Екатерина Дудина - Победить зверя

На землю приземлилась, как и кошка – на четыре лапы. Тамила силилась встать позади. Большая потеря крови укладывала ее на землю. Я неуклюже перемещалась на четвереньках, как новорожденный ребенок.

Двое падших, скалясь и пуская слюни, направлялись в нашу сторону. Я рыкнула так, что самой стало страшно.

Мощное тело зверя летело на меня в прыжке. Самооборона сработала молниеносно на уровне рефлексов. Передней лапой сбила существо сильной оплеухой. Оно отлетело в сторону и с жалобными визгами понеслось в неведомом направлении.

Неожиданная сила подняла самооценку на новый уровень. Я разобралась в управлении нового комплекта конечностей. Движения стали тверже.

Сзади приближалась подмога. Второй зверь вел себя осторожно. Он был крупнее других. Искра человечности иногда проносилась в его глазах, но тут же гасла. Массивные лапы зигзагами двигались в мою сторону.

Зверь медлил слишком долго, предоставив клану Черного волка достаточное количество времени. Стая подошла достаточно близко и превосходила противника количеством. Падшим пришлось отступить.

Из озлобленной пасти вырвался обиженный рык. Взгляд проел меня насквозь и удалился вместе со своим обладателем.

Я обернулась. Тамила усердно старалась встать.

– Беги! – четко читалось в ее глазах.

Оборотни клана Черного волка медленно и осторожно приближались к нам. Они скалили пасти и рычали. Я обернулась, но никого не увидела. Взгляд скользнул ниже и застыл на белой шерсти моих лап.

Резко развернулась и дала деру. Мощные огромные лапы развивали безумную скорость.

Лес укрыл меня от взглядов, но запах он спрятать не мог. Я неслась меж деревьев, не имея представления о направлении. Тело виртуозно избегало ударов о ветки. Слух различал топот преследователей, хотя передвигались они практически бесшумно. Их запах скользил по носу, хотя они находились очень далеко.

Всего пара минут потребовалась изобретательной судьбе, чтобы перевернуть жизнь с бледных ног на белые лапы.

Всего пара минут потребовалась мне на то, чтобы стать изгоем. Всего пара минут, чтобы обрести себя!

Кандалы, прежде сдерживающие часть сути, расплавились. Без них стало невообразимо легко. Я убегала от стаи свирепых волков, но впервые в жизни ощущала себя по—настоящему свободной!

И за что меня невзлюбили? Подумаешь, блондинка. Может на солнце выгораю быстро?!

Первые сутки преследования были не наказанием, а подарком. Сознание перевернулось с пяток на черепную коробку, плюхнулось на амортизатор позади и приняло вертикальное положение совершенно другим. Цепи иллюзии раскалились и лавой растеклись по мышцам, укрепляя их.

Я черпала новые способности большими ложками и соскребала их остатки со стенок, отрываясь от внезапно сотканных врагов. Однако, практически забыла о них уже через пару часов.

Топот лап остался нечетким звуком вдали. Запах тянулся от них легким шлейфом. Я же получала дурманящее наслаждение от скорости и свободы. Хвоя испускала знакомый приятный аромат. Зелень радовала яркостью после серости стен. И одиночество… так по нему скучала! Остались лишь трое: я, скорость и мысли, стремившиеся обогнать друг друга.

Второй день повернул регулятор яркости до середины. Мышцы болели и понемногу начинали отказываться от своих обязанностей, но я гнала их дальше. Признаки наличия преследования выпарились вместе с утренней росой.

Голод зажал желудок в тиски, но пропитание белками или зайцами противоречило моему моральному кодексу. Изредка останавливалась возле реки, чтобы утолить жажду и перевести дух.

Лес не желал кончаться. Я наглухо заблудилась в неизвестности, но продолжала бежать.

На третий день регулятор яркости опустился до критического минимума, оставив памяти лишь пару эпизодов в виде напуганного кролика и застывшей в нерешительности лисы. Нить сознания постепенно протиралась, норовя лопнуть и выбросить меня за пределы восприятия действительности. Деревья потеряли былую четкость, скорость снизилась до первой передачи. Заторможенная реакция служила причиной соприкосновений с соснами. Несколько раз я падала, лежала некоторое время в мысленном вакууме, но неизменно заставляла себя подниматься и бежать.

На четвертый день мир размылся окончательно, а мысли несли ахинею шизофреника. Сознание наблюдало за сей картиной с великой скорбью, а затем собрало чемоданы и помахало мне платочком на прощанье.

Шторки век неохотно приоткрылись. Комплект конечностей повиновался с трудом. Комфортабельную пещеру освещал теплый свет свечей. Морды белых и черных волков рассматривали меня с каменных неровных стен. Они видели растрепанную девушку, лениво ворочавшуюся в уютной постели.

Ноги опустились на мягкий ковер кровавого цвета. Взгляд поднялся выше, прополз по дубовым ножкам стола и остановился на монахе. Капюшон черного балахона был откинут, позволяя видеть гладко обритую голову. Морщины стартовали от нее и расползались по смуглому лицу.

– С возвращением! – спокойно поприветствовал меня мужчина, не отрывая глаз от миски, в которой увлеченно размешивал нечто, мне не ведомое.

– Кто Вы?

– Изгнанник, как и ты теперь! – он кинул на меня взгляд и улыбнулся.

– Спасибо за помощь! – после небольшой паузы поблагодарила я и попыталась встать. Мир потек и поплыл перед глазами.

– Аккуратнее, ты еще слаба!

Монах, прихрамывая, подошел и протянул мне миску. Ее содержимым оказался суп, а не чудотворное зелье из моих фантазий. Я с жадностью на него набросилась, первое время не ощущая вкуса.

– У тебя много вопросов, Тора! – терпеливо дождавшись окончания трапезы, утвердительным тоном произнес мужчина.

– Вы меня с кем—то путаете!

– Я? Нет. Это ты себя с кем—то путаешь!

Оторвала взгляд от опустевшей миски и молча уставилась на него исподлобья.

– Это странно, но мне кажется, я уже видела эти глаза прежде. Это было очень давно!

– Тебе не кажется. Мы уже встречались, Тора!

Вот заладил! Тора! Откуда он взял это имя?! С другой стороны, монахи – народ странный. За добавку мог назвать меня хоть зубочисткой!

Мысль еще не успела добрести до финиша, а мужчина уже стартовал за новой порцией.

– Ты задаешься вопросом, почему раньше не стала замечать за собой необычные вещи!

Легкий сквозняк обдул извилины – монах читал мысли. Я спрятала свои в глубокое подполье и надежно забаррикадировала тяжелой дверью. К сожалению, ей не удалось их удержать.

«Лысый безумец» – мгновенно скользнуло в разуме.

Механизм мышления начертан по схеме пьяного мастера. Когда жмешь на одну кнопку неизменно срабатывает противоположная.

Монах усмехнулся и протянул миску. Вероятно, он все же слышал гул моих внутренних переговоров.