Юлия Скуркис - Роковое наследие. Хроники Арринда

– Неужели ты из камня?

– Сначала я получу степень магистра, – ответил Рансур.

– А потом?

– Потом видно будет.

– Ага, когда у тебя все атрофируется от бездействия.

Рансур кинул на друга сердитый взгляд, но Карисмус только взъерошил волосы, добавляя прическе лохматости, как того требовала мода, и пожал плечами. Он тоже собирался получить степень магистра, при этом не отказывая себе в удовольствиях. Да, иной раз он не успевал как следует подготовиться к занятиям, приходилось обращаться за помощью к тому же Рансуру, с которым они делили тесную келью студенческого общежития.

Вообще-то совместным проживанием их отношения не ограничивались. Карисмус и Рансур подружились сразу и навсегда; их сближению послужило то, что оба оказались рипенцами, а после выяснилось – они замечательно дополняют друг друга. Порывистость одного сглаживалась спокойной рассудительностью другого. Базарный юмор простолюдина, соседствуя с холодной ироничностью представителя высшего общества, впитывал в себя ее аристократизм, и в свою очередь, заражал бесшабашной веселостью, в приступе которой можно отпустить себя и не стыдиться любви к банальным вещам.

В той среде, где вырос Карисмус, над плоскими шутками было принято хохотать, запрокинув голову. А смеялся он так заразительно, так искренне радовался жизни, что Рансур невольно завидовал той легкости, с которой друг относился ко всему на свете. Карисмус не мог похвастаться происхождением и на первых порах был благодарен, что сосед не кичится своим. Он даже сочувствовал Рансуру: принадлежность к высшему обществу налагала на беднягу столько мыслимых и немыслимых обязательств, что и в сновидениях он бы не посмел нарушить строгий этикет.

Кастовость в Харанде имела под собой иную основу, нежели в Рипене, и потомок знатного, хоть и обедневшего рода оказался под одной крышей с плебеем. Талантливым плебеем. Будь Карисмус чуточку усидчивей, он бы не отставал от Рансура на магическом поприще, но трудно превратиться в камень тому, кто подобен воде, причем кипящей. В Харанде ценились магические способности, они же позволяли взобраться наверх по иерархической лестнице или, по крайней мере, обеспечить их обладателю безбедное существование. Высокие должности являлись неоспоримым наследием коренных жителей, за редким, можно даже сказать, редчайшим исключением. В общем, Карисмус и Рансур делили не только тесную келью, но и хлеб, разделяли страсть к магии и оба учились в кредит, что уравнивало их статус.

Занятия по боевой магии проходили на открытом воздухе, на верхней площадке северной башни. У зубчатой стены сваленный в кучу лежал металлический лом, непригодный к использованию, но это лишь на первый взгляд. Мастера трансформации могли создать из этих огрызков и меч, и копье, и звезды, в общем, что душа пожелает. Особых умений это не требовало, большинство армейских служак могли провести заточку оружия или даже срастить поломавшийся во время боя клинок и некоторое время поддерживать его целостность.

Мастерством более высокого уровня обладали маги, работавшие с разными стихиями. Помнится, преподаватель излагал материал о премудростях трансформации воздушной и водной среды со скучающим видом и оживился, только добравшись до своей епархии – огня. «Да здравствует пульсар! – на свой лад законспектировал Рансур его славословие. – Не тот, что освещает помещения, а убийственный, взрывной, испепеляющий – гордость боевого мага, центральный символ на щите военного отдела». Иногда он позволял себе побыть несерьезным, в своем конечно стиле.

То первое занятие, на котором преподаватель продемонстрировал основы боевых техник, произвело на Карисмуса неизгладимое впечатление. Он даже не конспектировал, в отличие от Рансура, все и так прекрасно запомнилось. Неприятно кольнуло заявление, что иноземцы не могут поступить на военные кафедры, за исключением самых талантливых, готовых присягнуть магократии.

Харанд уже давным-давно ни с кем не воевал, по крайней мере, на своей территории, но беспрестанно повышал военную мощь. Боевые маги проверяли себя в деле, становясь наемниками при решении конфликтов между соседними государствами, конечно же с учетом интересов внешней политики своей страны. Впрочем, бряцание оружием в последние столетия приобрело ритуальный характер. Оно обычно проходило под строгим, хоть и негласным контролем со стороны Харанда и с неизменной на него оглядкой.

По особому распоряжению столичной академии все студенты обязательно посещали факультатив по боевой магии, даже иноземные. На то имелась простая причина: чтобы ощутили свою беспомощность, прочувствовав мощь харандской военной машины.

Когда друзья влетели на площадку башни, запыхавшиеся от бега по лестнице, пятеро старшекурсников с военной кафедры уже выстроились в шеренгу. Их лица скрывались под масками. Боевая магия – магия профильная, как и любая другая. На факультативах студентов учили методам защиты, но при этом всегда предупреждали, какого рода нападение придется отражать. На войне противник не окажет подобной любезности, равно как и студент с военного кафедры никогда не обмолвится, в чем он особенно силен, а собираясь применить умения, заранее скроет лицо.

Группа «Кши» – двенадцать человек, считая Рансура и Карисмуса, – выстроилась напротив старшекурсников. Здесь наверху не на шутку разыгрался ветер, мантии студентов надувались парусами и хлопали под его порывами. Карисмус поежился и про себя чертыхнулся. Ему и без того не нравился проклятый факультатив, не хватало еще подхватить простуду. Он глянул за стену академии, где шедшие по улице горожанки придерживали юбки, норовившие воспарить. Вдоль торговых рядов небольшого рынка – а какой еще может быть рынок в Миране, городке настолько маленьком, что впору селением называться? – носилась ребятня, сновал по улицам деловой люд. Но о том, как шумно за стенами академии, можно было только догадываться – защитный купол не пропускал звуков, чтобы не отвлекали от учебы, а вот запахи то и дело просачивались. У Карисмуса живот подвело, когда порывом ветра принесло аромат жареного на углях мяса.

Преподаватель придирчиво оглядел студентов, нерадивых и бесталанных по определению. Его тоже мало радовала перспектива бездарно потратить время. Карисмус подозревал, что этого угрюмого седовласого человека вообще ничто не радовало. Весна уж точно не производила на него должного впечатления. Скрестив руки на груди, преподаватель монотонно излагал основы и особенности защиты от заклинания окаменения. Если бы не бодрящий ветер, Карисмус точно задремал бы. Эту защиту они отрабатывали уже третье занятие, и чувство опасности притупилось.