Ирина Фургал - Непринятая жертва. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть IV

– Болваны, – в числе прочего и непечатного сказал им Петрик. – Вы что творите?

– Мы продаем полезную вещь, и нам за это хорошо платят.

Возрожденное солнце несёт тепло, свет и здоровье, – ответили они. – С какой стати вы мешаете нам? Мы занимаемся этим уже два года.

– Я – три с половиной, – пробасил чернобородый парень. Он дернул себя за бороду, и в его руках остался чёрный клок.

– И как здоровье? Улучшилось? – ехидно спросил Петрик.

– Ну, мы же вечно на холоде, по дорогам мотаемся, едим что попало…

Их, дуралеев, обманывали, как и всех прочих. В начале осени каждый раз новый человек привозил им товар в тот городишко, где они обитали. Мы объяснили, до какой степени они не правы. Чернобородый плакал, закрыв лицо руками. За три с половиной года он потерял родителей, сестру и молодую жену, купив в свой дом два солнца по цене одного. Акция для агентов.

– Сколько вас всего? – спросил я.

– Понятия не имеем.

– Значит, работаете вместе не с самого начала?

– Сперва я с другим человечком работал, да он того… Помер. Старый уже был. Лет сорок.

Я только хмыкнул. Несмотря на чёрную бороду и статус вдовца, агент был в том возрасте, когда люди старше тридцати пяти кажутся глубокими старцами.

– Кто делает это? Где?

– Так не знаем мы. Говорим же: каждый раз разные люди привозят товар, а потом за деньгами являются и процент платят. Процент хороший.

Похоже было, что они действительно ничего не знали. Но Петрик воскликнул:

– Корки! Я чувствую, что это они.

Я не хотел быть пристрастным, но как-то так выходило, что скорей всего. Оставалось загадкой, где производство и как добыть доказательства, более веские, чем показания двух напуганных простофиль.

И вот настал день, когда мы выехали на берег реки Акс, на границу нашей страны, и день, когда мы с Петриком поняли абсолютно чётко: следы производства светильников ведут в Някку. Ладно, пусть не в саму столицу, но точно – в ту сторону. Смешно и не очень достойно: мы руководствовались слухами, как истинные сыны нашего города. Правда, Петрик руководствовался ещё и данными о здоровье рыбаков.

В крепости на границе двух стран, Акети и Някки, соответствующие службы встретили нас как родных, с хлебом-солью и кучей солнц. Желающих получить лекарство было столько, что им не хватало места в крепости и посаде. Палаточный городок вырос в чистом поле. Пришлось провести и у Акса несколько дней, готовя зелье и переписывая молитву. Это мы раздавали абсолютно бесплатно. Но я заработал кучу денег, гадая и продавая амулеты.

– Ага! – азартно воскликнул Петрик. – Вот хорошая возможность и мне потренироваться.

Наплевал, безумец, на запреты родителей.

Вообще-то, он варил зелье в таком большом чане, выделенном специально для его целей. Но пока оно закипало, делал то же, что и я: гадал и строгал амулеты, и был совершенно счастлив. Особенно после того, как ему удалось всучить тётушке воеводы самомахающий веер.

Рецепт лекарства был пугающе прост: даже два мальчика, поварята, освоили его за пятнадцать минут. Они крутились возле Петрика и взирали на него, как на божество. Умный воевода приволок всех аптекарей и врачей этих мест для обучения – и мы вздохнули свободней. Толпы страждущих, бегающих за нами, действовали на нервы.

– Так и будем делать: учить аптекарей и врачей, и разных других людей, пусть они занимаются, – сказал Чудилка. Только молитву сам пиши: она у тебя оберег, не иначе. Пусть у людей будет что-то из твоих рук.

Тем не менее, текст мы тоже оставляли в городах и деревнях, приклеивали на столбы и колодцы и радовались тому, что он был напечатан в газетах: невозможно снабдить всех желающих тем, что написал лично я. Я сделал приписку после того, как увидел алчный блеск в глазах одного из аптекарей Акса: страшная кара пусть постигнет того, кто поднимет цены, кто станет продавать лекарство, а с ним и молитву, за деньги, большие, чем указанная сумма. Сумму я указал незначительную – только на цагрик выше стоимости составных частей зелья. Их было всего четыре, стоили они почти бесплатно, а докторам и прочим надо всё-таки как-то компенсировать затраты. Мы просили этих людей принимать плату за лекарство, но не принимать солнца. Массового вымирания медиков нам не хотелось. Мы обещали, что, узнав секрет уничтожения светильников, доведём его до сведения каждого человека Някки, Акети, Тонки и прочих стран. Чтобы хозяева сами справились с этой проблемой, а пока пусть уберут опасные предметы подальше. Только вот беда. Мы с Петриком сами не могли отказать больным, несчастным людям и забирали у них светильники. Как можно было отпустить их обратно с такой бедой? Пусть даже солнца и не горели.

Я всё писал и писал, и начал замечать, что у меня что-то странное стало твориться с руками. Они казались тяжёлыми, словно отекли, пальцы потеряли ловкость настолько, что я проиграл в карты сыну воеводы, потому что не смог нормально сжульничать. Помогая Петрику, я случайно ободрал кожу на запястье об угол старого стола, и эта пустяшная царапина воспалилась и не заживала очень долго. Странно. Обычно люди забывают о том, что они ударились о стол, просто сразу.

– Знаешь, Чудилка, мне надо меньше писать. Руки устают. Причём, даже левая.

– Но я-то ведь не пишу, – нахмурился мой дружок и задумчиво пошевелил пальцами. – У меня тоже устают.

– Ещё бы! Столько махать поварёшкой!

– Да нет, Анчутка. Думаю, это от того, что мы хватаем руками все эти фигурки. Знаешь что? Тяпнем-ка мы лекарства.

Мы тяпнули лекарства, а людям сказали, чтобы они сами кидали солнца в наши большие мешки.

Я знаю, у вас уже возник вопрос: зачем и по какой причине мы возили светильники с собой по дорогам, отчего держали их при себе, не оставили в Аксе или другом каком городе? Видите ли, мы с Чудилкой руководствовались книгой древней жительницы пещер, а там ясно сказано: человек из-за шестнадцатого поворота забирал солнца в обмен на лекарство и текст молитвы и, как мы поняли, сам же уничтожал. Что стали бы делать с фигурками те, кому мы отдали бы их на хранение? Ни мне, ни Петрику пока не приходило в голову, как сделать так, чтобы солнца, сложенные где-то в кучу, не причинили вред обитателям городов. Опасные предметы необходимо было уничтожать, а не хранить. Ни воевода Акса, ни кто-либо другой, ни даже мы сами, ни разу не озадачились вопросом, не стоит ли нам избавиться от светильников, переложив заботу об их хранении и охране на кого-то другого. Нам даже в голову не пришло действовать как-то иначе. Мы слепо верили записям женщины, пережившей Мрачные времена. А люди, пострадавшие от ядовитого света, слепо верили нам.

Пока мы сидели у Акса, Петрик получил письмо из столицы Тонки, страны, которую мы пересекли до Акети и Някки, двигаясь на юг. На конверте увидел я личную печать короля этого славного государства и перепугался не на шутку, вспомнив о соответствующих мерах.