Сергей Бесф - Чудовище Ихтео. Фэнтези, триллер

Вокруг шеи мертвеца намотался махровый клубок красных водорослей.

Оттуда, из своего убежища, безумными от испуга глазами на Эйден смотрел крошечный крабик.

Эйден стояла в полуметре от трупа. Если бы утопленник сейчас вдруг взял бы и ожил, он вполне бы мог схватить ее рукой. Тогда она точно бы умерла от страха.

Осторожно, будто она находилась не на пляже, а на минном поле, Эйден сделала полшага вперед.

Наклонившись, девушка вытянула руку, взяла двумя пальцами краба и выдернула перепуганное морское создание из обволакивающей шею мертвеца водорослевой среды.

Она поднесла живое, пульсирующее существо к своим глазам, желая увидеть и увязать нежданное крабье счастье с ее собственным благородством.

Найдя в глазах краба именно то, что она искала, Эйден тут же бросила его в море.

Молодой краб, как показалось Эйден, махнул на прощанье клещней, будто пожелал ей удачи в тревожной земной жизни. Внимание Эйден вновь переключилось к утопленнику.

Отдраенная морем бело-синяя кожа мертвеца, была сплошь покрыта пупырышками, характерными для испытывающего сильный озноб человека.

Озноб, как внезапно показалось Эйден, совершенно не подходил в качестве характеристики мертвого тела.

Ужас, связанный с тем обстоятельством, что, возможно, этот человек еще жив, что он нуждается в ее помощи, привел Эйден в жуткое состояние панического замешательства.

Она задергалась, как рыба, попавшая на крючок к умелому рыболову. Ей захотелось убежать прочь от этого страшного места, забыть эту неприятную историю и никогда о ней не вспоминать.

Она бы так и сделала, если бы не была фантазеркой до мозга костей, не имела яркого воображения и редко встречающегося даже среди художников-профессионалов дикого артистического любопытства.

Повинуясь некоему повелительному движению внутри себя, она вдруг живо вообразила, что при жизни этот утопший парень был наверняка красив.

Фантазия юной художницы тут же взмыла, как внезапно вырвавшаяся на волю птица. Страх перед мертвецом на какое-то время отступил. Сюжет, который подарила ей сама жизнь, требовал обязательного непременного воплощения.

Картина, которую она – Эйден напишет, будет необыкновенной, сюжетной, феерической. Сначала художница представила себе этого человека управляющим тройкой запряженных дельфинов.

Затем ей показалось, что более впечатляюще выглядела бы картина, где он, верхом на крупном черном дельфине мчится по синему морю, разрезая медленные ленивые волны.

Эйден подобрала подол своей юбки и присела на корточки перед трупом. Окончательно справившись со страхом, она убрала намотавшиеся на его шею водоросли.

Взгляд Эйден скользнул по посиневшей спине с профилирующими ребрами, по узловатому чуть выпирающему позвоночнику и на мгновение задержался на худых сжатых ягодицах.

Смущение быстро растворилось в клокочущем желании создать выдающееся произведение и во весь голос заявить о себе…

Короткий отрывистый кашель, будто из потустороннего мира, перевернул свет в глазах Эйден. Оживший труп шевельнулся и задергался в судорогах.

Это выглядело, пожалуй, страшнее, чем гром могущественного Зевса средь безоблачного неба. Извиваясь, как попавшая в западню змея, оживший труп жадно глотал воздух и шлепал ладонями по мокрой гальке.

Перепуганная Эйден закричала, вскочила на ноги, пустилась бежать, но, споткнувшись о большой амбарный замок, торчащий толстой стальной дужкой, упала.

Больно ударившись коленкой, Эйден села на бревно и громко по-девчоночьи зарыдала, сетуя на ужасные обстоятельства, с которыми она была не в силах бороться.

Тем временем оживший человек перестал биться в агонии. Он поднялся на свои довольно длинные ноги и выдал изрядную порцию сильнейшей икоты. Покачиваясь, с трудом сохраняя равновесие, человек всматривался в морскую даль.

Истина начинала проясняться. Мудрые дельфины вынесли на берег вовсе не труп, а живого человека. Судя по всему, дельфины спасли ему жизнь.

Эйден тихонько плакала. Слезы сами собой текли из больших карих глаз и помогали ей бороться с собой. Она старалась изо всех сил взять себя в руки и справиться с сильнейшим шоком.

Когда она немного пришла в себя, поведение спасенного показалось ей весьма и весьма странным.

Стоя на коленях, он жестами общался с морем, как с неким собеседником.

При этом, зная, что Эйден рядом, что она смотрит на него, он ничуть не стеснялся собственной наготы.

Эйден оставила бы этого «сумасшедшего» и ушла домой, если бы не болезненное ощущение ответственности за него.

Если она уйдет, то «Морского», как она про себя его назвала, наверняка, заберет городская полиция. Тогда, скорее всего, его попросту упрячут в тюрьму.

Любопытство же стало вторым главенствующим стимулом. Эйден прекрасно понимала, что, она, как мелкая рыбешка, попала в сети собственной любознательности.

Ведь никто, кроме нее, не видел, каким необычайным, фантастическим способом Морской оказался здесь, на берегу.

Никто, кроме нее, не видел горстки умных дельфинов, с печальными глазенками, которые вынесли этого человека из губительного для него моря.

В этом происшествии была какая-то тайна, загадка, требующая своего разрешения.

– Эй! А здесь нельзя без одежды, – строгим, но достаточно доброжелательным голосом, чтобы сразу не отпугнуть Морского, крикнула Эйден.

Морской на коленях медленно, как робот, повернулся и удостоил Эйден таким взглядом, что у нее похолодело внутри.

Она едва сдержалась, чтобы не закричать и не убежать. И снова ее сдержало любопытство и непонятно откуда взявшееся чувство ответственности за него.

Эйден совершенно точно знала, что подобного взгляда не найти у живущих на земле людей.

Тем не менее, помимо аномальности, чужеродности в его глазах она смогла уловить и вполне понятное переживание кошмара, трагедии, свалившейся на его юные плечи.

– А ты кто? Ты как здесь?.. – схваченная внезапным волнением, спросила Эйден.

Морской вместо ответа повел ухом, словно был он не человеком, а хорошо обученной собакой, оценивающей отданный ей приказ.

Сочувствие к его незавидному положению волной нахлынуло на Эйден. Решение пришло само собой.

Она рванулась в сторону спасательной будки. Поднявшись по узкой железной лестнице, Эйден влетела через распахнутую пластиковую дверь в помещение спасателей.

Безобразной кучей здесь лежали вещи отдыхающих, брошенные на пляже в тот страшный вечер.

Эйден схватила синие бриджи с большими золотыми звездами, белую мятую майку с крупной надписью на английском языке и оранжевые пляжные шлепки.

В одежде «спасенный» выглядел, как отважное пугало, которое выставляют в деревенских огородах, чтобы отгонять надоедливых птиц.