Станислав Богданов - Укрощение Огизри. Книга 1. Приключения Ланы Стречиной

Его очки, правда, чуть не слетели, а планшет едва не выпал из рук. Но сила воли помогла ему удержать все это на себе. Впервые он сравнил эту силу с зарядом, который пришел в него изнутри и извне «Над чем еще предстоит подумать», – отметил про себя парень.

Он нажал на какой-то сайт, и планшет гнусно заквакал:

– …бонжур, как говорят во Франции! Если вы уже подключили беспроводной интернет, нажмите один, если желаете стать нашим клиентом – два… А, вы уезжаете за границу, на Канары? Мы и это предусмотрели…

***

Игорь потупился. Но в следующий момент мужская сила взяла верх:

– Пускай только попробует… – прозвенел его голос.

Лане показалось, что он превращается в гиганта – под потолок.

– Ты сессию не сдашь, если так поговоришь. Не надо прошу тебя… А вообще – огромное тебе спасибо. Ты очень хороший парень. На всякий случай – до встречи.

Произнесенное было наполнено искренним восхищением (скорее потрясением), но с сочувствием и теплотой. Если бы не два последних, Игорь, наверное, успокоился бы. Но не тут-то было!

Пока он испытывал сложную гамму чувств и приходил к мыслям, ЛАНА удивилась, что Игорь постепенно уменьшается и превращается в обычного Игоря. Она вопросительно посмотрела, ее рот чуть приоткрылся.

***

«Последние слова я шепнул, и хотел крепко пожать её ладонь. Как вдруг…»

(Из дневника Игоря Богодухова.)

***

И тут все испортило одно обстоятельство.

В них буквально врезалась толпа студентов. Из глаз молодых людей полетели искры, вокруг запорхали подобия цветных шаров. Мелькали глаза, лица, детали одежды. Вскоре они потеряли себя из виду. Толпа с гоготом и визгом закружилась их.

Когда двое мечутся в людском водовороте и не могут найти друг-друга, им сложно понять самих себя.

Лана высвободилась и сбежала по лестнице вниз.

***

«Стремительно я сбежала по лестнице, ещё многое нужно было обдумать и передумать. А на встречу с ним, откровенно говоря, я идти стеснялась. Было видно, что он на меня сильно запал, а я на него – ну, не очень…»

«Глаза мои налились слезами, но они так и не вышли наружу. А зачем мне ему их показывать? Небось, ни маленький, сам дочухает…»

(Из дневника Ланы Стречиной).

***

Игорь продолжал стоять, будто прирос к паркету.

Он увидел себя со стороны – в другом Времени. Будто окна были заклеены полосками бумаги, а внизу по улицам шли беженцы, груженные скарбом. Небо бороздили серые слоновые туши аэростатов.

В университете занятий не было – все ушли или уходили на фронт. Лишь он зашел в учебную часть, чтобы забрать выписку об успеваемости. И встретил в коридоре Лану.

Хотя возможно в том Времени ее звали Леной.

Она была с красной повязкой, с сумкой противогаза. С минуты на минуту ожидался налет чужих бомберов – она должна была сбрасывать зажигательные бомбочки с крыши.

А сейчас – продолжала его рассматривает, будто увидела впервые. Хотя сидели они вместе, участвовали в поэтических вечерах.

Игорь даже посвятил ей четверостишье:

Снова и снова вижу я Лану,

Лана гуляет,

Лана сидит.

Как улыбается, тоже!

Возникла пауза. Девушка неловко улыбнулась, и он перехватил инициативу.

– Лана, здравствуй! – протянул он руку.

Девушка неловко протянула свою – произошло крепкое и теплое пожатие. Теперь девушка улыбалась ровно и уверенно.

– В общем, жду тебя в 19-20-00 на Патриарших. Возле, ну, вороны и лисицы… Придёшь ты, не придёшь, послушай… это важно, – сказал он.

Слова были простые и просто дались. Но появилась тяжесть, которую он и не думал спихивать. Будто надо было уходить на фронт и победить, чтобы спасти Советскую Родину, своих родителей, родных и близких, в числе которых теперь оказалась эта замечательная девушка.

«Конечно! Мужчина я или не мужчина?» – сурово зыркнул он на себя со стороны. Его обожгло изнутри – как подействовало!

Она подошла ближе:

– Ты будешь ждать, даже если темно станет, если дождь пойдёт? Даю тебе слово, честное комсомольское – я приду!

– А я дождусь! Тоже – честное комсомольское…

***

«А потом были фронтовые дороги с пузырящимися от дождей лужами и многое другое. Все и не упомнишь… На обочине стоял наш подбитый танк Т-26, дымились остовы разбитых «полуторок». Меня согревало чувство и осознание, что я попал в разведку. Хотя за неделю пришлось дважды сходить в атаку, где полегла треть батальона, и отбить две немецкие контратаки.

Под Ржевом вообще не было затишья: они гвоздили нас, мы их. Все поле было изрыто воронками, заставлено исковерканными танками, которые за ночь умудрялись буксировать по обе стороны. В итоге у нас оказалось три немецких « тройки», а немцы утащили два БТ и один Т-26.

В результате мы их подкараулили у «тридцатьчетверки» без гусениц и взяли языка, обер-ефрейтора из Гамбурга. Вот так я попал в разведку…»

(Из дневника неизвестного Игоря.)

***

Лана неслась вниз по лестнице во весь опор. При этом она едва не убилась об Агнессу с подругами, в которых врезалась уже на улице. Лишь успешно выставленная ладонь Агнессы (величиной с бицепс) избавила ее от болезненной смерти.

– Девчонки, – разрядила воздух Агнесса, – да-ф-вайте нашу Ланку в «шоколадницу» пригласим!

Подруги издали оглушительный визг, что означало – сомнению не подлежит! При этом Лена Позднышова по прозвищу Красоткина (стильная блондинка, одевающаяся иногда с вызовом) ровесница Ланы, прищурила взгляд. Не то, чтобы с высокомерием, так – продемонстрировать свой шарм. И заодно показать, что она себе на уме.

– А там такой мальчик, менеджер! Такой-такой… – она мечтательно завела глаза к огромному щиту автоматикой рекламы.

По нему как раз прошел шорох и шевеление: металлический панельки во всю его ширину меняли картинку – теперь реклама с март фона уступала рекламе туроператора, где имел место пейзаж Анталии и семейная пара, что не желала покидать бассейн. «Уж лучше б в море искупались», – метнула молнии в сердцах Лена. При этом она нажала на кнопочку пульта, которым указала на стадо машин – в стаде что-то «бикнуло».

***

«Шоколадница» была в двух кварталах от универа. Помещение ничего себе, в стиле 60-х: полукруглая барная стойка, обтянутая красноватой кожей (стилизован под парту!), за которой в неоновой свете выстроились ряды спиртного и не очень. Играет «кислота», которую сменяет Бах и Моцарт. На мониторах идёт трансляция событий с Востока Украины. Желающие могут заказать показ любой передачи, даже спортивного чемпионата, вроде хоккей, СССР-Канада 80-х. На потолке кружится время от времени стеклянный шар с подсветкой: по потолку начинают гулять разноцветные зайчики.

Внезапно в одном из мониторов, что расположились над барной стойкой, появился Виктор Грызун и начинает давать интервью об агрессивных замыслах России, о скором падении режима Путина, которого назвал один раз «Паутиным» и т. д. Слушать было противно, но необычно, так как атмосфера телешоу и мыльных опер становилась невыносима.