Валентина Хайруддинова - Башни витаров

– На ней ведь не написано «тропа Тимши, зверолова»? – заметил Синигир и тут же пожалел о своих словах.

– Так значит все-таки ты! – возмутился зверолов, вскакивая с места.

– Я шучу. Все это… твой рассказ… я не воспринимаю серьезно. Ну, подумай: зачем мне тропа зверолова, почему рано утром я вдруг стану гулять по лесу?

– Да ты только что признался! – горячился Тимша.

– Я же говорю: пошутил. Не только ты можешь позволить себе отпускать остроты, – огрызнулся Синигир, в очередной раз отругав себя за неумение вести разговор с этим невыносимым Тимшей.

– Н-ее-т, – покачал головой зверолов, – ты проговорился. Ты был сегодня утром в лесу.

– Не был.

– Был!

– Не был.

– Был!

– Хорошо, – подумав немного, сказал Синигир, – давай поговорим как настоящие мужчины: серьезно и спокойно.

Это был первый удачный ход охотника за всю встречу. Во всяком случае, так он решил, потому что гость снова уселся и даже начал грызть печенье.

– Почему ты так уверен, что именно я ходил по лесу?

– Да ты только что сам признался!

– Я ни в чем не признавался. Мне не в чем признаваться, – возразил Синигир, – я по-шу-тил. Есть у тебя какие-то еще доказательства? Ты же шел ко мне, не подозревая о моих «признаниях».

Тимша взял, не глядя, еще печенье, сосредоточено, но удивительно быстро его съел и принялся за следующее.

– Доказательства? – переспросил он, наконец, проглотив лакомство, – твоя куртка из шкуры черного барса, какой нет ни у кого в Синем лесу.

– Да, черный барс встречается редко, и не каждый охотник может похвалиться таким трофеем, – приосанился Синигир.

Но зверолов тут же заставил Синигира вновь пожалеть о своих словах: юноша, взяв очередное печенье, спокойно заметил:

– Не каждый настоящий охотник, ты прав, станет хвалиться.

Фраза в устах Тимши приобрела совсем другой смысл – Синигир нахмурился. Охотник, считал выше своего достоинства связываться с мальчишкой и снисходительно относился к насмешкам зверолова, которые лесные обитатели считали своим долгом довести до сведения Синигира. Но любому терпению приходит конец!

Синигир сурово взглянул на собеседника:

– Ты хочешь сказать – я не настоящий охотник?

Зверолов посмотрел на собеседника снизу вверх, взял последнее печенье и миролюбиво ответил:

– Каждый скажет: ты самый лучший охотник в Синем лесу. А кто, ты не ответил, печет такое вкусное печенье? Смотри-ка, я все съел.

Ну, что ты скажешь! Во-первых, Синигир даже под страхом смерти не признался бы, что печенье он пек сам. Во-вторых, в самом деле, никто, и зверолов тоже, разумеется, не может сомневаться в смелости и умении Синигира.

Ах, не так прост этот несносный мальчишка, как выглядит: честные глаза, прямой взгляд и непонятный потрепанный кафтан.

Синигир вздохнул и продолжил задавать вопросы:

– Так ты считаешь черную куртку доказательством?

– Конечно! Во всяком случае, я знаю только одного человека, у которого она есть. А потом – сапоги.

– Что – «сапоги»? – не понял охотник.

Тимша показал на высокие коричневые сапоги, стоящие на скамейке у входа на балкон. Сапоги замечательные: из кожи оленя, расшитые по верху черными нитками и украшенные сзади подстриженными волчьими хвостами. Говаривали, что сапоги Синигиру сшил сапожник из Бурой пустоши, мечтая выдать за знаменитого охотника свою дочь.

– Сапоги-то такие точно носишь только ты, – Тимша вздернул подбородок, – нет, это был ты, и говорить не о чем!

– Да кто угодно мог сшить и куртку, и сапоги, желая на меня походить! – воскликнул Синигир с облегчением, – вот и разгадка! Кто-то, может, даже какой-нибудь зверолов, восхищаясь моим …мной… короче, решил…

– Воспользоваться твоей головой, – невозмутимо закончил Тимша и, осторожно взяв чайник, налил в кружечку чаю, не забыв загадочно усмехнуться.

– Что это значит?

– К куртке и сапогам прилагалась голова: золотые кудри и синие глаза, как говорят местные девушки, – Тимша даже глаза закатил, изобразив молодых жительниц Синего леса, которые все, без исключения, были влюблены в охотника, – ну и все прочее. Хотя я в твоем лице никакой красоты не вижу.

– То есть это был я? – уточнил Синигир, пропустив укол зверолова.

– Это был ты. А теперь скажи, зачем…

– Это был не я! – прервал зверолова охотник, слегка повысив голос, – послушай меня! Вчера я пришел домой позже обычного, вернее, намного, намного позже: засиделся с приятелями в «Колючей елке». Я думаю, до рассвета оставалась пара часов; так вот, я пришел домой, свалился и уснул мертвым сном. Утром, встав с постели гораздо позже восхода солнца, сразу же затопил печь, вымылся, надел чистую рубаху и…

На этом месте Синигир прервал рассказ: он едва не проговорился, что после купания разложил тесто по формам и отправил в печь.

– …И приготовил завтрак. Потом мне принесли от кузнеца из Бурой пустоши вот этот нож. Потом явился ты. Я не гулял по лесу! Все утро я находился дома. Вот доказательства: чистая рубашка, мокрые волосы, горячая печка, завтрак, нож. Спроси у посыльного – он передал мне нож и взял деньги. Когда бы я успел все это сделать, бегая по лесным тропам, ведь проснулся я не с первым, и даже не со вторым лучом солнца.

– Да-а… – с сомнением протянул юноша и налил себе чаю в крошечную чашечку, – ты скрылся в лесной чаще, и прийти сюда намного раньше меня тебе вряд ли бы удалось.

– Я не скрывался в чаще. Это был не я. Я устал повторять.

– Тогда кто? Кого я видел? В твоей одежде, с твоим лицом – и не ты?!

Синигир прошелся по балкону туда-сюда, отметил про себя, что должен уже отправляться на охоту в северную часть леса, как планировал вчера.

– А тебе не могло все привидеться? Ты…

Синигир опять вовремя замолчал, оставив на кончике языка слова о неравнодушном отношении юного зверолова к охотничьим подвигам.

– С чего бы мне такое виделось?

– Но у меня нет другого объяснения, – развел руками Синигир, – ты ведь честный и благородный малый, и всегда говоришь правдиво и прямо (Синигиру очень хотелось добавить, что эта прямота, особенно касающаяся охотников, ему порядком поднадоела, но сдержался), я в этом ни мгновения не сомневаюсь. Но я тоже говорю правду!

– Но, если я прав, и ты прав, что же все это значит? – озадаченно уставился на охотника Тимша.

– У меня нет на этот счет никаких предположений. Если тебе не приснилось, а ты утверждаешь, что не приснилось. Так? – охотник внимательно посмотрел на собеседника.

Юноша потряс головой, всем видом показывая: да, так!

– Ну, вот… непонятно все это. Стоит хорошенько подумать, сохранив пока все произошедшее в тайне.

– Почему? Нет, нужно рассказать. Может, звероловы найдут разгадку?

Тимша уже представлял, как поведает звероловам из Синего леса поразительную новость: охотники теперь шарят по их ловушкам!