Елена Волохова - Сказки для живых и мертвых

Не слышит их дева. Ласкам колдуна поддалась, силой колдовской Самайна напиталась. Познает таинство великое, трансформирует тело свое, в иную ипостась обращаясь. Не дева уже, но еще и не женщина. Замерла где-то между мирами, как и сама ночь самайновская. Покрывает тело любимого поцелуями, сама без остатка отдается. Полыхает как пламя, из которого он вынес ее. Забывает себя прежнюю. Запускает Колесо года. Славит богинь плодородья своей жертвой. Земля кровь девственную впитывает, защиту и покровительство сулит.

Ее вскрик отзывается в теле Немхеда дрожью. Он нежен с ней, но все же… «Моя, моя». Никогда его руки не касались столь невинного создания. Оскверненный с рождения, сейчас он припадал к чистому источнику, омывался ее любовью, вкладывал сердце в ее ладони. Пусть залечит его поцелуями, пусть прогонит тоску. Пусть намотает нити его шрамов на веретено и сожжет их в очистительном огне.

«Возьми атаме. Ты начал ритуал. Закончи его».

Голос матери вырывает его из мира грез. Скалой черной нависает он над Элейн. Атаме где-то на земле в ворохе одежды. Он не видит его, но чувствует его тяжесть. И чувствует зубы змея на коже. Глаза Элейн голубые, чистотой спорят с горным родником. Она смотрит на него, губы приоткрыты, горят жаждой. Ее ладони на его щеках, пальцы запущены в волосы. Он склоняется к ее шее, целует то место, что должен целовать атаме. Ритуал подождет. Змей подождет. Сегодня с Элейн будет только он.

Он так хочет ее.

А еще так хочет жить…

Глава 10

Клинок опустился вниз и рассек плети омелы на запястьях Элейн. Последние силы потратил Немхед, чтобы противостоять воле змея.

– Беги!

Он упал на землю, сотрясаемый конвульсиями, почти теряя сознание от нестерпимой боли. Трехголовый змей черным облаком отделился от груди колдуна, начал расти, из рисунка на коже превращаясь в исполинское фоморское чудовище, заполняющее собой всю пещеру.

Три голодные глотки шипят, обнажая клыки. Алые языки выкатываются из пастей. Пришла пора жертвенной трапезы. Тело, бывшее для змея домом и одновременно тюрьмой, теперь станет пищей. Голос матери воем несется под сводами пещеры, оплакивая гибель сына.

Все черно вокруг. Молит Немхед лишь об одном: чтобы поскорее все закончилось.

Свет касается его сомкнутых век. Сквозь пелену боли видит он над собой Элейн. А над ней вздымается исполинское черное тело змея.

– Беги! – в ужасе закричал Немхед.

Элейн улыбнулась ему. Оброненный колдуном атаме в ее руке, и она поднесла его к своей шее.

– Нет!

Острый клинок режет золотую косу под корень. Алая лента – его подарок – заструилась с девичьих волос на землю, обернулась вокруг них кольцом пламени. Змей неистово зашипел, увидев магическую преграду.

Элейн повернулась в его сторону, запела древнюю песнь деда – заклинателя змей. Слово в слово запомнила, как пела ей старая Ула. Сверкнуло в ее руке железное веретено – отцовское наследство. Золотая коса распалась на отдельные локоны, превратилась в тонкую нить, наматывается пряжей на веретено.

Змей слушает песнь. Кольцами вьется его тело, двигается из стороны в сторону шея с тремя головами. Красные глаза с вертикальными зрачками следят за движением веретена.

Намоталась нить волос на веретено. Элейн вплела в песню новое заклинание. Взлетело веретено над змеем, закрутилось в руках невидимой ткачихи. Опутывает золотая нить тело змея, а тот продолжает мерно колыхаться туда-сюда, звукам песни послушный. Обуглилась под нитью кожа змеиная, едкий дым от нее поднялся. И хотел бы исполин фоморский пошевелится, да зачарован песней колдовской.

Расплелась полностью золотая нить, обмотала змея в кокон. Вспыхнул он огнем, да через пару мгновений и сгорел полностью, даже пепла от него не осталось.

Элейн бросилась к Немхеду. На месте, где раньше змей нарисован был, теперь страшный ожог появился. Знает Элейн, как такие раны лечить, поэтому не страшится за жизнь любимого.

– Теперь все хорошо будет.

Глава 11

Священная дубовая роща залита лунным светом. Собралась вся деревня на мудрый суд друидов, в круг встали люди под дубом раскидистым. В центре круга стоят на коленях двое – мужчина и женщина с коротко стрижеными волосами. Крепко за руки держатся, водой не разольешь, мечом не разрежешь, огнем не расцепишь.

Лежит перед ними, вперяя взгляд пустых глазниц в своего убийцу, голова Кегана. Отец его, старейшина Анант, успел оплакать сына. Теперь сжимает старец кулаки и с ненавистью смотрит на повинных в смерти его сына людей. Была бы его воля, голыми руками разорвал бы тело злосчастного колдуна.

Нет нужды Элейн стоять на коленях в круге, не виновна она ни в чем. Но стоит и отказывается покидать Немхеда даже под его суровым взором. Не отпустит его руку, хоть земля тресни. Неделю выхаживала она любимого, пока не призвали их друиды держать ответ перед всей деревней. Теперь рассказывает она, как Кеган везде следил за ней, не давал проходу и поджидал у ворот ее дома. Как ночью он, влекомый порочной страстью, напал на нее в лесу, а Немхед спас ее от поругания.

Не хочется Ананту верить словам ведьмы, но знал он о неразделенной любви сына и поселившейся в его сердце болезни. Не думал, однако, он, что сын забудет законы богов и решится на мерзкий поступок.

Настает очередь Немхеда говорить. Рассказывает он о проклятье фоморов, о татуировке змея, требующего кровавые жертвы. О том, что не смог совладать ни с собой, ни со змеем, когда Кеган посягнул на его невесту. Он убил его, принеся тело в жертву змею, а голова осталась, как трофей. Теперь готов Немхед понести наказание, каким бы суровым оно ни было.

Выслушали обоих друиды, ушли совет держать. Остались двое в круге стоять. Лишь друг на друга смотрят. А вокруг тишина леса и людского осуждения.

– Тяжел грех твой, Немхед, – говорит старший друид. – И хоть не по своей воле совершил ты его, искупить должен. Страшны фоморы и много бед на род людской насылают. В противовес им добрые дела вершиться должны. Завтра разгорятся огни Бельтайна во славу жизни и света. Ты же, Немхед, проведешь год и один день среди друидов. Будешь помогать во всем смиренно и беспрекословно. Людей да зверей лечить, священные законы блюсти. Дева же, что льнет к тебе, как омела к дубу, в женскую обитель друидов отправится, там усердием своим поможет тебе грех твой смыть. На год и один день наложите на уста печати молчания и видеться не будете. Коли соблюдете эти обеты, так на следующий Бельтайн свободны станете и греха твоего перед людьми не будет больше.

Сказал это друид, белым посохом о землю ударил, словам своим силу давая. Скрепили Элейн и Немхед уста последним поцелуем, да в разные стороны развели их. Сколько могли провожали они друг друга взглядами, пока не скрылись оба в кружевной темноте дубравы.