Олег Рогозин - Первая кровь осени

– Ладно. Не буду мешать…

Дэйв исчез за дверью гостиной, и словно растворился – даже шагов его не было слышно. Мэтт поспешно снял трубку и потянулся набрать номер.

Бесполезно. В трубке не было гудка, только свист и треск, точно из радиоприемника, не настроенного ни на одну станцию.

Этот телефон вообще не подключен к линии, придурок.

Он нажал на рычажок, постучал им несколько раз. Никакого эффекта.

Рука сама собой потянулась к нагрудному карману – за несуществующей сигаретной пачкой. Когда стадия истерики и стадия отрицания пройдена, что остается? Закурить и подумать.

«Тебе не хочется курить, все эти дни ни разу не тянуло. Все, что осталось – привычное движение руки. Мертвецы не курят».

– Это потому что я лечился от наркомании, мать вашу, – прошипел в пространство Мэтт. – Какие уж тут сигареты, когда и жить-то не особо хочется.

В комнате был полумрак, только свет из-за стеклянных квадратов в двери и позволял видеть цифры на диске. В голове уже сложилась очередная черно-белая картинка.

Он стоит среди пыльного, заброшенного дома и пытается набрать номер на давным-давно отключенном телефоне. А в гостиной горит камин, который он растопил из обломков мебели, потому что дров не было. И никого там нет, никого больше нет в доме, господи

Мэтт ворвался в комнату, не замечая, что плед соскользнул с его плеч, не замечая охватившего тело холода. Изнутри поднимался холод пострашнее.

– Что опять? Темноты испугался? – за ехидным тоном Дэвида проглядывало неподдельное беспокойство.

– Связи нет, – сказал Мэтт, глядя на него в упор.

«– Дом писателя? Не знаю, может кто и был из них писателем, да только мы ничего такого не слышали. Старый дом О'Хэйсов, у холма он стоит, у подножия. Лет десять уже как заброшен, как Мэдди померла, никого не осталось, последняя она была, – толстушка поправляет шарфик на шее. – Земля там плохая, никто не позарился.

Серый шарфик на серой шее. Серая девушка за прилавком кивает, подтверждая ее слова. У нее темно-серые волосы».

– Помехи на линии, значит, где-то гроза, а может, и подстанцию залило… Мэтт, да что с тобой?

– Я хотел, чтобы они сказали мне, что я живой, – Мэтт рухнул в кресло и до боли стиснул подлокотники. – Мне уже не выбраться из этого тумана, так? Скажи мне правду, Дэйв, черт тебя дери, ты же никогда не врал мне…

– Сразу видно, ты не дочитал мою книгу, иначе не был бы так уверен насчет вранья.

Мэтт смотрел на огонь. Хотелось прикрыть глаза и забыться, но было слишком страшно, казалось, только моргни – и окажешься в пустом доме, перед погасшим камином, в одиночестве.

На колени ему шлепнулся мобильник.

– Звони. Уже поздно, но лучше ты их разбудишь, чем сойдешь с ума окончательно.

Мэтт не сразу сообразил, какие кнопки нажимать. Телефон казался вещью из иного мира, магической диковиной. У него мобильный отобрали еще при аресте… окей, это не было формальным арестом, просто бывшие коллеги решили активно поспособствовать возвращению его на путь истинный. Что есть истина и что есть путь, спросил бы он, будь у него настроение пофилософствовать. Но не сейчас.

Длинный гудок. Длинный гудок. Длинный, мать его в бога душу, гудок.

– Они спят, – предположил Дэвид, на этот раз решивший не исчезать тактично за дверью. – Или поехали куда-нибудь в гости. Или развлекаются на осенней ярмарке. Они молодцы у тебя, я помню. Живут активной жизнью. Не сидеть же им у телефона в ожидании звонка. Черт, да они же у Мэллори, наверное. Приехали встречать тебя, а что? Вполне себе вариант.

– Ладно, – Мэтт вздохнул, прерывая вызов. Знакомый звук гудка несколько примирил его со взбесившейся реальностью вокруг.

Может, Дэвид и сам не знает, что умер.

Может, он тоже звонит кому-то по выключенному телефону.

Заткнись заткнись заткнись

– Ладно. Все нормально, правда. Позвоню им утром. Я лягу спать тут, на диване, ладно?

– Ты можешь лечь в спальне, все равно я ночью собирался работать, – Дэйв мотнул головой в сторону стола с ноутбуком.

– Как скажешь, – Мэтт поднялся. – Твори, раздвигатель границ реальности или как там тебя в рецензиях обзывают. Пойду посплю, может, и правда крыша на место встанет.

Стоило бы добираться до постели с закрытыми глазами, чтоб не увидеть ничего лишнего. Но ему захотелось проверить, не скрылся ли чертов туман. Из-за него все и так напоминало дурной сон.

Ветер действительно чуть рассеял туман, и над открывшимися взору ночными холмами даже виднелись редкие звезды в прорехах облаков. Посреди пустоши мрачной россыпью глыб возвышались развалины. На верхушке потрепанной временем каменной башни Мэтт с удивлением заметил свет.

Туристический объект? Конечно, не стоять же руинам замка или крепости без дела…

В памяти всплыла карта автодорог, подсмотренная у случайных попутчиков. Там, естественно, были отмечены все мало-мальски интересные «культурные ценности». Со всей сопутствующей, как это называется, инфраструктурой. Придорожными мотелями, сувенирными киосками.

К этому замку даже дороги не было. Он прятался за холмами, на границе пустоши и маленького городка в стороне от трассы.

И какого же хрена там светится?

Мэтт некоторое время всматривался в неверный, дрожащий огонек, и тот вдруг погас, будто испугавшись столь пристального взгляда. На фоне темных замшелых камней, когда-то составлявших, видимо, внешнюю стену замка, появилось белое пятно и целеустремленно двинулось в сторону поселка… или в сторону дома. Деталей на таком расстоянии было не разглядеть, но по движениям похоже было, что человек в длинном белом одеянии неспешно идет по тропинке, огибающей холм.

Все верно, должен же кто-то присматривать за «памятником старины». Погасил подсветку и пошел домой, в поселок. В длинном белом дождевике.

Фигура ненадолго скрылась за изгибом холма, и Мэтт почему-то не смог заставить себя отойти от окна, пока не увидит ее снова. Потому что если этот белый силуэт так и не покажется из-за поворота, это будет значить, что он растворился в воздухе.

«Если он исчезнет, куплю сигарет», – загадал Мэтт. «Невозможно же без курева в этом дурдоме».

Но загадочный смотритель замка не исчез, он появился на положенном месте, на едва заметной тропинке, ведущей к поселку. Он… или она, потому что теперь стало видно длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и одеяние, скорее напоминающее легкое платье, нежели плащ-дождевик. Перед собой женщина несла то ли фонарь, то ли свечу, и свет окутывал ее силуэт мягким желтоватым ореолом.

Тропинка сворачивала к поселку, и женщина сошла с нее, направляясь прямиком к дому – теперь уже сомнений быть не могло. Она шла по высокой траве, не касаясь ее, не сдвинув ни единой травинки, вопреки законам физики не приминая к земле высокие куртины чуть побледневшего по осени вереска. Там, где из-под платья должны были выглядывать ступни ног, клубился туман.