олег васанта - Дни нашей войны, или В поисках чудовищ. Тат твам аси

– А потом?..

– Потом Тишина проникает во все, что они делают.

– То есть, им уже можно говорить?..

– Говорить, петь, кричать… – усмехается он, – все, что угодно… Все это теперь будет пропитано тишиной.

Я киваю, хотя… мне это не очень понятно.

– А вы можете продемонстрировать что-нибудь такое… практическое? Чтобы проиллюстрировать, что это значит… когда действия пропитаны тишиной.

– Это просто действия, – отвечает он (видимо, демонстрации, не будет). – Например, можно кататься на коньках по льду – и ощущать эту легкость, почти полет! А можно кататься… скажем, по чуть припорошенному снегом тротуару – в этом уже не будет никакой легкости и удовольствия. Тишина – это просто лучшая основа для любого действия. Наши ученики добиваются успеха в разных сферах жизни просто потому, что деятельность больше не утомляет их так сильно…

– Хмм… – протягиваю я задумчиво (как же мне понять этого человека?). То есть, делая что-то… ваши ученики скользят по своей внутренней тишине, словно по льду… В то время, как другие словно бы пытаются катиться по едва покрытому снегом тротуару?

– Да, – отвечает он и смотрит на меня своими сияющими глазами. И ведь действительно, от всего, что он делает исходит эта неуловимая свежесть… Но ведь не может же все быть так просто? Думаю я, и, кажется, произношу это вслух.

– Но все и не просто, – отвечает он. – Не так много людей, вообще способно прийти к тишине внутри себя. У многих ее нет даже снаружи, – усмехается он.

– Ага, – вспоминаю я, – и тех, кто на это не способен, вы называете Низкорожденными?

Он кивает.

– Наверное, это кажется просто ужасным для ваших толерантных ушек, – произносит он, смущается, но тут же смеется, будто этакий увалень-школьник.

– Но это действительно звучит ужасно! – отвечаю я, хоть и не могу не улыбаться с ним за компанию.

– Нам тоже жаль тех, кто не способен прикоснуться к тишине… но – ничего страшного… у этих людей однажды будут другие жизни… Другие возможности.

– Так вы верите в реинкарнацию? – спрашиваю я огорченно, ведь такие вещи в принципе нельзя проверить – никто еще оттуда не возвращался…

– Вообще-то, я, скорее, обычный ученый, – заявляет он. – Чистый эмпирик.

Я с сомнением улыбаюсь его словам:

– А наши ученые верят только тому, что может быть подтверждено научным методом.

– Вот и я о том же! Мы практикуем наши техники, и они гарантировано работают. Если бы это было не так, я бы первый прекратил подобный фарс!

– Но разве… вы не можете заблуждаться?

– Могу, конечно.

Я победно улыбаюсь:

– Тогда откуда вы можете знать что-то наверняка?

– Я верю себе, потому что знаю себя, – говорит он, ни мало не растерявшись.

Я разочарованно вздыхаю.

– То есть, я, например, себя не знаю?

– Нет, – отвечает он, даже не задумавшись.

– На все-то у вас есть готовые ответы, – скорбно улыбаюсь я этому сияющему рыцарю (от блеска доспехов которого у меня, кажется, начинают болеть глаза).

– Скепсис и привычка все усложнять – просто следствие невежества, – кивает он, похоже, не замечая моей реакции…

Да… на это мне даже и сказать-то, нечего. Точнее, нет такого желания.

– Не принимайте на свой счет, – все также белозубо улыбается он. – Вы вполне способны стать Мастером Тишины…

– Это утешает, – вежливо улыбаюсь я.

– Потенциал человека, не подточенного чудовищами очень велик, – заявляет он.

Ну вот… думаю я, это конец. Теперь этот парень кажется мне просто очередным сумасшедшим с сияющими глазами.

– Боюсь… я не верю в чудовищ, – говорю я. – Наша трактовка Эпидемии, как вы, думаю, знаете, разительно отличается…

Он кивает мне и вдруг несколькими точными движениями отворачивает манжету рубашки на своей левой руке, и я вижу шрамы, пересекающие по диагонали все его мускулистое предплечье с внутренней стороны… такие мог бы оставить, скажем… тигр? Хотя я, конечно, не специалист…

– Можете считать, что чудовищ – нет, – говорит он, – но страдания, боль и раны, которые они оставляют – вполне реальны. Многие мои друзья… не из Низкорожденных, конечно – хотя, есть и такие, чтобы вы не думали… ушли во мрак, столкнувшись с ними. Их больше нет… кого-то – буквально, кто-то заперт в Башнях Печали… таких специальных клиниках… Так что, простите, но не вам решать… существуют ли чудовища. Ваши ученые могут трактовать возникновение Эпидемии, как некую эволюционную флуктуацию, случайную и необъяснимую мутацию, заставившую людей по всему миру терять рассудок и убивать себя и других… Это все… пустые слова. Для нас произошедшее – это война. Спланированное нападение противника и отход в тень. И она продолжается. Битва за нас самих, за наших детей против незримого и… да, в каком-то смысле несуществующего врага. Но эта война… как и наши потери – вполне реальна, уверяю вас.

Он замолчал и вдруг закрыл глаза и сделал несколько каких-то неестественных и глубоких вдохов и выдохов.

– Извините, – произнес он, возвратившись со своей планеты (скорбная шутка автора статьи), – привычка со школы. Помогает восстановить равновесие.

Я лишь кивнула в ответ. Кажется, это интервью исчерпало себя, подумала я с сожалением. Впрочем, как и все предыдущие попытки контакта с людьми Круга – какими бы многообещающими они не казались поначалу… Все они потерпели фиаско. Взаимопонимания не возникло…

– Спасибо за интервью, – сказала я. – Прошу вас… не сердиться за то, что не понимаю вас.

– Конечно. Меня удручает вовсе не ваше непонимание, – ответил он уже спокойно, – а то к чему оно однажды приведет.

*

Опять ничего не понятно, подумал я, отложил газету и стал глядеть в окно, за которым уже начало смеркаться.

У него были эти шрамы на руке – значит, чудовища все же могут оставлять настоящие шрамы? Или они, например, создали ситуацию, после которой они появились?

Кстати, вдруг вспомнил я, как там спина? Я подошел к зеркалу и, задрав рубашку, осмотрел левый бок. Все почти зажило – на месте ушиба остались только пожелтевший синяк и тонкие коричневые царапины.

А может Варг и был моим первым чудовищем? – чуть усмехнулся я. Но тогда получается, что я уже победил его? Еще до теста. Хотя, вряд ли… Конечно, Низкорожденные, может, и не полноценные люди… Но и не чудовища…

Но кто тогда окажется моим первым чудовищем? Может ли им быть кто-то из моего окружения?

Варга я теперь не боялся… моим одноклассникам самим предстояло сражаться с чудовищами… Сам наставник? А что?! Почти всегда в маске – удобно скрывать свою истинную сущность… плюс периодически запугивает нас этими туманными историями-метафорами… А вдруг в очередной раз пригласив меня на консультацию он отвернется от окна в своем кабинете, снимет маску – а под ней… Представив эту сцену я неуверенно усмехнулся.