олег васанта - Дни нашей войны, или В поисках чудовищ. Тат твам аси

Мышление – это просто тонкая форма речи, напирали Неслышащие, и, обладая некими таинственными возможностями, – а кто знает, что умеют чудовища? – его можно полностью разрушить – сделать бессвязным, дырчатым, что якобы и произошло во время Эпидемии… Они считали, что именно так – воздействовав на сознание через органы слуха, чудовища и свели с ума людей с потенциальными параспособностями… В общем, весь смысл этих нахватанных из разных источников сведений сводился к тому, чтобы зазвать человека в их секту…

Я выбросил брошюрку в ближайшую урну. Вот еще… Стать Неслышащим! Одним из этих… круглолицых… носящих засаленные коричневые балахоны и ожидающих Конца света – а точнее, новой атаки чудовищ на людей… на других людей!.. Этих… трусов, занимающихся в основном чем-то простым… примитивным – вроде уборки улиц… Все – лишь бы не стать неврастеником, лишь бы не прыгнуть случайно выше головы… Лишь бы чудовища не заметили тебя среди Низкорожденных…

Меня даже передернуло. Это было последним, что я был готов сделать в этой жизни. Лучше уж оказаться во власти чудовищ, подумал я. Подумаешь, потеряю рассудок и спрыгну с какой-нибудь крыши… Не так уж это и страшно, если вдуматься…

И я вдруг понял, что, впервые за последние годы, кажется, перестал их бояться. Не то чтобы мне стало так уж легко и радостно – нет. Но тот привычный страх, когда ты все время находишься немного настороже и почти бессознательно ждешь, что эти невидимые, жуткие и непонятные твари, которые, возможно, все это время незримо находились где-то совсем рядом, вынырнут из мрака и набросятся на тебя… прошел. Наверное, невозможно прожить всю жизнь, трясясь перед некой страшилкой. Пусть, и очень страшной. Страшной-престрашной…

А может быть, я просто повзрослел? Подумал я вдруг.

1.

– Должен ли руководство по борьбе с демонами писать одержимый ими или же некто избегнувший этой участи? – спросил учитель. – Как вы думаете?

– Дуглас?

– Я думаю… – начал я и немного замялся, – скорее тот, кто ими одержим… он, действительно знает каково это.

Учитель кивнул.

– Оппонент?

– А я думаю, что все не так просто, – заявил Люциус. – Все мы знаем теорему Геделя – перенося ее на наш случай можно усомниться – способен ли одержимый решить проблему, будучи ее частью? Вспоминается также известное высказывание Эйнштейна о том, что задачу невозможно решить, не выйдя за ее пределы…

Учитель кивнул.

– Есть, что возразить Дуглас?

Я пожал плечами. Меня все-таки вызвали к доске и заставили дискутировать, да еще и с Люциусом, этим пройдохой. Он, кстати, самый настоящий хитроумный пройдоха. Как-то в младших классах на уроке Ремесла он прокрался на корточках между партами, прижав палец к губам, попросил меня не выдавать его, а потом оказалось… что он незаметно связал между собой шнурки на моих же ботинках!

– Дуглас?..

– Я думаю… руководство по борьбе с демонами, – показал я, – в идеале должен писать человек, который был ими одержим, но потом… смог одержать над ними победу.

Учитель кивнул, вроде бы соглашаясь с моими словами. Кто-то вдруг поднял руку.

– Да, Идун?

– А если существование демонов вообще не доказано? Будет ли в этих руководствах хоть какой-то смысл, – спросила она, чуть побледнев (или мне просто так показалось?) и села на место.

Учитель довольно потер ладонями и, тоже сев за стол, протянул перед собой руку ладонью вверх, приглашая нас с Люциусом ответить.

– Да что говорить… с приезжими, – пренебрежительно показал Люциус. – Нам-то понятно о чем идет речь.

Учитель поднял брови.

– Вопрос задан твоей одноклассницей, Люциус, будь добр дай себе труд подумать над ним.

– В рамках вопроса считается, – со вздохом начал жестикулировать Люциус, – что демоны есть – если б их не было… вряд ли потребовалось писать такое руководство!

Учитель взглянул на Идун.

– А если это… гипотетическое общество, которое мы обсуждаем, – чуть замялась она, – заблуждается?.. Если никаких демонов нет?

– Если нет – тогда нет смысла писать, – ответил ей Люциус с кислым выражением на лице.

– Что-то добавишь, Дуглас? – спросил учитель.

Я опять пожал плечами. Дурацкая привычка – вечно я так делаю, вместо того чтобы сразу переходить к ответу…

– Бывает… – показал я, – что неправильные теории тоже работают… Например, была такая теория… теплорода, мы проходили ее на естествознании… Несмотря на неверную по сути модель… эта теория все равно давала возможность решать физические задачи. Поэтому, смысл писать такое руководство все же может быть.

– Неплохо, – кивнул учитель. – На этом пока и остановимся. Спасибо за дискуссию. Садитесь, – кивнул он нам с Люциусом. – Запишите тему сегодняшнего урока:

«Теории. Урок номер 59».

Сегодня мы как раз попробуем понять, кому же должен верить одержимый, – произнес учитель, – да… тема нам предстоит сложная.

Мы… то есть люди, образовавшие Круг, единомышленники, парапсихи… мутанты… как угодно, считаем, что тогда – почти сорок лет назад – нас атаковали. Неизвестных нападавших окрестили просто – чудовищами. Да… горизонталы, как вы знаете, отрицают факт их существования и называют случившееся Эпидемией, эволюционной флуктуацией и тому подобными словами-ширмами…

Почему же мы настаиваем на своем? Во-первых – пострадали именно мы, парапсихи, то есть, люди с… полными способностями. Поэтому нам виднее. У горизонталов, у которых соответствующие способности по некоторым причинам урезаны… умерщвлены… вы это все знаете – ведь достаточно посмотреть им в глаза… Как бы вы описали, кстати, свои ощущения?

– Их глаза напоминают пуговицы! – показал Крихтон.

– В них будто есть некая дымка… затуманенность сознания… – нерешительно ответила Леа.

– И насилие… – добавил вдруг Тьен.

Учитель кивнул.

– Возможно, мы чуть перебрали, но в целом… довольно верно. Глаза отражают состояние сознание человека, даже в древности говорили, что глаза – зеркало души…

Итак, на чем мы настаиваем? И как мы это видим?

В середине века происходит совершенно неожиданная атака. Так называемая… Эпидемия. Примерно десятая часть людей вдруг сходит с ума, с другими – большинством, ничего такого не происходит. Поскольку до Эпидемии не было никакого деления на Низкорожденных и парапсихов, то вот вопрос: а вдруг между нами и не было никакой разницы? Это, кстати, один из аргументов Горизонталов. Они полагают, что различие могло возникнуть уже после Эпидемии, что способности могли появиться у тех, кто перенес ее и вернулся… То есть, как они выражаются, выздоровел. Логично? Вроде бы, да…