Донна О'Лири - Зов гордости

Примерно через час после полудня площадь заполнилась и митинг начался. Первым на трибуну поднялся представитель от «Партии ветеранов». Он произнёс напыщенную речь, в очередной раз напоминая о прошлой войне, понесённых жертвах и долге Империи перед теми, кто не допустил её окончательного поражения. Прошедшие через звукоусилитель слова приобретали необходимые металлические нотки пафоса и драматизма, после чего разносились над всей площадью.

Следом получил слово оратор от профсоюза машиностроителей. Он заявил о солидарности с позицией ветеранов, но на полпути свернул на излюбленную тему противостояния эксплуататорам и коррумпированным чиновникам. Особо досталось от него синдикату Руада Кетзуна, все примеры ущемления прав рабочих почему-то были связаны исключительно с ним.

Третьим на трибуну поднялся Руддрайг Бриттгерн. Его появление встретила волна протестующего свиста и выкриков, однако лидер «Движения достоинства» в своём выступлении ни разу не вспомнил про обычные лозунги доминирования эльфов над другими расами. Вместо этого он произнёс сдержанную, но удивительно толковую речь. Поддержав в самом начале ветеранов, он вскоре переключился на общие проблемы страны. Поскольку Бриттгерн не юлил, а называл вещи своими именами, собравшиеся на площади вскоре стали приветствовать каждый высказанный им тезис одобрительным шумом. Руддрайг закончил призывом к «возрождению нации».

– Соотечественники! – взывал он к толпе. – Нам очевидно, что беды ветеранов являются лишь частью проблем нашей великой Родины. Поэтому я призываю вас объединиться для их решения. Обретя чёткие цели и направив все силы на их достижение, мы сможем добиться благополучия не для какой-то одной группы населения, но для всех жителей Империи. Для начала мы настаиваем на реформе государственного управления. Любому непредвзятому наблюдателю очевидно, что должность канцлера изжила себя. Время этого «временного» поста закончилось много лет назад. Сейчас канцлер превратился в простого чиновника, который решает сиюминутные задачи вместо того, чтобы определять достойные цели для развития страны. Нам же необходим такой лидер, какой поведёт эльфов по пути возрождения достоинства, который ради этого не побоится отстаивать интересы Империи на международном уровне. Времена изменились. Период унижения нашего народа должен остаться в прошлом. Будущее обязано принадлежать нам, нашей возрождённой державе. Поэтому мы требуем не только отказа от пересмотра выплат ветеранам. Мы настаиваем на отставке канцлера и возрождении древнего титула императора, возвращения в систему государственной власти настоящего лидера, а не клерка на побегушках. Мы также призываем вас объединиться вокруг требования пересмотра условий мирного договора, заключённого в Антанаире. Прошло уже достаточно лет, чтобы считать все долги выплаченными, настало время вернуть своё законное место на мировой арене. Мы не должны сражаться за кость, которую бросают нам нынешние хозяева мира. Наследникам древней цивилизации стыдно грызться между собой за крохи мяса с этой кости. Великая и поэтому единственная достойная цель для ныне живущих поколений – пробуждение нашей страны, восстановление её могущества и непререкаемого авторитета. Возрождение нашей гордости.

После финала речи Бриттгерна площадь взорвалась овацией. Почти никто из следующих ораторов не говорил больше о проблемах ветеранов и пересмотре компенсаций. Каждый хотел добавить что-то к идее кардинальных изменений. Лишь представитель социалистов попытался напомнить, зачем они собрались на этот митинг. Он осторожно заявил, что значительные изменения начинаются с небольших шагов и призвал для начала предъявить Высшему Совету список умеренных, выполнимых требований. Однако его предложение потонуло в возмущённых выкриках и негодующем свисте.

Поднявшийся следом на трибуну оратор заявил, что подобные трусливые настроения – прямой путь к поражению. Он задал вопрос – кто определяет, какие требования разумны, а какие – нет? Почему собравшиеся должны сами затыкать себе рот? Ради чего они должны идти на самоограничения и стыдиться своих требований? Разве заявленные цели недостойны или в чём-то унизительны? С каких пор голос народа эльфов, которому с древних времён принадлежало право распоряжаться своей судьбой, стал чем-то неважным? Когда власть перешла от народа к кучке коррумпированных бюрократов? Свою речь оратор закончил призывом сделать митинг бессрочным и не покидать площадь, пока требование реформы власти не будет выполнено. До тех пор, пока Империя не обретёт нового, достойного лидера.

Толпа ответила на этот призыв восторженным рёвом и пришла в движение. С окраин площади донеслись свистки. Служители порядка начали выстраиваться в шеренги.

По толпе пробежала цепочка возгласов: «Они хотят нас выдавить отсюда!». Голоса выкрикивали эту фразу в таком порядке, как будто через равные промежутки среди собравшихся вспыхивали сигнальные огни. Масса народа загудела, словно потревоженное осиное гнездо и волнами пошла навстречу городской страже.

Сержант Игалах Леомханн стоял, крепко расставив ноги, и ритмично постукивал дубинкой по раскрытой левой ладони в защитной перчатке. С тыльной стороны перчатку на костяшках пальцев закрывала кольчужная накладка. Сержант исподлобья рассматривал двигающуюся в их сторону неровными толчками толпу и слушал причитания Куэллина, стоявшего от него справа в цепи.

– Богиня, да что ж такое твориться, а? – бормотал себе под нос молодой эльф. В свою дубинку он вцепился двумя руками, но всё равно было видно, как дрожит её конец. Лицо новобранца под козырьком каски покрылось испариной.

– Чего они хотят?

– Надавать нам по заднице, чего же ещё, – Леомханн сплюнул перед собой и прикинул расстояние. Редкая цепочка конных стражей была впереди шагах в пяти, а за ней до надвигающейся толпы – ещё шагов двадцать пять, не больше.

– Но зачем? Это же митинг ветеранов. Ты ведь сам ветеран, верно, сержант? Так какого демона они на нас идут?

– Идут, потому что мы тут стоим. И им сейчас насрать, ветеран я или нет. Хоть бы у меня вся грудь медалями была увешана.

– Но зачем, зачем мы тут стоим? Если они хотят уйти, почему мы их не пропустим?

– Ты что, ничего не понял? Они как раз никуда не собираются уходить с площади.

– Н-но почему же они на нас идут тогда?

– Заткнись, сопляк, и стой на месте. – Толпу от ряда конных стражей отделяло уже не больше десяти шагов. – Не вздумай упасть, затопчут насмерть. Понял меня?

– П-п-понял.

– Не стучи зубами. Держись рядом. Я прикрою.

Сержант наклонился немного вперёд, перенёс вес на левую ногу. Положил дубинку на плечо, чтобы сразу пустить её в дело, когда потребуется. Сжал свободную ладонь в кулак. Выдохнул так, чтобы слышала вся цепь: