Озем - Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5

Косцов – Вы что угодно думайте, но идея с укалаем в качестве участкового нехороша – с какой бы стороны не смотреть. Дождетесь – подсидит вас.

Валиев – Ишь, не нравится ему! Чем плохо-то? Молодой мужик, школу закончил, здоровьем не подкачал, в армии отслужил – среди укалаев, вообще, единственный случай.

Косцов – Да где он служил! Демобилизовался, вернулся в поселок в форме, нацепил значки во всю грудь и пошел хвастать, перед девками понтоваться – помню в его списке и сотню прыжков с парашютом, и знак подводника, еще отличника советской армии, вот только Золотой звезды героя не хватало – упустил. Ерой выискался! Наверное, все два года при кухне или возле каптерки ряху нажрал… Однако же послушать его армейские байки – не иначе дворец Амина брал со штыком наперевес…

Валиев – Вот я и отвечаю – в армии отслужил, биография подходящая, анкета образцовая. И территория ему не чужая – родился в Котуте, жителей знает, теперь вот заделался семейным человеком, погоны нацепил, власть попробовал и полюбил трепетно, а это не пустяки, Никита. Я тебе сколько раз объяснял, что будь ты пожестче, больше упертый, ценил бы материальную сторону жизни – в смысле не одни лишь деньги…

Косцов – Ну, не нужно мне этого, Владимир Валишевич.

Валиев – А Мухе нужно, очень нужно! Образования ему не хватает – а так карьера у него бы пошла в гору.

Косцов – Мозгов ему не хватает – как и всем Бесурам.

Валиев – Мозги – дело темное, непонятное, лучше туда не вдаваться… Ты бы пригляделся к Мухе – с тех пор, как он форму надел, изменился разительно – щеки раздул, стал вышагивать важно и поворачиваться всем корпусом, и даже на тех, кто ростом превосходит, смотреть как бы сверху вниз.

Косцов – Кабан! Из-за самомнения он пухнет – раздувает его не только в щеках, а внутри все равно тьма непроглядная, Бесуж. От своей родни отказался, они для него теперь парии – простые укалаи, как и большинство Бесуров. Зачем как отец всю жизнь в горячем цехе вкалывать? Если можно и к власти поближе, и почище, с деньгами и почетом.

Валиев – Это ты работу участкового описываешь?

Косцов – Ну, по сравнению с тем, что у него было…

Валиев – Хоть бы и так. И вправду, что у него было? Одно прозябание. Комнатушка в бараке на всю семью, вековой уклад и живой пример родичей перед глазами. Муха ведь из самых обыкновенных Бесур, и ему после восьмого класса со справкой вместо аттестата прямая дорога лежала – чернорабочим на завод, в самое пекло… Типичный туповатый абориген, но оказалось, что подлей и пронырливей. Так бы судьба сложилась, как предначертано, если бы не вмешалась молодая и наивная учительница, Виктории Седон – ей, видите ли, не терпелось мир переделать… Муха – ее первый опыт установления справедливости. Первый блин всегда комом. Понятно, исходный материал никуда не годился, но что бедной Вике было делать? ведь никто не доверил бы ей воспитание ребенка Сульитов – а тут за неимением гербовой пишут на простой, все очень просто… Как она тянула этого Муху за уши, учила, долбила – не додолбилась, школу он все равно бросил. И тут наша Виктория не остановилась (а лучше надо бы!!) – все внушала, что он достоин большего. Ха, укалай останется укалаем, здесь ничего не исправить… Вика сама напросилась – притащила Муху за руку в вечернюю школу, пасла его, в дом к себе разрешила приходить, занималась, дрессировала как зверя и школьный аттестат ему устроила. Он даже жил у нее неделями, а того умница Вика не понимала, что у нее дочь подросток. Может, вилку она его научила держать, волосы в носу подстригать и грязную обувь под дверью оставлять – так он ей иначе нагадил… Да, у Викиной дочки, Венеры, все как у Катеринкиных Седонов получилось – и кого в этом обвинять? Хотя бы следующих укалаевских воспитанников Вика к дому не приваживала… А Муха – что же он? своего не упустит, как клещ вгрызается – и его уже не сбросишь. А он сидит и раздувается, и все гребет под себя – смотри, как поселок согнул.

Косцов – Ну, в Котуте Муха ощущает себя абсолютным царьком…

Валиев – До меня долетели слухи, что он там вытворяет. Жену себе выбрал – первую красавицу из Лешути да еще из семьи Лешиков. Не досталась бы ему эдакая партия, если бы не при должности был… Хотя там яблочко сладкое, румяное, а под румяным боком – ну, понятно что. Это ему в отместку за Венеру. Кто же Деду не знает?

Косцов – Муха не знает. Укалаи жаловаться, конечно, не побегут – вернее, побегут, но не к вам – по своему обычаю скорее к Мерету обратятся… Или Муха решил, что может и Сульитов на поводке водить? Дурак к тому же… И на самом деле – пустой, жадный, подлый и самовлюбленный тип.

Валиев – В точку!

Косцов – Чего же вы его поставили на место участкового? Ведь вы его знаете, как облупленного?

Валиев – Никита, если пожелаешь – я прямо завтра тебя туда поставлю. Нет, правда!

Косцов – Еще чего! Я пока в твердом уме и с укалаями связываться не буду.

Валиев – Вот, ты не будешь – и никто из твоих коллег тоже не будет. А раз не ты и никто другой – то будет Муха. Все просто решается….

Косцов – Вы неприятности не ожидаете? Муха дорвался до власти, и сдерживающих тормозов вроде капли рассудка у него не имеется. Этот грязный поросенок теперь превратился в здорового кабана – жрет, жрет и никак не нажрется. Мухе всего мало – и денег, и баб, холуйства – чтобы все перед ним пресмыкались. Он в милицию пришел с корыстным интересом – не жуликов же он пришел ловить, нести нелегкую службу дни и ночи… Вот он в Котуте землю носом роет, жадность пышет. А сейчас какие времена? и у кого сейчас в Котуте деньги водятся? Завод стоит – раньше на самые грязные работы брали Бесуров, и те впахивали там, где русские работать не соглашались, да вот еще Лешути в леспромхозе зарабатывали – не бог весть что, но все же… Теперь только частники лес рубят – жулье одно! Жулику тому кинуть наивняков Лешути – да раз плюнуть! Не платят им ничего… Каким способом укалаям прокормиться? Так ли уж удивительно, что харза полезла в город? Сначала загоняем дураков в угол, затем сажаем – спасибо родному государству! И не такое сотворим.

Валиев – Эк ты загнул, Никита. Не ты один это говоришь – Иван Степанович Серостанов тоже возмущался, болит душа у старика из-за завода… Но ты прав, ты прав – плохие времена настали. Думаешь, я не понимаю? Что, у меня между ушами одна фуражка размещается?

Косцов – Владимир Валишевич, я не про вас, нисколько не про вас.

Валиев – Дело не в том. Все я вижу, не слепой. И не только вижу, а прямо-таки нутром чувствую… Нехорошо мне, Никита…

Косцов – Вы не приболели, Владимир Валишевич? Сердце пошаливает или с давлением не в порядке при таких грозах? Домашние заботы тоже наваливаются – у кого их нет? Ничего, все нормально будет. Что с вами?