Озем - Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 8, 9, 10

Марк – Тебя уже местная милиция слушается? Кто тебя уверял в безусловной преданности и сам предал нынешнего мэра?

Валерий Седон – Скажешь тоже – предал! Вовремя предать – значит, предвидеть. Начальник службы безопасности завода Синевятов.

Марк – Этот ушлый деревягинец? Щупленький мужичок, который постоянно морщится и бегает глазками? В старом костюме и шляпе?

Валерий Седон – Верное описание. Любят рядиться в овечью шкуру.

Марк – Деревягинцы? Ты застращал его?

Валерий Седон – Для порядка, Марк, для порядка. Его родичи всегда такими ушлыми были – псы хозяйские, в глаза смотрят преданно, хвостом виляют, на кого укажешь – лают и кусаются, но лишь пока чувствуют за тобой силу. Попробуешь веревку ослабить – выйдут из повиновения, а в худшем случае и предадут. Воспринимают только силу – буквально. Поэтому время от времени полезно кнутом стегать – будут усерднее служить.

Марк – Целая философия. В Москве мы оторвались от родной почвы.

Валерий Седон – И там точно также. Политика кнута и пряника. Тебе тоже придется осваивать эти хитрости, Марк. Менталитет советского инженера надо изживать. Ты теперь молодая акула капитализма! Но почему молодая? а дедушкино наследство – старая кровь аюна?

Марк – Ну, мы ведь Советовы…

Валерий Седон – Седоны вы! Седоны во всей красе!! Гевол Советов вам сбоку-припеку – лишь свою фамилию подарил… Бабка у тебя – Ирина Седон, кузина моей бабушки. Дед – Кошелев, знаменитый наш местный рифмоплет. Жена твоя тоже с Межуя – из Чернобринов. Арсений – шурин твой – женится на Вильгельмовой Маринке. Еще крепче сойдемся. Нашего вы роду-племени. Не отвертишься…

Марк – Да я разве отказываюсь…

Валерий Седон – Мы родня. И дела тут предстоят общие. Самые серьезные дела – в Укалаеве, а не где-нибудь еще… Многое мы уже оговорили. Финансами займется молодой Санди Стаканчиков. Это сейчас самое узкое место – здесь может оборвать. И тогда кранты нашим прочим планам… Марк, контактируй с Санди.

Марк – Разумеется. Увел ты у меня крутого спеца. Я такого даже в Москве сейчас не найду. Чиновников много, политиков как собак нерезаных, демократов, оракулов, вождей, бандитов и идиотов – народу в избытке, а хорошего бухгалтера нет, как нет…

Валерий Седон – Переживешь. Начнешь пахать свой участок… Первостепенный вопрос – деньги. Конечно! Презренные деньги!.. Маринка после переезда в Германию получила все необходимые бумаги и доверенность на иностранные счета семьи. Формальные действия уже предприняты. Наследство Екатерины Седон – Истеховой во Франции. Швейцарский капитал, которым Сергей Сергеевич планировал распорядиться для переоснащения завода. Умный был старый черт. Переведенные деньги так и осели мертвым грузом после революции… Посчитаем кубышку – должно хватить. Работать будем через твой банк.

Марк – Все сделаем.

Валерий Седон – Но извини. Санди тоже участвует.

Марк – Понятно. Желаешь меня контролировать?

Валерий Седон – Опять-таки для порядка. Чем больше денег – тем больше должно быть порядка.

Марк – Ясно. Разделяй и властвуй. Что ж, когда официальная коронация?

Валерий Седон – То есть инаугурация? Вступление в должность? Через неделю после официального объявления итогов голосования. Воля избирателей!

Марк – Нет. Коронация главы клана Седонов – тебя, Валерочка. Подтверждение сутесере от Аксары. Восстановление Седоновских прав.

Валерий Седон – Точной даты пока нет. Множество формальностей. И кровушки у меня еще много попьют.

Марк – Ты тоже переживешь, как я. Насколько понимаю, ты хочешь появиться в новом статусе на церемонии бракосочетания наследника? Очень вовремя это произойдет. Женитьба Серго на унай – превосходный случай. Твоя будущая невестка не имеет огрехов даже по меркам чванной знати гонвирских кровей – семей Роза с Адмирала или Севетов. Твои внуки – чистокровные аюны. Великолепный план!

Валерий Седон – Не делай из меня гения. Жизнь невозможно просчитать до мелочей. Сын и эта девочка просто встретились и подошли друг другу. Мы просто желаем им счастья. С начала века Седоны пережили много горя и смертей – новое столетие пусть начнется с простого человеческого счастья – простого, не аюнского…

Марк – Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Ты забыл про одну вещь. Чтобы жить дальше, нужно привести в порядок старые дела. Нужно пережить еще Озараг Илдыа…

Валерий Седон – Я об этом не забывал ни на минуту.

Марк – И кое-чем придется пожертвовать…

Валерий Седон – Не рви мне душу.

Марк – Ты теперь наш глава. Отец родной, твердыня! И душевные свои стенания спрячь поглубже. С виду же будь бодр и весел. Веди в бой! Сейчас многие на тебя глядят и слабину ищут. Да тот же Краулин приехал разнюхать, чем поживиться можно. Небось, Жанной хотел воспользоваться, чтобы подход найти. Ну, жук – жучило! Это ж какие фрейдовские глубины постичь! родная дочь… Интриган несчастный! Сам себя объегорил…

Валерий Седон – Поздно. На черта мне теперь Краулин сдался? Поначалу, конечно, надо было подстраховаться… Но мстить я даже тогда не готовился, хотя Анатолий меня подзуживал… Я вернулся в Укалаев и выдохнул свободно – обида перегорела, пепел от нее выдуло – туда же, в круг на Собачьем камне. Душа расправилась. Прошлого нет… Только бабушка…

Марк – Что с Валентиной Романовной? Межуй загудел дружно. Родственники мои – Чернобрины – встревожились. Напротив, дед Кирей притих, погрустнел, отодвинулся в свой угол – словно темное облако его окутало… В доме тихо стало. Аленка – бледная, глаза на мокром месте…

Валерий Седон – Бабушка, моя бабушка! Я себя ребенком чувствую, когда зову – ба-буш-ка… Вот так бы кричать, чтобы горло себе надорвать, но докричаться… Бабушка! Она всегда была и, казалось, всегда будет. В глухой черной одежде, в платке. Ее суровость и отстраненность. Ее сморщенные руки – она гладила меня по голове, садила на колени. Ее ноги зимой и летом в шерстяных носках. Те немногие личные вещи, которые она берегла – коробки ее, ажурные салфетки, простыни, статуэтка Дии, фотоснимок сына Павла… Наш дом – это не стены, не вещи, а бабушка. Детский страх, что уйдет она – и все рухнет… Сейчас словно отдирают часть меня – дорогую часть… Напрасно я Краулину рассказал про бабушку – может, сглазил?

Марк – Неужели так плоха? Нет надежды? Врачи, лекарства, деньги – из Москвы, из заграницы…

Валерий Седон – Ничего не жалко! Но поздно.

Марк – Она умирает?

Валерий Седон – Лежит на постели. Дремлет. Дышит хрипло. Каждый вдох разрывает ей грудь. Я подходил к двери и слушал… Анерай опаньлай!

Марк – Прости. Смириться тяжело. Моей бабушки Ирины давно нет, и мамы нет… Я понимаю, что ты чувствуешь.