Екатерина Дудина - Победить зверя

Я погружалась в мир иллюзий под аккомпанемент волчьего воя. Его упоительная мелодия приятно поглаживала за ушком.

Позже пришло осознание – он рвался из моих легких!

Мощные лапы, покрытые густой шерстью, удерживали меня на краю отвесной скалы. Из пасти вместе с воем вырвалось облако пара. Над головой горели лампочки звезд. Внизу пылала россыпь огней большого города, сокрытого туманом.

Звуки будильника пассатижами выдрали меня из крепких жарких объятий сна. Глаза нехотя открылись. Тело стояло на четырех конечностях посреди комнаты. Изяществом и грациозностью сия поза не отличалась.

Лунатизм – удивительное состояние. Дрожь мелким галопом проскакала по телу при мысли о возможном путешествии через окно на мокрый асфальт.

Безумная мечта пришла следом – генеральная уборка в неосознанном состоянии. К сожалению, сие мероприятие вызвало бы у меня волну лени и тошноты даже во сне!

Утро – жестокий вымысел всепоглощающей системы. Я медленно топала по пустой холодной улице, укрытой серым маревом тумана.

Косметика была размыта водопадом, ниспадающим с небес. Лицо разбито после недавнего происшествия. Не хватало только ступы, чтобы смело занять пост Бабы—Яги!

Солнце прорвалось сквозь многоуровневые облака и приятно погладило по щеке, но в темных лабиринтах подземки его не было видно. Толпа затерявшихся личностей текла по водам подземелья, подобным Стиксу. Их направление движения было прописано на уровне рефлексов.

Я с облегчением вздохнула, когда мир упорядоченного хаоса позволил мне выбраться на свободу.

Мы обменялись с солнцем взглядами – я влюбленным, оно снисходительно—надменным. Моя любовь к нему зародилась с первого взгляда. Я же для него лишь серое пятно в палитре серых красок. Продажная женщина шла в офис отдавать свой мозг за деньги.

Люди – существа, наделенные интеллектом, но загнавшие себя им в куб обязательств и запретов, который теперь не в состоянии разрушить. Мы подогнали мир под расписание, копируя цикличное поведение природы, но иногда в июне может идти снег, а мы не сакура, чтобы цвести стабильно раз в год.

Я медленно и неохотно открыла дверь, сделала нерешительный шаг и попала в стены рабочего мавзолея, в котором сидели законсервированные тела, и я была одним из этих тел! Баба—Яга заняла свое место в кошмаре!

Рабочие клеточки разделяли невысокие перегородки. Каждую их них наполнял обычный комплект: стол, кресло, компьютер, канцелярские принадлежности, телефон, калькулятор и кружка, наполненная горючим. Над головой высился реечный светлый потолок.

Шло стабильное утро стандартного дня. Организм мечтал о сне, кожа о солнце, пятая точка о приключениях. Мозг подобными глупостями не страдал. Ему приходилось работать за все другие части тела.

Звук соприкосновения пальцев с клавиатурой нервировал. Люди вокруг сидели с угрюмыми лицами, усердно создавая иллюзию мозговой активности.

На деле, треть работников бродила по просторам социальных сетей, треть силилась разложить пасьянс (у этой категории был особенно сосредоточенный и напряженный вид), еще треть подбирала себе новую мебель, обои, технику и т. д.

Каждый из них был необычайно занят и делал жутко напыщенный и суровый вид, дабы никому не пришло в голову к нему подойти.

Тошнота вырвалась из морального уровня подсознания и ворвалась в материальный мир.

Серый фон разбавили яркие цвета. Солнце манило, но мы вынуждены были смотреть на него сквозь закрытые окна.

Каждый из нас в детстве ждал совершеннолетия. Слово «восемнадцать» было синонимом слова «свобода». Лишь позже стало понятно, что в современном мире этого понятия не существует. Мы сами добровольно позволяем себя клеймить, подчиняясь голоду и сдаваясь в плен комфорту.

Многие наши «не хочу» останутся в детстве. Нам больше не нужно есть кашу неэстетичного вида и пить омерзительный компот. Нас никто не утянет домой после наступления темноты (при условии, что вы не в браке). Никто не запретит смотреть телевизор допоздна, набивая при этом желудок высококалорийной дрянью.

Клеймо проявит себя утром вместе со звуками будильника. Оно будет стоять на каждом зомби в толпе, разбредающейся утром по конторкам. Вечером клеймо погаснет, но успеет забрать с собой дневной заряд энергии и бодрости. Ночью зомби перезагрузят операционную систему головного мозга, а утром история вновь пойдет по кругу.

Вот она взрослая жизнь! Добро пожаловать! Любить не обязательно. Жалобы не приветствуются.

Боевой рабочий макияж вступил в схватку с метисом снега и дождя. В моем арсенале были только капюшон и глубокое нежелание мокнуть. В арсенале погоды тысячелетний опыт издевательства над людьми.

Маленькая собачка залилась мерзким писклявым лаем. Она скалила крошечные клыки и рычала так злобно, словно я должна ее бояться. Страх во мне не зародился, но сапоги хотелось оставить в целости и сохранности.

Пришлось стоять и ждать, когда зверушке надоест строить из себя опасный комочек. Она принялась неистово скакать вокруг меня и тявкать еще громче. Надеюсь, не пентаграмму чертила, лая при этом заклинание вызова Сатаны.

На шум сбежалась целая орава гавкающих грязных псов. Они прыгали передо мной, как марионетки на сцене и жадно посматривали на мои сапоги. Я подумывала отдать искусственную кожу в обмен на целостность настоящей.

В мои мысли ворвался громкий рык. Он разрушил их кувалдой и поставил взамен бочонок со страхом. Я сглотнула слюну и обернулась. Этот пес мог лишить не только кожи!

Мощная рослая собака стояла позади меня. Черная морда, похожая на волчью, приникла к земле. Массивные лапы готовились к прыжку.

Собака скалила чуть желтоватые зубы. С кончика языка тонкой струйкой капала слюна.

Маленькая шавка жалобно заскулила и скрылась в толпе. Черный пес, злобно рыча, выступил на мою защиту. Его движения были медленными, грациозными, и в тоже время опасными.

Псы трусливо пятились. Черные крупные лапы уверенно двигались по направлению к ним. Грозный рык заставил их сорваться с места, спасая потрепанные хвосты.

Боковое зрение уцепилось за взгляд, неотрывно текущий в мою сторону. Я не решалась посмотреть в глаза зверю. Он подходил все ближе. Тело застыло на месте, страшась сделать неверный шаг.

Оскал исчез. Собака, словно черная тень, скользнула к моим ногам. Она сидела неподалеку и испытующе смотрела в мои глаза. Ее взгляд не нес угрозы. Он растворял страх, но я не скоро решилась смотреть целенаправленно. Лишь краем глаза, украдкой осматривала своего защитника.

Я долго медлила. Все это время собака, так похожая на волка, спокойно сидела возле моих ног. Из ее тела исчезла напряженность. Лапы больше не готовились к прыжку. Вздыбленная шерсть на холке улеглась, а чуть оголенные клыки больше не рвались в бой.