Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 2

«Я просто приду и куплю молока, – говорила себе Ронха. – Ничего такого. Он ничего обидного не посмеет мне сказать, потому что я клиент. Он просто обязан дать мне молока! А вот если он откажется, его ждут большие неприятности. Он тогда узнает, что не был так уж неправ, называя меня ведьмой, ха-ха!».

Однако все эти самовнушения оказались излишни – Ронхин недруг в тот вечер за стойкой не стоял. Посетителей обслуживал молодой угрюмый мужчина с папиросой в зубах. Когда она попросила у него молока, он смерил её испепеляющим взглядом, вынул папиросу и выпустил облачко дыма ей в лицо.

Ронха закашлялась и демонстративно помахала рукой перед носом.

– Вы что, не слышите меня? – спросила она, не повышая голоса, но так выразительно глядя на человека за стойкой, словно бы за её спиной стоял десяток вооружённых мужчин, которые пришли бы ей на выручку, если бы с трактирщиком не удалось договориться по-доброму. – Я попросила молока. И только попробуйте налить несвежего: вернусь и заколдую!

– Угу… – понимающе протянул человек за стойкой и сунул папиросу обратно в рот. – Щас.

Он взял у неё кувшинчик и куда-то исчез.

Ронха, от нечего делать, огляделась по сторонам. Отвратительное место, как она и предполагала. Шумное, пропахшее винным духом и табаком. Половицы такие древние и безжизненные, что ходишь по ним, словно по камням. Висят какие-то страшные картинки с изображением окороков, коровьих голов и бутылок. Половина посетителей уже успела напиться до свинского состояния, вторая половина воодушевлённо следовала их примеру. И ни одного прилично выглядящего человека! Тот толстяк в коричневом костюме как будто мог бы за такового сойти – но у него уже осоловелые глаза и красные щёки, он жутко смеётся и никак не может перевести дыхание… А вон спорщики. Один из них пытается удержать на голове кружку с вином, второй громко считает: «…Три! Четыре! Пять!». Кружка падает, вино разливается, красная жидкость течёт за шиворот… фу. Какой-то бродяга в серой шляпе самозабвенно целуется с одной из тех размалёванных девиц, что в любое время суток можно встретить на улицах Царгема. Впрочем, здесь много таких девиц; они либо оглушительно визжат, либо заливисто хохочут, подсаживаются на колени к мужчинам, стреляют глазками… Но эта сладкая парочка сидит к Ронхе ближе всех – ишь, прилепились друг к другу…

– Слышь, крошка, твоё молоко.

От «крошки» Ронху передёрнуло, но она понимала, что в таком месте иного обращения ждать глупо.

– Это что, всё?! – возмутилась она, заглянув в кувшин.

– Это одна порция.

– Доливай доверху, я заплачу.

Парень скрипнул зубами, но пошёл обратно.

Пока Ронха с ним общалась, в трактир успел зайти ещё один человек. Вот он как раз был приличным. Пуговицы на его дорогом камзоле сияли, высокие сапоги были начищены до блеска, а на поясе висели ножны со шпагой. Прямые волосы были собраны в аккуратный хвостик и перевязаны тёмно-синей, под цвет камзола, лентой.

Вот так франт, подумала Ронха, надменно вскинув голову, но присмотрелась к вошедшему с интересом. Она давно не видела хорошо одетых мужчин.

Франт её тоже увидел, однако взгляд его скользнул дальше. И остановился – очевидно, незнакомец нашёл, кого искал. Широкими шагами он пересёк трактир, прошёл мимо Ронхи и устремился к столу, за которым сидел бродяга в серой шляпе и его пассия. Встал рядом, громко прочистил горло. Однако эти попытки привлечь к себе внимание ни к чему не привели. Тогда человек со шпагой требовательно потряс бродягу за плечо, после чего тот, наконец, соизволил оторваться от девушки и повернуть голову.

– Чего тебе?

Произнесённая бродягой фраза совпала с чьим-то очередным весёлым визгом, и Ронха скорее прочитала по губам, чем действительно услышала вопрос. Зато теперь она могла видеть лицо бродяги, заросшее белесоватой щетиной минимум недельной давности. Ронха бы сейчас даже примерно не смогла сказать, сколько кругов этому человеку.

– Я пришёл передать вам послание от наместника, Альгар.

– О, тэб Нальвес всё-таки решил мне заплатить? – оживился бродяга. И обратился к сидевшей рядом девушке, как бы делясь с ней радостью: – Очень мило с его стороны!

Та согласно кивнула, не переставая улыбаться. Правда, смотрела она уже не на бродягу по имени Альгар, а на человека со шпагой – тот выглядел более платёжеспособным.

– Тэб Нальвес просил передать вам, что если вы не уберётесь из его города в ближайшие пару дней, то закончите свои дни на виселице, и в очень скором времени. Специально для вас он приказал подготовить разрешение. – С этими словами человек со шпагой положил перед Альгаром какую-то бумагу. Места на столе хватало, поскольку там стояла всего пара кружек.

Вот, значит, как, подумала Ронха. Получается, можно уйти из Царгема, если получить у наместника разрешение?.. Надо бы взять на заметку.

Бросив на бумагу равнодушный взгляд, Альгар ответил:

– Передайте наместнику, что я с радостью покину этот чудесный город, но только после того, как он выплатит мне то, что должен. В противном случае, тэб Инвиг, или как вас там, тэб Нальвес рискует лишиться своего места, поскольку…

– Девушка, ваш кувшин.

– Да, спасибо. – Ронха развернулась к стойке. – Сколько я вам должна?..

– …Его люди забрали у меня отнюдь не все мои трофеи, – продолжал, тем временем, Альгар за её спиной, – и это было несколько опрометчиво с их стороны, потому что теперь тэб Нальвес только выигрывает от того, что я здесь нахожусь. По закону он должен отдать мне всё, что мне причитается; он этого не делает, чему у меня есть доказательства. Так что, на его месте, я не стал бы меня отсюда вышвыривать.

Что-то насторожило Ронху в том, как говорил этот человек. Она слушала его уже краем уха, она уже почти перестала думать и о нём, и о том франте со шпагой, которого звали Инвиг. Она уже рассчиталась и взяла в руки кувшин с молоком. Но то ли в голосе, то ли в словах, то ли в интонациях бродяги Альгара было что-то от надоедливой мухи – сколько ни отмахивайся от неё, она всё равно будет кружиться только возле тебя, словно ей больше некуда лететь…

Ронха пошла к двери, испытывая лёгкое замешательство, и, не удержавшись, обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на эту странную троицу.

– Значит, то, что вам причитается, – повторил тэб Инвиг.

– Именно так, – подтвердил Альгар. И Ронха, которая теперь очень хорошо его слышала, вздрогнула, сама ещё не понимая, почему у неё холодеют пальцы, и почему дышать становится так трудно, словно бы горло стало узким, как соломинка.

– Что ж, вы получите то, что вам причитается, – сказал тэб Инвиг очень выразительно. Было понятно, что он, в отличие от Альгара, имеет в виду вовсе не деньги.