Ирина Фургал - Непринятая жертва. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть IV

Прямо на границе Акети и Тонки тощий и бледный служака, на котором форма болталась, как на удочке, бросился нам в ноги и долго бормотал о том, что мы спасли его дочерей, бесценное его сокровище. Этой зимой они с женой думали, что лишатся девочек, невест, красавиц, но тут до него дошли слухи о вреде проклятых солнц. И вот оно, его собственное, пожалуйста – в обмен на лекарство. Едва погас светильник, как и жене лучше стало, и дочкам, и сам он словно бы ожил. Короче, на границе у нас проблем не было.

Покидали мы Тонку в печальное время: умерла мать двух королев: королевы этой страны и нашей собственной. Ходили слухи, будто она тоже не устояла перед сомнительной пользой солнц и имела одно в своих апартаментах. Петрик, лично знавший пожилую женщину, плакал, как маленький, и долго был очень грустным.

– Кто? – спрашивал Петрик пустое небо. – Найду – руки поотрываю.

– Дело у негодяя хорошо поставлено. Агенты бродят по всем дорогам, – подхватывал я.

Мы видели много горя, принесённого великим и, вроде бы, благородным изобретением, и Петрик день ото дня становился всё злее и всё больше спешил.

Мы очень хотели поймать кого-нибудь из агентов, продающих солнца. Допросить их – вот что было нужно. Но пока не удавалось.

– Негодяй свернул производство и прикрыл лавочку, – сказал я. – Это даже плохо, Чудилка. Спрячет записи, станки, материалы. Потом всё это кому-нибудь достанется. Всё повторится, может, чуть по-другому.

– Не думаю, что свернул производство. Понимаешь, Миче, это же оружие. Настоящее оружие. И может кому-то ещё пригодиться. Догадайся, кому. Побольше бы сведений – и мы сами прихлопнули бы лавчонку.

Узнали мы немного: восстановленные солнца продают лет пять, никак не больше, может, чуть меньше.

Нам показывали дома, где за эти годы погибли целые семьи. Торговля шла на окраинах нашей страны и в ближних, а может, и дальних, странах.

Жертвами носителей тепла и света становились всё больше женщины, дети, телята, щенки и прочий молодняк. Кошки сбегали из дому. А вот взрослые мужчины воздействие солнц почему-то переносили легче, но за пять лет оно всё же доконало многих. А один помещик три года назад купил солнца на свой конный завод, надеясь создать породистым лошадям хорошие условия. Он лишился их всех и, не понимая в чем дело, снес конюшни и, построив новые на другом месте, собрался поместить солнца в них. Он думал, что на скакунов напала заразная болезнь, опасная и для конюхов тоже. Никто не хотел работать у него, пока мы не объяснили в чем дело.

Мы с Петриком поражались: отчего в легендах и сказках не сохранилось указания на то, что эта вещь вредна для здоровья? Описывались интриги и столкновения двух врагов, желание дорваться до власти и получить выгоду, а пока бушевали эти страсти, народ вымирал. А кто-то сидел в пещере налево-направо от колодца Пустоты, тихо собирал изобретения в обмен на лекарство и молитву и ни словом не упрекнул ни Очень Злого Шамана, готового поставить под угрозу само существование анчу, ни этого изобретателя Миче, который не соображал, что делает. Или соображал и лишь прикидывался добреньким? Где он странствовал, каких идей нахватался? Почему отказал Очень Злому Шаману в сотрудничестве и более выгодной продаже солнц? Ему и так было хорошо? Или он имел другие цели? Оттого ли рассердился Злой Шаман, что Миче не захотел шагать с ним рука об руку к вершинам богатства и власти? Или до Шамана дошло, что прекрасное солнце Миче – зло? Кто знает? Даже Хрот не знал.

И всё же Петрик говорил мне:

– Это Корки. Вот помяни мое слово: Корки это, и всё тут.

– Да брось, Чудик, они и так богаты. Уж насколько я их не люблю, но у тебя просто предубеждение какое-то. А ведь ты собираешься жениться на дочери их клана. Нельзя обвинять без доказательств. Надо искать среди тех, кто внезапно разбогател года четыре назад.

– Корки рвутся к власти, и деньги им нужны, чтобы укрепить своё положение. Ты вспомни: они содержат тьму головорезов и поддерживают пиратство. К тому же, может, это их просто радует – обладание таким секретом, – возражал Петрик.

По его мнению ухудшение здоровья рыбаков Някки было связано именно с производством солнц.

– Помяни моё слово, – снова начинал Чудилка, – производство где-то ниже Идены. Неправильно устроенное производство отравляет воду и рыбу. И любителей рыбы. Ты знаешь: несколько лет мы читаем сообщения о том, что речная рыба то и дело всплывает кверху брюхом. Священная роща у Катиты роняет листья уже в конце лета. Мы сами наблюдали камыши странного вида – потемневшие и со стеблями, словно завязавшимися в узлы. А вы мне тогда что сказали? «Ничего страшного, Петрик, это просто сорт такой»! Надо же – сорт! Лесные животные, приходящие на водопой, и домашние собаки, пьющие воду из Някки, болеют, лысеют и долго не живут. Коровы дают отравленное молоко, а его пьют дети…

– Да-да, ты говорил, что доктора встревожены, но не могут понять причины… Ещё людям стало неспокойно жить на берегу, а младенцы в домах у воды не спят, капризничают и плачут. Мы это знаем, потому что заходили в дома у Някки, разговаривали с людьми.

– Отравлена Някка, наша родная река. Я говорил тебе: где-то в низовьях. А наши семьи в нашем городе пользуются этой водой. Понятно? Мы сами в нашем путешествии пользовались. Мы пользовались дома все эти годы!

– Ната пользуется, – пискнул я, зажмурившись от ужаса и думая о том, что для женщин это особенно губительно. – И мама моя!

– Вот-вот.

– Но ни Кохи, ни Хрот ничего такого не говорили. Они хорошие люди, не стали бы молчать, – пробормотал я. – Вспомни, Кохи хотел защитить родителей от обвинения в измене, но при этом пытался предотвратить нападение пиратов. Он бы придумал что-нибудь, если бы знал, чем занимаются родичи. Придумал бы для их защиты, но поговорил бы с нами, чтобы попытаться искоренить причиняемое зло.

– Хрот у них в семейке считался бедным юродивым, не таким со всех сторон. Будут они с ним откровенничать? Мадина – девчонка, а Кохи… Ну, ты знаешь, Кохи они просто не любили. Коркины дети отстранены от дел. Может быть, только Яков… Вот ему ещё один повод для мести: мы загубили семейный замечательный бизнес. Лишили дохода. А ну как до Корков дойдёт, что можно использовать светильники, как оружие?

– Лучше молчал бы ты, Петрик. Как ТЕБЕ такое в голову приходит?!

В одном городе мы наткнулись на драку и благоразумно не стали в неё встревать. Били двух агентов, продававших солнца и не успевших удрать восвояси. На мой взгляд, очень правильно делали. Кто-то узнал их на рыночной площади. Когда парней загребли в тюрьму, мы с Петриком попросили разрешения побеседовать с ними. Так как все вокруг были наслышаны о нашей антисолнцевой деятельности, нас пропустили к этим двоим.