Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 2

– У меня всё равно дела в городе, – пожала плечами Ронха, плюхая на оладушки ложку сметаны. – Так что я с самого утра не буду путаться у вас под ногами, можете не волноваться.

На самом деле, у Ронхи не было никаких дел в городе. Единственной причиной, по которой она хотела провести этот день вне дома, был выходной тэба Марекша.

– А кто же, позволь узнать, будет готовить для моих гостей ужин? – спросил Марекш.

– Понятия не имею, – отозвалась Ронха. – Наймите кухарку.

«Всё равно терять нечего», – подумала она, делая вид, что не замечает воцарившегося за столом нехорошего молчания – нехорошим, правда, оно было только со стороны Марекша, однако его молчания хватало на весь стол, и даже на всю комнату.

Камир слабо улыбнулся:

– А девочке палец в рот не клади, да?

– Девочка вот-вот допрыгается, – сказал тэб Марекш.

Мильс поднял на него глаза:

– Прошу прощения?

Марекш только скрипнул зубами и запихал в рот весь оладушек целиком.

Ронха с благодарностью посмотрела на Мильса, но тот тоже уже вернулся к тарелке, и взгляда этого не заметил.

«А мы ведь с ним из-за Тальвина подружились, – вдруг пронеслось у неё в голове. – Из-за его гибели, которой не было».

– Посуда, – сказала Ронха вслух. – Надо помыть посуду.

Она поднялась и налила воду в кадушку. Торопливо сложила туда свою тарелку, потом тарелку Мильса, который закончил завтрак следующим. Камир, еле справившись со своим оладушком, поплёлся к себе в комнату, и Ронха поспешила отнести ему сваренного накануне зелья, для подкрепления сил. Уже, вероятно, завтра можно будет сказать, что Камир «почти поправился», а послезавтра он поправится совсем – даже от раны следов не останется.

На обратном пути её поймал Марекш и ощутимо прижал к стенке одной своей лапищей. Другой зажал рот.

– Слушай, девка. – Он говорил тихо, но у Ронхи задрожали коленки. – Только попробуй ещё мне перечить. Или, не приведи Богини, испортить что-нибудь. Только попробуй, и я шкуру с тебя спущу. Ты сегодня будешь дома и будешь готовить праздничный ужин. Иначе я переломаю тебе рёбра, а после вышвырну вас всех отсюда, как котят. Ты поняла меня?

Ронха поспешила несколько раз кивнуть, и тогда он отпустил её. На губах остался неприятный привкус. Она долго стояла там же, у стены, пытаясь сглотнуть слюну, которой не было. Потом опустилась на корточки и упёрла ладони в пол. Половицы в этом доме были старыми, но что-то всё-таки способны были передать; сейчас они говорили о ликовании. Человек, ходивший по комнате, чувствовал себя хозяином положения, чувствовал, что всё идёт по его плану. Ронха, по незнанию, решила, что это из-за неё: Марекш увидел её страх, и ему это понравилось. А значит, он не прочь будет напугать её ещё раз.

Скорее на волю. Скорее, бегом, бегом…

Она быстро перемыла оставшуюся посуду, донесла кадушку до сливной ямы и вылила туда грязную воду. На улице было солнце, голубое небо отражалось в лужах от вчерашнего дождя, и выглядело это так, будто кто-то разбил огромное зеркало и разбросал осколки на дороге. Даже хмурые люди и грязно-коричневые дома не могли испортить этот праздник солнечного утра. И Ронха, вдохнув полной грудью, ощутила, как к ней возвращаются силы.

Она теперь знала, что делать.

***

К дому наместника Ронха пришла в своём единственном приличном платье – зелёном, том самом, которое они с Нарай купили в Виепе. Волосы её были уложены в высокую причёску, подбородок слегка поднят, глаза, наоборот, смотрят долу.

– Эй, девушка, куда! – встретили её у дома тэба Навельса неуступчивые царгемцы. – В очередь, в очередь!

Но Ронхе нельзя было стоять в очереди – тогда она не успела бы приготовить ужин.

– Боюсь, друзья, придётся немножко посторониться. Господин наместник ждёт меня.

Ох, совсем она разучилась разговаривать с людьми. Что за беспомощное блеяние, в самом деле?

Так же, к сожалению, подумала и потревоженная очередь.

– А ну встала на место, не то твоя очаровательная головка лопнет, как тыква! – пригрозил какой-то мужчина. Вид он имел не особенно внушительный – чай, не тэб Марекш – но кулак, который поднял для устрашения, был размером с вышеупомянутую тыкву.

– Не стоит мне угрожать. – Ронха уже взяла себя в руки, и интонации её сделались повелительно-шёлковыми, как в старые добрые времена, когда она давала отпор дымчанам. – А то лопнет не моя головка, а твой живот.

Она протянула руку, и мужчина с огромным кулаком отшатнулся. Он почувствовал в этот момент, как его внутренности словно бы скрутились в один тугой комок, и Ронха вдоволь насладилась его испугом, явно обозначившимся на побледневшем лице. Заклинание было, на самом деле, полезным и способствовало прочищению кишечника, но царгемец об этом знать, конечно, не мог.

– Ведьма, – выдохнул он.

Ронха удовлетворённо кивнула и продолжила своё шествие к двери. Но, к сожалению, всеобщее замешательство, вызванное красноречивым «ведьма», продлилось ровно два её шага. Потом очередь забурлила, превращаясь в толпу, заворчала и надвинулась на Ронху вся разом. И тогда она уже сама побледнела и даже попятилась – за что потом тут же себя отругала. Только было поздно: Ронха теперь предстала перед всеми перепуганной и неуверенной в себе, и это мгновение страха не прошло незамеченным. Уже в следующий миг бессильная злоба на окружающих и на себя саму переполнила её, но ничего сделать Ронха уже не могла. Её стали теснить назад.

И тут вдруг:

– Тэба Ронха! Пожалуйста, идите сюда.

Ну надо же – один из её пациентов! Невысокий мужчина в возрасте, с тёмными насмешливыми глазами. Ронха широко улыбнулась ему и поспешила принять приглашение.

Ко всеобщему неудовольствию, бывший пациент пропустил её вперёд. Ронха этого неудовольствия не заметила – тут же затеяла беседу о погоде. Она вела себя, как женщина, чья улыбка вполне способна стать благодарностью за оказанную услугу. Людей перед ней было не так уж много, и очередь, хоть и двигалась медленно, задержала её всего на час. Теперь оставалось только быстро уладить дело, с которым она пожаловала к наместнику.

Ронха ожидала почему-то просторного зала, как в Коэспэнской Галерее, и была разочарована, когда служанка предложила ей проследовать через круглый холл, в котором тоже стояли какие-то люди, в небольшой кабинет. В кабинете имелся один лишь обыкновенный конторский стол, заваленный папками, а за столом сидел мужчина с зачёсанными набок короткими волосами. Выражение его вытянутого лица было кислым до отвращения.

Ронха сделала почтительный реверанс, который вспоминала по дороге сюда – даже потренировалась в одном из небольших коричневых двориков, чем позабавила местную ребятню. Реверанс получился что надо – папа бы остался доволен.