Валерий Раш - ОДИНЖ. Книга I. Пособие по выживанию для Бессмертных…

Иномарка вылетела на встречку, вильнула перед носом резко затормозившего «пирожка», влетела на тротуар, чиркнув низким дном по бордюру. Через секунду вывернула уже у «пирожка» за спиной, вырулила на свою полосу, глушитель победно взревел, выпуская искры и дым. Только черный след тормозного пути на дороге, да откуда-то издалека доносился рев мощного мотора.

– Вы запомнили номер? – Неуверенный женский голос снял оцепенение с толпы. Люди неуверенно озирались, кто-то подбирал оброненные вещи, некоторые пожимали плечами, но еще больше оказалось тех, кто молча ушел.

Прыщавый паренек радостно щерился во все тридцать два зуба, победно тряся смартфоном в бледной костлявой руке, воспаленные глаза с полопавшимися красными жилками напряженно следили, как растет индикатор загрузки. Высунув язык, он спешно набрал подпись, – «водила жжет, смотреть всем». Едва к нему двинулась тетка спросившая номер, – поспешно сунул смартфон в карман, развел руками, выпятив верхнюю губу и мотая головой на тонкой шейке.

Седенький старичок, в опрятном, хотя и поношенном костюме, неуверенно мялся, то порываясь подойти к телу на дороге, то возвращаясь на тротуар. Когда же убедился, кроме него такими проблемами никто не страдает, – буркнул под нос что-то вроде, – «приедут менты, а у них, кто рядом, тот и виноват, и»… Остаток фразы он деликатно прикрыл кашлем и, глядя исключительно под ноги, направился в сторону противоположную той, куда собирался вначале.

Водитель автобуса, матерясь вполголоса, высунулся из окошка, осторожно объезжая «препятствие», из салона неслись подбадривающие выкрики, предложения давить, да двигать скорее, – все опаздывают. Часть пассажиров честно пыталась выполнить гражданский долг. Один даже дождался ответа из полиции, но при словах автоответчика, – «будьте готовы назвать свои имя и фамилию», резко сбросил, воровато огляделся, выключил питание телефона, а еще пару секунд спустя расковырял корпус, вытащил батарею и зачем-то положил в карман. Помявшись с осиротевшим корпусом, вытащил обе сим карты, утер со лба выступивший холодный пот, и выдохнул с явным облегчением.

Толпа разбрелась по своим нуждам, новые волны прохожих бросали на дорогу скупые сочувствующие взгляды. Находились и те, кто раздраженно цедил сквозь зубы – «допился», лишь мимоходом бросая короткий взгляд и тут же прикипая к мерцающему экрану навороченного гаджета, где шла «настоящая» жизнь. А прочитав свежий пост, про сбитого молодого парня, качали головой, и ставили лайк под предложением «оторвать водило яйки».

Мир внезапно завертелся, закружил в дьявольском хороводе, раскрасив горизонт всеми оттенками боли. Тело вздрогнуло, дернулись закостеневшие пальцы и… Меня выкинуло. Пытаюсь вздохнуть, но нечем. Что я представляю собой вне тела? Чем я смотрю на него стороны? В ушах зашумело, невидимый желудок рванулся вверх, словно я падал, а не втягивался обратно. Шаг за шагом, клетка за клеткой, отвоевывая свой организм. Чувствуя, как вытесняю изнутри тягучее, липкое нечто, нехотя втягивающее холодные щупальца. Тьма, медленно покидающая каждую частичку тела, озаренную нестерпимой болью. Словно величайшее откровение жизни – в способности чувствовать… Чувствовать боль.

Танец на краю пропасти. Танго со смертью. Миг, растянутый страданием на целую вечность. Тело мелко дрожит, пронзаемое тысячами незримых иголок, мозг пылает, не в силах обработать сигналы вопящих нервов. А когда стало казаться, что весь мир сплошная зияющая рана, – пришла БОЛЬ…

… – вот так всегда. Насорят, намусорят, а убирать кому?

Правая рука неестественно вывернута, за нее дергают и тащат, голова безвольно раскачивается в такт рывкам, спину царапает горячий асфальт.

– Проходим милые дамы, проходим. Не акцентируем. Нет. Человечек не мертвый. Просто устал. Да. Если можно мертвецки упиться, то почему нельзя устать?

Беспокойные восклицания остались позади, в плечо уперлось препятствие. За кисть нетерпеливо дернули, словно гигантская рыба пробовала наживку, едва не оторвав руку. Спереди заворчало, протопали маленькие ножки, казалось, будто стальные тиски сдавили плечи и трясут моим телом, как марионеткой. Сквозь мутное марево выплыла нечеткая физиономия наставника, черные провалы внимательно всматриваются в лицо, крепкие руки несколько раз возвращали шатающееся тело в вертикальное положение, не дав растянуться на гранитных ступенях. Солнце прожигает слезящиеся глаза, бросает зайчики от зеркальных дверей. Убедившись, что кое-как стою на ногах, карлик уверенно потянул меня внутрь, зеркальные дверцы распахнулись, звякнул невидимый колокольчик, из проема потянуло прохладой и свежей выпечкой.

Я четко сделал пару шагов, отстранил руку наставника, будучи уверен, – могу идти сам. Но, едва твердые пальцы отпустили локоть, туловище дало опасный крен, по инерции прошлепал пару шагов, и с удивлением обнаружил, что голова намного обогнала ноги и отрыв растет… Под ноги ткнулось что-то твердое, хрустнуло, будто сухую ветку сломали, а я перешел в свободный, но короткий полет. Снова хруст, звон бьющейся посуды, состыковавшись лбом с деревянной перегородкой, я, наконец, мирно растянулся на обломках стула. Вместо ожидаемых звездочек в глазах плясали птички, смутными тенями порхали над головой, доносилось беспокойное щебетание. Спустя пару мгновений я начал различать отдельные фразы, птички неплохо чирикали по-русски.

– Чашечка горячего кофе, и он будет как новенький. – Поспешил успокоить «пернатых» Исра. Сверху донеслись охи и ахи, девицы в черно-белых фартучках размахивали изящными ручками, будто взлетали, обеспокоенно щебетали, как стайка воробьев.

– Можно без сахара. И без кофе. – Добавил Исра, наклонившись к лежавшему на полу подносу, где чудом устоял исходящий паром пластиковый стаканчик. Несшая его девица, замерла в той позе, в которой ее застал мой полет: руки вытянуты вперед, глаза на пол-лица, пол левым веком дергается одинокая жилка. – А, уже положили? Ничего страшного, терапевтический эффект хуже не станет. Отмывать сложнее… – Едва слышно добавил он. И уже громче, обращаясь к обширной аудитории:

– Ничто с утра не бодрит лучше, чем чашка горячего… крепкого кофе… – Ехидная улыбка расцвела на широком лице, пухлые пальчики лихо опрокинули стакан.

– Твоююю маааа-ть!

Официантки прыснули в разные стороны, я вскочил, хромая и неуклюже пытаясь содрать штанину с ошпаренной ноги.

– За что я люблю обтягивающие джинсы… – Промурлыкал Исра, с ехидной ухмылкой наблюдая, как бросив попытки оттянуть ткань от кожи, пытаюсь деревянными пальцами справиться с ремнем.

– Вот за что! – Победно ткнул толстый палец. Глаза девушек снова округлились, но уже по другой причине.