Янни Хаски - Система. Соглашайся или борись

До «Падали» я добралась в семь вечера. Сначала выискивала в черном кульке подходящую одежду и косметику, потом мылась, одевалась, красилась, умывалась и снова наносила макияж. Марго не положила мне все необходимое, что многократно усложнило задачу. В итоге оценив результат в заляпанное и все в разводах зеркало душевой, я отправилась претворять в действие первую часть рискованной операции по поиску матери.

Мне нужно было замаскироваться, чтобы сбить со следа шпионов СБС или кого они там ко мне приставили. А еще, если судить по В-сектору, меня могут узнать камеры. Чтобы этого избежать, пришлось как следует потрудиться, уродуя вполне приличную юбку, и крася лицо со всей изобретательностью, используя нехитрый набор косметики. Хорошо, что Марго не пожалела тюбиков, хоть дома их осталось в три раза больше. Благодаря этой щедрости я смогла выкрасить челку синей и зеленой тушью для ресниц, на губы нанесла ультрастойкие жидкие тени цвета индиго. В общем, когда оценила результат в зеркале, поняла, что и мать родная, хотя она вряд ли хорошо знакома с моим лицом, не узнала бы в этой шалаве ученицу двенадцатого класса одной из лучших школ сектора В Софию 250415. Теперь я стала точь заурядной обитательницей общаги, собравшейся на ежевечерний блуд.

Идти на каблуках три мили было почти нереально, поэтому я умудрилась запихать шпильки в элегантный рюкзачок, а на ноги натянула кеды. Конечно, с юбкой, едва срам прикрывающей, и коротким жакетом они смотрелись как лифчик-балконет на вчерашней одноглазой карге-вахтерше, но я сделала морду кирпичом и шла как корону несла, будто это именно я выдумала такой стиль и получила за смелый ход в фешн-индустрии золотую булавку.

Центральный вход в клуб, разумеется, был закрыт. Поэтому я ткнулась в боковой. За стойкой бара никого не было. Кто-то или что-то шебуршало в кухне, на втором этаже, куда вела винтовая железная лестница, негромко играла музыка. С гулко бьющимся сердцем я переобулась на нижней ступеньке и, стараясь не очень-то цокать, двинула наверх.

Все двери были заперты, кроме одной, в конце коридора, откуда и доносилась мелодия. Кажется, это было старье типа давно отжившего джаза. В довольно просторной комнате, носившей следы былой роскоши, а сейчас прокуренной до приторности и не имевшей ни одного свидания с влажной тряпкой и пылесосом со времен Нового режима, за столом сидела бритая под ежик гром-баба. Она что-то печатала одним пальцем, сосредоточенно таращась в экран.

– Ты кто такая? Че те надо? – не отрывая взгляд от монитора, гнусаво поинтересовалась мадам. Я поняла, что у нее там изображения с камер, и она отлично видела, как я сюда шла.

– Работа нужна. Я Соня. Родителей купили в реалити после суда, меня выперли в этот сектор, даже не дав окончить двенадцатый класс. У меня нет бонусов, я живу в социальном общежитии и не представляю, что делать дальше.

Она оторвалась от своего занятия и в упор посмотрела на меня ничего не выражающими рыбьими глазами.

– Я не центр соцобеспечения, – ее тон говорил, что она уже оценила товар лицом и приняла решение, а выкабенивается для порядка.

С минуту мы смотрели друг на друга, не мигая. Потом она встала, хлопнула ладонью по столу, пошла в какой-то угол, откуда кинула мне запечатанный пакет. В нем была униформа.

– Твои столики в лаунж-зоне, больше никуда не суйся. На кухню – к стойке, на кухню – к стойке. Если будешь шарахаться по клубу, курить, сосаться по углам и заниматься развратом в туалетах, – вылетишь. Получишь по три балла в смену. Только в бумажном эквиваленте. Прости, легально взять не могу, налоги. Смена с одиннадцати вечера до пяти утра. Каждый день кроме понедельника.

– Три балла? Да у вас тут автобус стоит пять!

– Тогда ходи пешком. Сэкономишь. Хотя бумагой ты там и не расплатишься. А в магазинах, не всех, но многих – пожалуйста. И у барыг. Ты, кажется, находишься на самом дне. Тебе ли выбирать? Хотя, постой-ка, можно пойти в проститутки, есть еще прекрасная должность в стриптизе, если позволяет внешность и пластика. Там в смену пятерка плюс чаевые. А, еще всякая обслуга в отделениях связи, кафе, также нужны поломойки – это уже легально. Там за смену в полсуток в среднем можно заработать два с половиной балла. Или вали на фабрику, завод, коли возьмут туда шлюшку-неумеху. Так как? Ведь это не я к тебе пришла…

На том я поплелась переодеваться и ждать старшую смены, которая должна была прийти только через два часа, – притихшая и раздавленная. Да что же творится в нашем мире, когда одни жируют, получая от государства все привилегии за мнимую принадлежность к высшей касте, а другие теряют здоровье в этом сонмище смрадной человеческой массы за право выжить. Чем эти люди хуже тех, что были долгие годы моими соседями, школьными учителями? Они не виноваты, что ради корки хлеба превратились в животных, Система не оставила им шанса. Вероятнее всего, то, что я знала о здешнем укладе – вранье от начала и до конца. Никто отсюда не выходит. Никто и никогда.

Моя первая ночь в «Падали» была ужасной. Я ничего не успевала, хоть за время ожидания выучила меню вдоль и поперек, носилась как угорелая, чтобы не вызвать недовольство клиентов, постоянно боялась что-нибудь разбить, перепутать заказы, неправильно понять, чего от меня хотят и к пяти часам была просто убита, особенно если принять во внимание мои предыдущие мытарства.

Пару раз меня хлопнули по заднице, но только и всего. Я ни с кем не познакомилась и не узнала ровным счетом ничего интересного, кроме того, что повар подает гостям всякую несъедобную дрянь под разными соусами, а барменша мухлюет с порциями выпивки. Если так и дальше пойдет, я рискую завязнуть в этом болоте на веки вечные с нулевым для себя результатом. Разве что у меня появятся какие-то бумажки, ну не знаю, чтобы купить что-то лучше той еды, что подают в общежитской столовке.

Чуть не плача от усталости и чувства неудовлетворенности, смешанного с опустошенностью и яростным нежеланием возвращаться в общежитие №13, я выползла в занимающийся рассвет. Кто-то из гостей «Падали» блевал, скрючившись у мусорных баков, смачно целовались какие-то пьяные парочки, за кем-то подъезжало такси. Так, натягивай давай кеды на свои распухшие лапы – так и до варикоза недалеко – и топай спать.

Вдруг из-за угла мелькнуло лицо, удивительное, неожиданное. Мужское лицо. Сначала мне показалось, что я уже сплю. Наверное, как в прошлый раз споткнулась, бабахнулась на заплеванный тротуар и отрубилась. Потом поняла, что это все еще явь, и это лицо – первое необычное происшествие за целую ночь, изнурительную и пьяную. Не зная, что скажу, зачем вообще его преследую, я рванула в том направлении и увидела мужскую фигуру, быстро удаляющуюся в подворотни. Если меня тут убьют, может, это и неплохо. Главное, быстро и не больно.