Диас Аджи - Торговец счастьем

Калео замер. Впереди возникли люди в синей форме с дубинками на поясе. Двое патрульных, разговаривая о чём-то, прошли рядом. Они не знали, что именно затаилось в нагромождении мусора, оставленного здесь много недель назад. Стражи закона видели лишь бродячего кота, копающегося в отходах.

Запрыгнув на тот поезд, Калео понял, что лишился большей части своих сил. Попади в него ещё пара пуль, ждала бы встреча со Жнецом. Оказавшись в пригородах, прислушиваясь к зову, толстая ворона спрыгнула с крыши вагона. Милый, тихий край частных домов с огородами и садами, вскоре уступил место заброшенным кварталам, заражённым унынием и запустением.

Ржавое королевство – рассадник пороков, скрытых за полуразрушенными домами и грязными улицами. Обитель одной из крупнейших банд тысячеликого Арраса, банды нищих, попрошаек, бывших проституток, бездомных и калек. Выброшенные, ненужные, нелицеприятные. Изгнанники, которых демонстративно игнорировало правительство и другие горожане. Их тайно ненавидели и боялись. Ведь тем, у кого ничего нет, нечего терять. Бродяги ничего не стыдились и не боялись. Ни своего внешнего вида, ни того, ни чужого мнения. Это был их маленький мир, выстроенный на руинах старого города, разрушенного двадцать лет назад.

Калео Вагадар глядел вслед жандармам. Те не боялись, что на них нападут жильцы многочисленных «заброшенных» домов. Патрульные делали вид, что там никто не живёт, хотя хорошо знали, что в данный момент за ними следит множество глаз. Дело было в негласной договорённости между жандармами и Ржавым королём. У властей не было ни времени, ни желания разбираться с делами бездомных, чем бы те не занимались, а нищие пытались не попадаться лишний раз им на глаза и каждый месяц выплачивали дань местному отделу жандармерии. На бумаге Ржавое королевство являлось образцово показательным районом, где всё тихо и спокойно. А на деле, за стенами брошенных домов, бродяги производили наркотики, оружие, убивали провинившихся, торговали проклятыми артефактами и экзотическими животными, нарушая все известные законы. Целая армия попрошаек бродила по всему Аррасу, одновременно клянча деньги у прохожих, торгуя наркотиками и шпионя за всеми. Схема была продуманной и практичной. В Ржавом королевстве крутились миллионы марок, и слишком многие из чиновников были связаны с этими деньгами.

Калео Вадагар продолжил путь, скрываясь под Аурой и размышляя о предстоящих событиях. Что от него потребуется новому господину? Возможно, рецепт зелья несмерти или, может быть, знания о Спящем? Хотя нет. Всё это итак известно ему, существу, чью силу Калео ощущал даже на расстоянии тысяч километров.

Некромонтул перешёл из одного переулка в другой, ничем не отличающийся от предыдущего. Разруха, кирпичи, арматура, горы мусора. И тут шёпот прекратился.

– Стой, – прозвучал глубокий, холодный голос позади.

Некромонтул вздрогнул от неожиданности. Он оглянулся и к своему удивлению понял, что рядом стоит кто-то очень высокий. Глаза его были скрыты под чёрными очками. Облачён незнакомец был в серое пальто до самой земли, а на голове его комично высился длинный цилиндр.

– Это вы? Господин? – уточнил некромонтул.

Высокий мужчина склонился над Калео и расплылся в жуткой ухмылке, обнажив острые зубы.

– Это же вы? – переспросил Калео, сжавшись в землю.

– Да. Мы! – ответил Шляпник.

***

Уборка длилась до самого вечера, пока в доме не стало намного чище и свежее. Коул вскоре обнаружил, что многолетняя пыль и грязь в комнатах, до которых он ещё не дошёл, исчезли, будто сами собой.

– Дом пробуждается, – с нескрываемым облегчением объяснил Стром. – Жилые инсуломы способны и сами убираться.

– А еду готовить он умеет? – усмехнулся Коул.

– Проголодались? – с усталой улыбкой спросил дворецкий. – А мы ведь даже не обедали. Сейчас. Тут неподалёку есть хороший ресторанчик. Я привезу поесть.

Пока дворецкий отсутствовал, Коул с удивлением наблюдал, как медленно меняется интерьер дома: комнаты с тихим треском расширялись, становясь просторнее, половицы еле заметно вибрировали, а стены буквально впитывали в себя пылинки, паутину и прочий мелкий мусор. По всему дому многочисленные шкафы, столы и кровати, скрипя ножками по полу, вставали на свои места. Дом оживал.

После сытного ужина дворецкий приготовил ванну. Коула насторожила такая забота. Он вообще был недоверчивым и подозрительным. Обследовав овитую паром комнату, Коул только сейчас почувствовал усталость и решил расслабиться. Закрыв защёлку на двери, как будто дворецкий мог осмелиться войти к нему, Коул принялся снимать одежду. Кепка, пальто, ботинки и мешковатые штаны оказались на полу. Всё на пару размеров больше, помятое, сплошь в складках и заплатках. По виду можно было принять Коула за одного из мальчишек, торгующих газетами на улицах, зарабатывавших на жизнь своим трудом и донашивавших одежду кого-нибудь из старших родственников.

Стоя перед большим мокрым зеркалом в одной лишь рубашке, Коул смотрел на своё отражение. Лицо в веснушках, бритая голова на худой шее, синяки под глазами, а губы… Коул провёл тонкими пальцами по ним, понимая, что это губы не мужчины. А тело… оно было слишком хрупким для парня его возраста, слишком… немужественным. Именно это имел в виду Стром, говоря о дураках Манселя. Он говорил о Врабие, о её нелюбви к мужчинам и презрении к женской слабости. Государственный детский дом №17, которым заправляли воспитательницы-монахини, предназначался только для девочек, но выпускниками были только парни. Странная старая традиция.

Коул скинул с себя рубашку и с нежеланием опустил взгляд на плотные повязки, под которыми была скрыта женская грудь.

– «Вы были рождены в грехе», – любимая фраза Врабие.

Коул криво улыбнулась, вспомнив одну из фанатичных речей старушки.

– «Снаружи вас ждёт жестокий мир. Мир мужчин, которые лишь жаждут воспользоваться вами. Никому нельзя верить. Для них вы лёгкая нажива. В мире мужчин слишком мало места для женщин. Вы будете им нужны либо в постели, либо на кухне. Даже не думайте, что я этого допущу!».

И ведь не допустила. С самого детства Коул и других девочек растили, как мальчиков. Одевали в мужскую одежду, коротко стригли волосы, учили работать, разговаривать и драться по-мужски, чтобы, повзрослев, они ни в чём не уступали мужчинам. Никаких женских слабостей, слёз, истерик и капризов. Тяжёлая работа, крепкая выпивка, табак, пошлые шутки и разговоры вперемешку с отборной руганью, от которой у приличной дамы из ушей кровь пойдёт. Всё как у простых рабочих мужиков. Единственное, что сдавало Коул, это – паспорт. Днём, когда Стром попросил её показать документы, дворецкий увидел в графе с именем «Кларисса Дрим», дату рождения и в графе пола надпись «женщина». Он не подал вида и только во время уборки забылся на какое-то время. Видимо, тот сыщик, что разыскал Коул, заранее сообщил Криту о её необычном воспитании.