Олег Рогозин - Первая кровь осени

– Так я теперь фейри? Или все-таки мертвец? – Дэвид осторожно приближался к нему, не спуская глаз с его импровизированной «дубинки».

– Откуда я знаю? Может, ты вообще никогда не рождался на свет. Может, твоя мать растила подменыша.

– Была и такая версия, – Дэйв бегло улыбнулся. – Каждый раз, когда я не слушался родителей. А еще мне всегда было плевать, что есть и на чем спать. Помнишь, как ты ржал, когда впервые увидел мою квартиру? Эй, мы же только что об этом говорили!

Мэтт замер. Он вспоминал.

– Твои шмотки валялись повсюду, а из мебели – одни ящики с логотипом транспортной компании…

Картинки мелькали в голове, цветные и черно-белые вперемешку. То, что было. То, чего не было. Мэтт ловил их, пытаясь прикрепить булавками к белому полотну сознания, точно бабочек, опрометчиво залетевших на огонек.

– Мне просто лень было разбирать их после переезда… – голос Дэвида заставлял образы вспыхивать ярче. Правильные картинки, цветные.

«Пусть так и будет, перепишем мою память заново, я согласен».

– Я никак не мог понять, как же так, ты приходил на работу весь такой правильный, с отглаженным воротничком…

– А сейчас я наконец-то никому ничего не должен, и вот, посмотри, у меня нет ни единой чертовой рубашки, которую нужно гладить, ни одного накрахмаленного воротника. Мэтт, посмотри на меня. Ты же меня знаешь. Господи, да только ты меня и знаешь на этом свете.

Он подошел ближе. На расстояние удара. Мэтт вытянул перед собой треклятую кочергу.

– Возьми ее.

Дэвид осторожно высвободил металлический прут из его пальцев и прислонил к стене.

– Я не топил камин, я ходил по дому в двух свитерах. Я писал книгу, мне было не до того. Я закупался консервами и жрал их, не запоминая названий. И не всегда замечал, день на улице или ночь. Мне так многое нужно было вытащить из памяти, отряхнуть от пыли и разложить по полочкам, по строчкам, по метафорам и иносказаниям. Может, в каком-то смысле я и умер. Но сейчас возвращаюсь к жизни. И камин я растопил.

– Я думал, ты не сможешь коснуться железа, – выдохнул Мэтт. – Черт бы тебя побрал, а того черта чтоб кошка унесла…

– Вообще-то наоборот, – Дэвид усмехнулся. – Так легко сбросить маску цивилизованного человека, правда? И дня не прошло, а ты уже веришь в призраков и силу холодного железа… Пойдем вниз, ты весь трясешься, надо согреться. И морду умой, а то похож на хренова угольщика или шахтера.

– На себя посмотри, – огрызнулся Мэтт. – Такой же.

Он спустился по лестнице, с трудом вспоминая, как это – сгибать и разгибать ноги. Дэвид накинул ему на плечи плед, почти силой впихнул в кресло у камина. В руках у него невесть откуда появилась бутылка и стаканы.

Благородный, темно-янтарный виски чуть искрился в отсветах пламени.

– А днем этот человек запрещал мне кофе, – усмехнулся Мэтт, забирая второй стакан.

– Не буду врать, выпить нужно в первую очередь мне, – Дэйв ответил похожей усмешкой. – Я чуть со страху не помер, когда увидел тебя с кочергой, и рожа безумная – дальше некуда. Вот тут, думаю, эта история и закончится. Проделают мне дыру в голове, и поделом. Нечего людям картину мира переворачивать, когда у них и без того крыша протекает.

– Бывает такая штука – ложные воспоминания. Наверное, это оно и было…

– Или тебе на секунду открылся… ну, параллельный мир, что ли. Может, судьба – она не как нить, а как дерево. Одна ветка так, другая этак… Могли и пристрелить меня тогда, чего уж там.

Он снова пытался имитировать «деревенский» говор, словно подчеркивая легкомысленный тон. Может, только так и надо говорить о серьезных вещах, подумалось Мэтту. Одна ветка так, другая этак… В иной ситуации Дэйв сослался бы на какую-нибудь заумную хрень, припомнил бы «многомировую интерпретацию квантовой механики», к примеру. Но с деревом, конечно, понятнее. Вот так пусть в книжках и пишет, правильно все. Легкомысленно, будто в пабе языком чешет. Призраки вокруг, обычное дело, почему нет?..

– Я судьбу свою уже поменял. Когда взял вторую фамилию, – неожиданно продолжил Дэвид.

– Да, что за история? – Мэтт встряхнулся.

По крайней мере, в этой истории не должно быть призраков и духов.

– Дед, – короткая реплика сопровождалась секундной гримасой. – Дед с маминой стороны, у него пунктик был, знаешь, продолжение рода, все дела… Очень гордился нашей родословной, нашел там кучу важных лиц… и ни малейшей примеси англосаксов, как он всегда орал. Хрен его знает. Если семья поддерживает чистоту крови, рано или поздно начинают уроды рождаться. У меня аж два кузена… с отклонениями. Я вот тоже, видишь… по башке стукнутый, хотя мне-то что хвалиться чистотой крови, отец ведь совсем не из этих мест.

– Про деда ты рассказывал, – кивнул Мэтт. – Получается, некому было продолжать… фамилию?

– О чем и речь, у него только дочери были. Получается, прервался славный род О'Хэйсов, растворился в других. Собственно, этот дом – последние, так сказать, осколки родового гнезда… В общем, это дед постарался. Наследство я мог получить, только если возьму его фамилию. Как старший из внуков, хотя, конечно, откажись я от дома, братишки подсуетились бы тут же, не сомневайся. А мне что, я генеалогией никогда не заморачивался… Но свалить в глушь – ровно то, что мне было нужно. Да и звучит круче. Писателю звучное имя только на пользу, верно же?

Мэтт заторможенно кивнул. Он смотрел в пламя, и пляска огненных языков, жадно пожирающих стопку дров, довольно успешно вводила его в легкий транс. А может, алкоголь подействовал. Чертов Дэвид, ленивая задница, не мог за два года толком прибраться в собственном доме. Лови из-за него глюки из параллельных миров теперь…

Он засмеялся, и ему показалось, что смех срывается с губ разноцветными облачками. Разно-цветными. Не черно-белыми. Если это правда, если он в стране мертвых или в заколдованной земле фейри, пусть будет так, пока здесь есть цвета. И пока живы те, кто мог бы умереть. Только…

– Быстро тебя развезло, – проворчал Дэйв и убрал бутылку. – Не стоило мне…

– Ерунда, – Мэтт поднялся, кутаясь в плед. – Слушай, я хочу позвонить. Нужно сказать родителям, что я жив, по крайней мере. Мэл наверняка их уже просветила, но и мне не стоит быть совсем уж бездушной скотиной, как думаешь?

– Конечно, – Дэвид подошел к двери прихожей, махнул рукой, указывая, где искать телефон. – И кстати, я не совсем понимаю, почему ты не поехал к ним. То есть, конечно, мне лестно осознавать, что я оказался твоей последней надеждой, но…

– Стыдно, – Мэтт замер над телефоном, вспоминая номер и код графства. – Отец и так мной вечно недоволен. А сейчас… сейчас, он, наверное, просто плюнет мне в рожу, и будет прав. Меня всегда учили, что из проблем я должен выбираться самостоятельно. Ты говоришь, что единственных детей балуют, а вот хрен там. Не могу я приползти к ним и сказать «моя жизнь в руинах, сделайте что-нибудь». Это я им должен помогать, черт возьми, моя очередь.