводе с греческого означает «одинаковый», а ГМО – модифицированного из спящих генов эксклюзивного существа, «человека совершенного».

И это не пустые фантазии: как наяву старец приснился, борода белая, глаза синие, положил руку на голову и говорит, запомни: первая азбука в мире – генетическая, первые буквы – гены, первое слово БОГ – геном, от которого пошли все существа, в том числе и человек.

Сон оказался пророческим.

Через день отец сообщил: его заметно помолодевший пациент, похоже, оказался наследником царя Соломона, решившим спонсировать поиск бессмертия. И это не пустые слова. На гряде частных его островов началось строительство лабораторий геронтологии, биоинженерии, генной терапии, конкретно, не виданного ещё наукограда.

«Доучивайся и приезжай. Мама нашла себя здесь, и ты найдёшь…»