Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 2

Человек за столом смерил её усталым и несколько недоумевающим взглядом.

– Зачем пожаловали, барышня?

– Тэб Навельс, я пришла к вам в надежде…

– Девушка, я не тэб Навельс. Тэб Навельс – вот он. – Мужчина поднял руку и указал на картину, висевшую на стене. На картине был изображён человек с ещё более кислым лицом, но при этом лицом очень широким и дополненным аж тремя подбородками. – А я просто секретарь.

«Богини, почему же вы сделали меня такой дурой?!» – мысленно вопросила Ронха у небес. Настроение у неё тут же начало портиться. Вместо красивого зала, её привели в какую-то конуру, поставили перед каким-то мрачным типом, и она ещё тут реверансы выделывает! Можно было только догадываться, какой провинциалкой она ему показалась.

Однако Ронха успела научиться смирению, и потому не стала разносить кабинет зарядами, которые, для такого дела, непременно бы вспомнила, а вежливо сказала:

– Прошу прощения. Я… я хотела бы получить разрешения на выезд из города. Для себя и своих друзей.

Несколько секунд секретарь продолжал смотреть на неё недоумённым взглядом, а потом вдруг мерзко захихикал.

Ронха стиснула кулаки.

– Весёлая у вас работа, как я погляжу, – прошипела она.

Но секретарь не обратил на эту реплику никакого внимания.

– Милейшая девушка, с чего вы взяли, что это вообще возможно – получить разрешение на выезд из города?

Ронха не решилась сразу рассказывать о подсмотренной накануне сцене, и потому спросила с вызовом:

– А почему нет? Если у нас особые обстоятельства? У моего друга матушка при смерти, и если вы не выпустите нас сейчас, он может никогда больше её не увидеть! Я, знаете ли, целительница, и мы надеемся, я найду способ, чтобы продлить её жизнь… Неужели же у вас нет сердца?!

Фразу про отсутствие сердца она взяла из какого-то романа, прочитанного ещё в детстве. На взгляд Ронхи, звучала она сейчас вполне уместно, однако секретарь снова хрюкнул. Хотя тут же предпринял все усилия, чтобы сделать серьёзное лицо.

– Да, мне очень… м-м… жаль, – пробормотал он. – Но вряд ли матушка вашего друга одобрила бы его затею отправиться куда-то… в такое… м-м… неспокойное время…

– До этого вам не должно быть никакого дела, – отчеканила Ронха. – Я знаю, что наместник может выдать мне разрешение, и хочу это разрешение получить.

– Увы, это невозможно. Наместник не выдаёт таких разрешений.

– Но я видела! – не сдержалась Ронха. – Видела, как вчера один из ваших людей показал такое разрешение… – она запнулась, – какому-то… бродяге. Почему ему можно, а нам нет?!

– Так, это уже интересно, – проговорил секретарь. – Где же вы это видели?

– А это совершенно неважно! – Ронха перевела дух. – Я хочу поговорить с наместником, тэб секретарь.

– Это, к сожалению, тоже невозможно.

– Почему же?

– У наместника слишком много дел.

– Ничего, отвлечётся на пару минут.

– Нет, нет и нет. И даже не пробуйте настаивать – уверяю вас, это совершенно бесполезно. Возвращаясь к предыдущему вопросу, кого вы всё-таки видели, уважаемая… как вас зовут?

– А это тоже неважно. – Ронха задрала нос. – Раз вы мне не желаете выдавать разрешения, то, я считаю, и разговаривать больше не о чем. Тем более узнавать моё имя. Всего доброго.

Она выскочила в холл, напоследок хлопнув дверью так, чтобы портрет наместника если и не свалился со стены, то, по крайней мере, покосился.

Ронха прекрасно понимала, что Тальвин не первый, кто получил разрешение на выезд из города. Должно быть, такие разрешения вообще выписывались постоянно, но это держалось в тайне.

Видать, князь Эмерский, невесть с чего взявший себе имя Альгар, очень насолил наместнику Царгема…

И тут вдруг Ронха увидела того типа, который накануне приходил со шпагой в трактир «Мечта». Как его звали? Как-то на «И», кажется… Франт стоял здесь, в холле, такой же подтянутый и суровый, как вчера, и разговаривал с куда менее внушительным человечком – невысоким, плечистым, загорелым… у Ронхи замерло сердце, но, приглядевшись, она вздохнула с облегчением. Не кас-шаллиец. Просто… просто кто-то. С хитрым прищуром, усиками, как у Герна… А глазки так и бегают.

Ронха бы так и прошла мимо этих двоих, если бы не услышала:

– Марекш обещал, что всё пройдёт гладко…

Она увидела овальное зеркало на стене и остановилась поправить причёску. В полумраке, конечно, не особенно-то себя разглядишь, но для того, чтобы заправить за ухо не убранную под шпильку прядь с кокетливым завитком, света вполне достаточно.

– Его люди тоже своё получат, и мы убьём сразу двух зайцев. Мы нашли достаточно сильного волшебника, он поможет нам…

Дальше оставаться у зеркала было бы чревато излишними подозрениями, и Ронха вышла на улицу.

«…Под стойкой дверь… – вспомнила вдруг она. – Он ставит на неё большую бочку… Он боится…».

Всё это совершенно не должно её касаться. Тэб Марекш проворачивает какие-то тёмные делишки – это уже не было для неё новостью. Один из людей наместника в курсе происходящего – тоже ничего удивительного, такой это город, правильно говорил Мильс. Она не будет даже думать об этом.

Она пойдёт готовить ужин для гостей тэба Марекша.

3.

Происшествие было внезапным и чрезвычайным и всколыхнуло весь Царгем. Здесь, конечно, и прежде случались разбойные нападения, особенно до того, как город закрыли. Всем было известно, что несколько шаек промышляет в отдалённых от центра районах, и что ночью лучше из дома без надобности не высовываться. Однако данный случай оказался из ряда вон выходящим, потому что нападению впервые подвергся не человек на улице, и даже не дом, а целый трактир. И – что придало делу ещё больший ажиотаж – нападение закончилось полным крахом для разбойников. Властям пришлось произвести показательный арест правонарушителей: двух царгемцев, в одном из которых узнали вполне уважаемого человека, двух кас-шаллийцев и даже одного волшебника. Последнему удалось бы ускользнуть, если бы один из постояльцев трактира, также оказавшийся волшебником, не помог полицейским его задержать. Волшебник-разбойник без боя не дался, и потому трактиру, носившему название «Мечта», предстояло временно закрыться до тех пор, пока не будут устранены все повреждения.

Всё это случилось уже после захода солнца, но весть тут же разнеслась по городу. В дом тэба Марекша её принёс очередной Ронхин пациент, которого мучили боли в животе. Впрочем, они у него были хроническими, и зелья могли бы только временно устранить проблему, о чём Ронха честно и сказала гостю. Но тот почти не слушал. Он был возбуждён и, когда Ронха закончила прощупывать воздух над его животом, выпалил:

– А вы знаете, что случилось с трактиром «Мечта»?