Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 2

Ронху старушка изучала без особой приязни, хоть и не враждебно.

– Альгар написал про двух девушек… Вторая-то скоро прибудет?

Ронха не сразу вспомнила, кто такой Альгар. А когда вспомнила, испугалась – значит, он собирался отправить сюда Нарай, но не смог?! Почему?!

– От них никаких вестей? – Ронха приподнялась на кровати.

Старушка только руками развела.

– Он ещё написал, что вы у нас половину дома снимете. Мы сдаём обычно эту половину – здесь две комнаты, эта и вон ещё, маленькая, за дверью… Впрочем, он сам, видимо, понял, куда тебя слать, раз сразу на лежанку отправил, я тебя только к рассвету и обнаружила. Можешь осмотреться пока, я тебе принесу что-нибудь перекусить… Только это первый и последний раз, ясно? Плита у вас есть, так что сама готовить будешь.

Старушка ушла, а Ронха села на кровати и осмотрелась.

Хорошая комната. Светлая, просторная, чистая. Две лежанки, сундук, плита у стенки, маленький буфет и несколько полочек с горшочками, а посреди комнаты – круглый стол, накрытый простенькой скатертью. На окнах – занавески, на полу – затейливые, пёстрые половики. В общем, вполне можно жить, и долго жить… Но сколько, интересно, они за эдакую красоту берут?

Спрашивать было как-то неудобно, но Ронха надеялась, что раз Тальвин её сюда отправил, то сам всё знает, как придёт – объяснит. Пришёл бы только…

Пока Ронха без аппетита жевала свиную вырезку с тушёными овощами, старушка (которую ей велено было звать тэбой Тариппой) отвечала на её вопросы, причём очень подробно. Вроде как и суровая была с виду, а поболтать любила. Рассказала, что дом их находится в посёлке Малые Дровы, и что к Царгему от них – через лес идти, да ещё потом через поле… далеко, в общем. Зато и от берега Долгогора далеко, а это сейчас, конечно, не может не радовать – в Малые Дровы доходили слухи о разбушевавшихся касах-дезертирах, а посёлок, примостившийся у края леса, те, может, и не заметят, даже если мимо пройдут.

– Как же вас Альгар нашёл? – Ронха потёрла ладонью шею, подумав, что неплохо бы приготовить настой от синяков и натереться им на ночь. Лучше, конечно, мазь, но на это куда больше времени уйдёт…

– Так случайно нашёл, – отвечала старушка. – Муж мой, Керкут, пошёл силки проверять – вот буквально рядом с домом, на полянке – а потом, говорит, как будто ноги его сами унесли в лес. Там-то Альгар ему и встретился. Сказал, что волшебник, и что есть у него такая специальная ворожба на примете, которая позволяет найти нужное место… В общем, вывел он моего олуха к дому, а там мы ему и рассказали, что на нас лежит проклятие лесных духов. Альгар взялся помочь. Ему Старший наш половину бранна пообещал, как условлено, а когда охотник пришёл с плащом лесного духа, то Старший заартачился, отказывался платить, говорил, что, мол, не лесного духа это плащ, а подделка… а как же не лесного, когда он светится ночью, что луна, и ткань его иной раз совсем невесомая на ощупь, а иной раз, наоборот, грубая и тяжёлая, точно доспехи… В общем, мы собрались всем посёлком и двести бриллей наскребли для охотника. Он поблагодарил, но видно было, что обиделся – ему деньги-то ох как нужны были, весь в рванье каком-то ходил. Но, главное, вернул он железную миску, которую лесовики у нас забрали, и с тех пор ни разу ничего не случалось с нами такого, опасного… а то раньше, бывало, каждый день то нос о дверной косяк расквасишь, то кувшин разобьёшь… Только мы уже условились с ним, что за всё расплатились, так что если он думает, будто за дом мы с него не возьмём денег, то это он зря – мы люди старые, мы уют любим, и на похороны копим, опять же…

Ронха дёрнула уголком рта, скрывая улыбку. Да, с бескорыстными людьми Тальвину и правда не очень везло…

– Конечно, Альгар это знает, – сказала она. – Мы всё вам отдадим, не волнуйтесь.

***

Ронхе нравилось в этом доме то, что он был относительно новый, и что живая древесина (ольха?) передавала отголоски росшего рядом леса. Через неё можно было услышать невесомые шаги зверей, удивительно близко подходивших к человеческому жилью, шелест орешника над безымянным лесным ручьём, крики молодых птиц, пытавшихся летать…

В посёлке Малые Дровы жили тихо и весело. Ронха уже несколько раз выходила из дома и окуналась в это мерно текущее общее счастье – такого она прежде не встречала никогда и нигде. А может, просто не умела его распознавать. В этом счастье её беспокойство становилось не таким мучительным, переставало тянуть из неё жилы. И тогда у Ронхи получалось сосредоточиться. Она садилась на корточки, и люди вокруг с недоумением смотрели, как простоволосая девушка в бесцветном платье зарывала в землю тонкие пальцы, закрывала глаза и беззвучно шевелила губами. Тогда поднимался ветер, откуда-то приходили ящерицы и ползли по её ладоням к запястьям, к локтям… Люди прикладывали руки к сердцу, косились на свой маленький Приют Богинь и спешили прочь; даже тэба Тариппа и её муж Керкут, кажется, уже пожалели, что пустили её на свой порог. Сразу видно, ведьма; а от ведьмы добра не жди – сглазит ведь, заколдует… Хозяева недовольно перешёптывались, не таясь, но Ронха не обращала на них внимания.

«Они живы? – спрашивала Ронха. – Они идут сюда?».

Они живы, отвечал ветер. Они идут.

И ящерицы разбегались, и Ронха снова шла в дом. Но в доме было неспокойно; там так долго жило несчастье, что дурные сны успели впитаться в его стены. Тогда Ронха жгла рябиновые ветки в глубоком медном блюде и уходила прочь, потому что окна открывать какое-то время было нельзя, а от рябинового дыма начинала болеть голова. Она уходила в лес – собирать клевер, землянику и горицветы, дубовые листья и молодые побеги дикой малины.

– Они живы? – спрашивала Ронха у леса. – Они идут?

Они где-то совсем рядом. Жди.

***

Тальвин, Нарай и Мильс появились уже ближе к вечеру. Ронха, выбежавшая их встречать, едва не прослезилась. Волновалась ведь! Нет бы хоть «посланника» отправили!

Тальвин шёл, опираясь на длинную кривую палку, и каждый шаг ему давался с явным трудом. Нарай шагала посередине, и между нею и Тальвином висел в воздухе Ронхин вещмешок. Не забыли, забрали, какие молодцы! Мильс шагал по другую от Нарай сторону, тоже явно умаявшийся, но выглядевший пободрее и поздоровее остальных.

Заборов в Малых Дровах не было, и Ронха видела, с каким недоумением и опаской смотрят местные жители на странную троицу. Тэба Тариппа аж краской залилась – сто раз, наверное, ту записку прокляла и свою жадность тоже! Будут потом говорить – приютила, мол, детей Шаккатовых…

«Ничего, зато меньше лезть будут, – посмеивалась про себя Ронха. – С Шаккатовыми детьми кто же связываться захочет…»

Но стоило только друзьям подойти ближе, как улыбка слетела с её лица.