Озем - Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5

Косцов – Ты обязан следить за порядком!

Муха – Я слежу. Означенный Жирик недавно говорил неодобрительно про начальника Виктора Васильевича Коренева, я ему чуть в рожу не съездил – с виду он такой благостный, Жирик-то, но посадить на трое суток не мешает.

Косцов – Опять посадить!

Муха – Ему что? он не заметит даже – по молодости отсидел, тогда серьезные статьи за разговоры против власти давали – зато сейчас не возбраняется трепать языком что угодно, и этот Жирик – вот умора! – вроде как даже пострадавшим от прежнего режима числится… Ну и времена! добром все не закончится, если разная шваль может запросто власть полоскать… А ученые люди такому безобразию потворствуют – вон этот старичок с Межуя, Завалишин, Жирика к себе приглашает, слушает, руку ему жмет, по мне же – пресекать надо! Вы как хотите, непорядок это.

Косцов – Продолжай по существу.

Муха – Его дядя, Ник Завалишин – серьезный человек, его боялись и уважали. Он на заводе не последним начальником много лет считался – к народу строг, а уж укалаи сидели в самом грязном углу, и голоса их не было слышно… Племянник же Ника – пустомеля… Я всегда говорил, что с укалаями добром нельзя! Себе же на шею посадите… Жирика определить на отсидку, и Степанку Блевулю рядышком – пусть в камере дрыхнет… Что? Вы про Сульитов спрашиваете? И что Сульиты? Мне не важно – я за порядком следить поставлен, и свою работу знаю – у меня не забалуешь…

Косцов – Так-таки ничего? Совсем ничего? Тогда к начальству беги и докладывай!

Муха – Отчего же? Я ведь говорил, народ у нас в поселке до ужаса невоспитанный, вредный, буйный – держать в жесткой узде надобно, и слабины не давать. И при первом же случае – по морде раз!! И посадить кое-кого давно следует! Я даже назову по именам… А то некоторые уверены, что если им нет восемнадцати, то и суда на них нет – да здоровые лбы! все могут – и лес валить, и срок мотать… Далеко ходить не нужно – вон два лоботряса Валька Жердыкин да Петр Седлов, они в Котуте всем известные, оба из семей Бесур… У Вальки правда бабка – того, старорежимных предрассудков сторонница, суеверия распространяет, по всему поселку метет – давно пора пресекать, но бегают к ней глупые бабы каждая за своим – мужа вернуть от любовницы, потерю отыскать, со здоровьем пособить – обыкновенно на менгельти бабка колдует, когда выйдет, когда нет…

Косцов – Какие суеверия? Менгельти? О чем ты вообще, Муха?

Муха – А я че – я понимаю. Бабам не объяснишь – они вбили себе в голову… Только к Жердычихе не только поселковские бегают – и из города многие толкутся, возле ее халупы, бывает, дорогие машины стоят, дожидаются… И люди не слепые – иной раз платок повязать не мешает, или голову наклонить ниже – впрочем, как не таись… Только вам открою – приезжала недавно даже жена директора завода – да, самого! Ее сразу опознали – красивая, гладкая, важная, волосы кудрявые, губы накрашенные, везде золото навешено – в Котуте углядели сразу… Вот предовольная Жердычиха раздувается – сплела паутину и сидит паучиха! Я же говорю пресечь! Не взирая на лица… Вы там поближе к начальству – объясните, что никому в Котуте нельзя верить, тем более воли давать!

Косцов – Муха, хватит!! Твоя бы воля – ты всех бы выстроил в ряд и разом пресек. Тебе какое дело, кто ездит к твоей бабке? Отвечай!

Муха – Она – не моя бабка, с Жердыкиными мы никогда не знались. Она – бабка одного поселковского хулигана – Вальки. Вот без него воздух в Котуте точно стал бы чище… Нянькаются с эдакими…

Косцов – Ты – участковый – вот и веди работу, следи, пресекай.

Муха – Ага, в Котуте уследишь! Здесь каждый смотрит волком – стоит отвернуться, как сразу куснут – или даже башку откусят… Ороя выискались!

Косцов – Ты на родичей жалуешься. Котуть – твое гнездо, родню не выбирают…

Муха – Какие они мне родня? Неправда вовсе. И потом – я в Котуте не живу, в поселок прихожу лишь по службе.

Косцов – Возможно, ты и оторвался от своих родичей. Но Деда навещает братьев.

Муха – У меня своих-то – старики да сеструха Наташка – старики еще сколько-нибудь поживут, а сестра выросла, в этом году школу заканчивает, дальше – замуж, и среди новой родни старую быстрей позабудет… А у Деды родни-то – два брата Лешики.

Косцов – Ну, прочих Лешути-то кругом – как стволов в Ояле.

Муха – Деда приходит только к Лешикам – родным братьям. Запретить не могу – она выросла с ними… Странные они оба. Младший, Митькай – как все Лешути лесной человек, ему в Ояле все тропы ведомы, и никаких тайн для него там нет – звериные повадки знает, да и сам как зверь может в лесу жить и ночевать, и себя насытить… Митькай исходил везде – возле Собачьего камня и дальше на север – проникал и в верхние, и в нижние земли, для Лешути проход в Оял оставлен… Вот только слишком простой он – Митькай-то… Лучше его нет проводника – его всегда звали и были согласны неплохо платить. Ну, деньги-то у младшего Лешика не задерживались – он, вообще, не жадный, и для Деды тоже не жмотился – платье там или конфеты, вещицы разные женские – пожалуйста… Митькай и вам, городским, хорошо известен – ведь главное увлечение здешних мужиков – это охота, польза и целительство для тела и души… Да что там говорить! или ты, как простой смертный, сам топаешь с ружьишком за спиной, или, будучи начальником, на казенном транспорте по Лешинской дороге елозишь – в любом случае проводник надобен, а значит, без Митькая как без рук. Раньше старухин внук Седон – еще когда Укалаев под ним был – предпочитал Митькая, пацана совсем, прочим Лешути и даже водки с ним выпить не брезговал. А старший брат, Иван, на Митькая нисколько не смахивает. Прежде всего, Иван в лес ни ногой, не привлекает его это – безвылазно сидит в своей берлоге, в комнатушке Лешиков в бараке – и ножиком дерево строгает. Митькай натаскает брату сучков да обрубков из Ояла, тот и рад радехонек – есть к чему руки приложить. Иван, конечно, мастер настоящий, продолжатель семейного ремесла. В роду у Лешиков были умельцы – вавукры резали, менгельти делали и еще много чего – зверушек, птиц, личины разные. Дерево, особливо ояльское, у них в руках было податливым, теплым – чего хошь могли сотворить. Сегодня Иван Лешик – продолжатель отцов, дедов. Сульиты – если что понадобится – к Ивану идут, сам Мерет запросто ходит в барак к Лешикам. Деда с Меретом разговаривали и не один раз…

Косцов – Тебе льстит, Василь Михалыч, вот ты соловьем поешь…

Муха – Вовсе нет. Просто Деда – единственная сестра Лешиков.

Косцов – Понял я, понял, с кем ты породнился. Меня твои Лешики не интересуют. Не они же по ночам в старом городе безобразничают и страх в людей вселяют. Про маньяка слышал? Только не притворяйся!