Валентина Хайруддинова - Башни витаров

– Что же мы имеем? – бормотал он негромко, – страшная магия появляется в Синем лесу – я, выходит, видел ее своими глазами. Надо же! Потом, за три дня до нашего приезда, в таверне темнеет зеркало, а ночью на Втором холме появляется страшный зверь. А точно эти все события как-то связаны?

– Конечно, – неожиданно подал голос Мур, – зеркала сами по себе не чернеют, да и появление зверя имеет к череде необычайных событий прямое отношение. Дед сказал: зверь исчез после того, как показалось солнце, и похож он был на козу. Рыцари-всадники погибали, когда был сильный туман или шел дождь, то есть исчезало солнце, а что до козы, то наверняка глод принимает облик животных так же, как и людей.

Тут углежог оборвал сам себя, вгляделся в серую даль и показал на невысокий дом из черного дерева:

– Харчевня! Там поужинаем и заночуем.

После ужина, который был совершенно не в духе Синигира, спутники остались погреться у огня, так как хозяин харчевни предупредил: топлива для печей мало – в комнатах для постояльцев совсем не жарко.

Еда оказалась очень скромной, мебель – ветхой, свечи трещали и коптили, в дверь дуло – путники не спешили подняться в комнаты, представляя всю убогость их обстановки.

Синигир сердился, но что мог сделать тощий хозяин, у которого даже усы выглядели несчастными, горестно свисая до самых плеч?

– Уж я бы купил провизии, кабы было где, хоть нынче все больно дорого, – бубнил он уныло.

– В Дювоне довольно много продуктов, – сказал Мур, – разве теперь не ездят по всем окрестностям веселые торговцы из Золотого города?

Хозяин тяжко вздохнул:

– Торговцы в наши края наведываются все реже. Да и зачем им тащиться в Бурую пустошь, если весь товар у них скупят на холмах?

– Отчего же так происходит? – живо вмешался в допрос несчастного хозяина зверолов, – разве в окрестностях Дювона стало меньше цесарок или урожаи снизились?

– То мне неизвестно! Да только еды хорошей мне торговцы не привозят давненько!

С этими словами горемычный хозяин удалился.

– А почему нечем топить? – протягивая ноги к камину, спросил Тимша, которого живо интересовало все происходящее.

– Потому что углежоги гоняются за непонятной магией, а не уголь жгут, – проворчал Синигир, страшно недовольный отсутствием тепла и горячей воды.

Мур не слушал беседующих вполголоса спутников. Он не отводил глаз от языков пламени, словно пытался прочесть в их игре ответ на свои вопросы.

– Но Мур поступает очень благородно, – говорил шепотом Тимша – хочет спасти людей от зла, может, даже от гибели.

Синигир хмыкнул:

– Ну, хотеть – не значит сделать. И зачем мы к витаре едем, не совсем понятно. То ли выяснять что-то о глоде, то ли…

Тут он развел руками и многозначительно расширил глаза.

Тимша непонимающе замотал головой:

– Что еще за сомнения? Витара наверняка мудрая, раз выжила на Вонючих болотах – она нам скажет, как победить глода . Вон даже твоя тетушка эту витару знает.

– Да, я слышал ее имя в детстве из уст тетушки. Но, конечно, глупо думать, что тетушка знакома с витарой: Багряна – обычная жительница Пятого холма. Хотя теперь я уже ничему не удивлюсь: за последнее время столько всего произошло! Оказывается, магия существует не только в сказках, а даже в нашем Синем лесу, война рыцарей-всадников с чародеями была на самом деле, но не такая, как говорят сказки. И тетушка, может такое статься, знает ведьму.

– В книге сказок на картинках карагаи и их котоврасы – великолепны, хоть признаюсь, кони карагаев в детстве меня немного пугали. А вот витаров изображали страшными.

– В Дювоне о витарах вообще не упоминают, словно их не существовало, а статуи карагаев верхом на котоврасах украшают главную площадь.

– Красивые?

– Да, конечно!

– А верховный Бескид?

– Я не думаю, что он красавец, к тому же он ведь стар.

Тимша рассмеялся:

– Да я не о том! Как он выглядит? Ведь это, как сказал Мур, наверное, последний рыцарь-всадник.

– Давно его не видел. Последний раз, когда я был в Дювоне, народ на площади перед Разноцветным замком собрался на празднике Роз, и верховный Бескид вышел на балкон, показал толпе людей самый прекрасный необычный букет роз, поприветствовал народ. Такой высокий седобородый старик с громким голосом.

– А вдруг, – совсем понизив голос, спросил Тимша, – нас пригласят во дворец, ну, когда мы сообщим о глоде ?

– Может быть, хотя вряд ли.

– Почему? – огорчился юноша, – как же мы сможем рассказать верховному Бескиду обо всем?

– Багряна приятельствует с дворцовым часовщиком Себяем – можно, наверное, передать нашу историю через него. Но к самому верховному Бескиду нас не пропустят – кто мы такие?

– Ах, жалко, – вздохнул Тимша, в глубине души лелеявший надежду увидеть живого карагая.

Подумав, зверолов спросил:

– А когда он умрет, карагаев вовсе не останется?

– Мур говорил: у верховного Бескида есть сын, наверняка, он тоже – карагай, наследник титула и Золотого меча.

– Золотой меч? – вскинулся Тимша, – значит, он на самом деле существует!

– Чего ты разволновался? – усмехнулся охотник, – какое нам дело до Золотого меча? Он принадлежит карагаям, вернее, верховному Бескиду.

– Мне, – с отчаянной решимостью проговорил Тимша, – о Золотом мече рассказывал один необыкновенный заключенный темницы, засыпанной землей.

– О небо! У тебя, зверолов, от сказок Мура разум помутился! – воскликнул Синигир и окликнул углежога:

– Эй, Мур!

Потревоженный, тот повернул голову к спутникам. Тимша даже поежился под тяжелым отсутствующим взглядом – углежог словно смотрел сквозь него.

Однако Синигир, уже успевший привыкнуть к мрачному настроению Мура, спокойно поинтересовался:

– Скажи-ка, а почему верховный Бескид не пострадал от страшной магии?

Мур тряхнул головой, прогоняя тяжкие невеселые мысли, потом вновь повернулся к огню, словно не в силах противостоять его жаркой пламенной власти, и заговорил:

– Он мудрее и сильнее других рыцарей-всадников.

– А как же народ Дювона стал жить после всех тех ужасных событий? И отчего все о них забыли? – спросил Тимша.

– Когда карагаев не стало, из памяти людей стерлись знания о войне с чародеями, реальность превратилась в сказки, где рыцари-всадники – добрые, витары – злые, добро победило зло – все ясно для простых людей, а остальное, что не поддается осознанию – просто не существует. О глоде никто не знал, война после гибели карагаев и исчезновения витаров прекратилась. Существование Дювона и окрестностей переменилось, но людям было все равно: они зажили, как прежде, радуясь покою и достатку. А рыцари-всадники превратились в героев сказок. Верховный Бескид перестал быть главой карагаев, но остался главой Дювона и всех земель. В Золотом городе и окрестностях жизнь по-прежнему подчиняется законам и традициям, созданным первыми карагаями, а верховный Бескид сам строго придерживается законов и не позволяет остальным отступиться.