Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 2

Пока он размышлял, в комнату вернулась Ронха. В руках у неё был кувшин и букетик каких-то жёлтых цветочков.

– На постель в сапогах? – она усмехнулась. – Да ты совсем одичал, князь.

Тальвин тоже улыбнулся – лениво, одним уголком рта.

«Неужели я угрожал ей? – подумал он, вспомнив вдруг разговор в доме Марекша. – Было бы из-за чего её пугать… Можно подумать, репутация Талир того стоила. Пусть говорит, что хочет, ни слова больше ей поперёк не скажу…».

Однако Тальвин видел, что некогда знакомая ему скандалистка внезапно уступила место вечно взволнованной и очень уставшей женщине, которой, впрочем, как будто было до него какое-то дело.

И если он прав, то эта женщина и сама больше не заикнётся о Талир.

– Нарай уже вернулась? – спросил Мильс, прислушавшись к скрипу половиц в соседней комнате.

– Вернулась, вернулась… – Ронха поставила кувшин на стол, откуда только что сняла скатерть в стирку – пока обедали, заляпали до неприличия. – Можешь идти.

А когда он вышел из комнаты, крикнула вслед:

– Чистые полотенца в предбаннике, на крючках висят! – Прислушалась и, не услышав ответа, махнула рукой: – Ладно, разберётся…

Тальвин наблюдал за ней из-под полуопущенных век. Вот к окошку подошла, над которым уже висели на верёвочках свежие, недавно собранные травки, но вешать туда же букетик не стала – положила на подоконник. Вот ладонь вытянула вперёд, глаза прикрыла и шевельнула тонкими губами – не иначе как заговор произносила.

Удивительно, но Тальвин по-прежнему не мог воспринимать всё это всерьёз. Уже имея представление, на что способна целительская магия, он не мог отделаться от ощущения какого-то фарса. Ему казалось, что магия существует отдельно, а Ронха – отдельно. Причём о том, как эту магию использовать, она не имеет ни малейшего понятия; бубнит себе под нос стишки, обрывает бесполезные цветы в лесу… Делает какие-то вещи, без которых вполне можно было бы обойтись. Вот что, например, значит этот букетик?

Тальвин вспомнил, что и в доме Марекша такие же «веники» висели, а ещё стояли на подоконниках цветы и берёзовые ветки. Наверное, в доме Ронхи – том, что в посёлке Дымном находится – все комнаты этой травой завешены. Стены, небось, пропитались травянистым запахом, по дверным косякам змеятся сухие ветви. Может быть, и какая-то специальная отдельная плита есть, чтобы зелья варить…

«Она этот дом за собой как улитка таскает, – вдруг подумал Тальвин. – Любое пространство заставляет подчиняться своим законам… Зачем же, при таком раскладе, ей непременно нужно вернуться на Кольцовый мыс? Ей везде будет хорошо и легко. Она везде будет как дома…».

Тальвин завистливо вздохнул и обвёл взглядом комнату.

Он уже ночевал в этом доме, всего пару дней. На этой же самой половине. Спал, правда, в маленькой комнате, но работать довелось здесь, где стол. Тальвин довольно быстро понял, что лесовиков ловить проще, если сначала себе план на бумажке составить; как начнёт чарующая мелодия в уши литься, так сразу написанное перед глазами встаёт, и тогда ты сосредотачиваешься, и волшебство лесных духов становится тебе нипочём. Комната тогда казалась чужой и неуютной; сидишь в одиночестве, зловеще дрова в плите трещат, и вместо работы начинаешь вдруг вспоминать, как так же со своим отрядом сидел в маленькой палрийской деревушке, с минуты на минуту ожидая налёта, и ещё почему-то лезет в голову Кольцовый мыс с оставшимся на нём счастьем – невозвратимом и ныне неприкосновенном…

Что случилось с этой комнатой? Вроде бы та же самая, а никакого угнетающего чувства. Никаких дурных мыслей, тяжёлых воспоминаний. Даже боль в ноге словно бы стала тише… Огонь в плите трещит весело, высовывая оранжевые языки сквозь круглую прореху от вынутых пластин. Это Ронха зачем-то сняла чугунные кругляшки, будет потом котелок с зельем на открытый огонь ставить. Наверное, так надо…

Сейчас котелок стоял на столе, и Ронха медленно, тоненькой струйкой вливала в него молоко. Губы её беззвучно шевелились, лоб был сосредоточенно нахмурен.

Ронха водрузила котелок с молоком на плиту. Прошептала над ним что-то, и над молоком повис пар. Потом поводила пальцами, выплетая из пара диковинные кружева; а пальцы у неё были тонкие, светлые, и лучи уходящего солнца, пробивавшиеся в окно, казались их продолжением. Потом в молоко полетели какие-то травки из висевших над окном пучков; пар стал гуще, застелился над плитою, точно туман над озером, а потом вдруг рассеялся. Ронха стояла, вытянув над котелком руки и закрыв глаза; лицо у неё было таким серьёзным, что Тальвин снова невольно улыбнулся. Ну, в самом деле, неужели ж от такого компота Нарай кашлять перестанет?!

Ронха ещё немного поколдовала над зельем, а потом вдруг взяла нож. Прижала острие к подушечке большого пальца, закусила губу… чирк!

Тальвин так и подскочил на кровати.

Ронха подняла глаза, стряхивая с пальца багряную каплю, и с досадой поморщилась.

– Я думала, ты заснул.

Она надавила ладонями на вновь уплотнившийся, окрасившийся красным пар.

– А без этого никак? – немного помолчав, спросил недоумевающий Тальвин.

– Сильные зелья без крови не делаются. – Ронха вздохнула и разогнала посветлевший пар. – Я всегда это знала, а недавно прочитала, что кровь целителя какими-то особенными свойствами обладает, и сама как лекарство. Только ты Нарай не говори – откажется ещё пить, как вылечивать её тогда…

– Хорошо, не скажу. – Тальвин хмыкнул. – Я бы тоже десять раз подумал прежде, чем твою кровь пить.

– Поздно. Ты уже её пил. Или, думаешь, руки твои излечились от какого-нибудь простенького настоя из ромашки?

Она накрыла котелок крышкой и ушла, посасывая палец. Бросила напоследок:

– К зелью не подходи, энергетику не порть.

Вот тебе и компот, подумал Тальвин.

***

Ронхе непременно хотелось вылечить Тальвина побыстрее. После случившегося ей было очень сложно находиться рядом с этим человеком, но она надеялась, что если сделает для князя что-нибудь хорошее, заноза в сердце сама собой рассосётся, и обида сойдёт на нет.

Так как времени с его падения в Долгогор прошло много (да если бы и не много, то раньше, чем через неделю, Тальвин всё равно бы не поправился), Ронха решила прибегнуть к старому, проверенному методу. Вернее, не то чтобы проверенному, но уже однажды им помогшему.

На следующий день после возвращения друзей из Царгема Ронха подговорила Нарай поделиться с ней своей силой. Боялась, что опять мотать будет во все стороны, сосредоточилась предельно, лишь бы не вышло, как в первый раз… однако оказалось, что с силой Нарай ей справляться куда легче. Чувствовался только чужой холодный комок в солнечном сплетении, но удерживать его там получалось довольно легко. Ронха попробовала произнести простенькое заклинание, подожгла сухую деревяшку – и обнаружила, что по-прежнему может создавать довольно-таки неплохие заряды.