Екатерина Ивицкая - Хоккёкусей. Сила стихий

– Идем в мой кабинет, там никто не услышит…

Асунаро помнил наставления жены, не раз беседовавшей с дворцовым лекарем о том, как помочь брату, когда он придет в себя, и приказал слугам перенести чайник, приготовленный Торой специально для Ооками, в кабинет. Среди ее лекарственных запасов нашлись травяные сборы, которые не давали начаться воспалению, и чай надо было постоянно пить в течение ближайших нескольких дней.

Вкус был горьким и терпким, но Ооками не мог ослушаться четких указаний сестры: устроившись в плетеном кресле напротив привычно заваленного бумагами стола, он разом выпил первую порцию – не желая растягивать сомнительное удовольствие, – поморщился и, только вернув пиалу к чайнику, задал тревожащий его со вчерашнего дня вопрос:

– Ты уверен, что Незуми погиб два года назад?

– Незуми? – от удивления Асунаро нахмурился и подался вперед. – Знаешь, после того, что сейчас творится на рудниках, я больше ни в чем не уверен. По идее, его тело должно быть погребено в одной из рухнувших шахт.

Ооками еще не мог избавиться от ощущения горечи во рту, сжал губы и снова поморщился:

– То есть ты хочешь сказать, что его может там и не быть?

Тяжело вздохнув, вспоминая скандал, который поднялся после доклада Повелителю, Асунаро устало потер виски: он прибавил работы дворцовым палачам. Однако доказать, что каторжникам сбежать помог кто-то из стражников, так и не смогли – по официальной версии считалось, что это удалось после обрушения одной из стен пещеры. Вопросов было больше чем ответов, но иначе воссоздать картину происшедшего так и не удалось.

– Всего два дня назад я видел клеймо смертника на ноге человека, который физически не мог находиться за пределами рудников. А он лежал обезглавленный в моем сарае. Теперь я ни в чем не уверен!

– Клеймо смертника на ноге? – насторожился Ооками: память услужливо напомнила ему о находке маленькой Саншуо в лесу.

– Да. Ты не знал? Мы ставим знак смерти на лодыжку приговоренным к пожизненному заключению на рудниках.

Ооками, никогда не интересовавшийся до этого вопросами содержания каторжников Хидари, потянулся за листом бумаги и пером. Набросав по памяти знак, который видел на ноге попавшего в его дом два года назад человека, он протянул другу лист через стол.

– Такой?

– А где ты его видел? – нарочито безразлично произнес Асунаро.

– На ноге человека, которого примерно два года назад нашли умирающим в лесу недалеко от нашего дома.

В смешке, который издал Асунаро, прозвучало отчаяние, граничащее с неверием в услышанное.

– Наши смертники обнаруживаются разгуливающими то по Хидари, то по Сейто! Замечательно… – он снова потер виски, чувствуя, что с каждым новым открытием в них начинает пульсировать боль. – «Дикая страна», как сказала бы твоя жена! И в этот раз она была бы недалека от истины! Я не представляю, как сообщу об этом Повелителю. Уже сам факт побега с рудников привел его в ярость. А то, что он был явно не первый, и тот, кто убежал, еще и добрался до Сейто… Когда это было?

– Осенью два года назад. Только начали падать листья.

– Обвал, в котором якобы погиб Незуми, произошел как раз в это время… осенью… Ты видел его?

Ооками перевел взгляд на окно, пытаясь поднять из памяти обрывочные воспоминания – это было сделать нелегко еще и потому, что заклинания дворцового лекаря блокировали многое из того, что могло причинить ему душевную боль.

– Я видел человека, который мог им быть. – Образы, лица, слова – все смешалось в бесцветный клубок, и он тщетно пытался его размотать. – Учитывая ваши рассказы о двойниках, сначала решил спросить у тебя, мог ли Кувабара превратить кого-то в Незуми, чтобы повлиять на Кагеро?

– Исключено, – сразу ответил Асунаро. – Его можно создать только по образу живого человека. Даже если ты видел двойника Незуми, то настоящий непременно жив. Но почему ты так уверен, что это он?

Сухое старческое лицо с глазами, пылающими ненавистью, с трудом всплыло в его памяти; Ооками даже показалось, что он чувствует, как дрожащие пальцы до боли вцепились – словно в тот раз – в его плечо.

– К нему обращались «господин Незуми», он выглядел так, как я себе представлял бы его после восьми лет каторжных работ. Постаревший, высохший, сгорбленный, лицо покрыто морщинами… – он инстинктивно повел плечом, словно сбрасывая с себя воспоминания о встрече с дядей жены. – Когда его привели, со мной уже два дня работал Кувабара. Я плохо помню, что он говорил, скорее… бормотал. Но я все еще мог соображать и узнал Незуми, несмотря на боль.

Асунаро запустил пальцы в волосы и попытался подвести итог услышанному:

– Два года назад случился обвал. Два года назад вы видели на Сейто беглого каторжника… Этот обвал вполне мог замаскировать или же поспособствовать побегу. Но тогда погибло более десяти человек. Получается, они спокойно разгуливают теперь по миру!?

Ооками отстранился от своих воспоминаний – сделать это оказалось легко, что было явным последствием заклинания, – и пожал плечами.

– Получается так… Ты можешь узнать подробнее?

– Узнаю. Мы договорим, и я первым делом снова отправлюсь на тот рудник. Я тут знаешь, о чем подумал…

Асунаро оборвал себя на полуслове и, не закончив фразу, поднялся на ноги. Ооками внимательно следил, как он прошел от одной стены, до другой, словно не в силах оставаться неподвижным, обдумывая встревожившую мысль. Привычным жестом он потянулся за пиалой, полагая, что придется какое-то время ждать продолжения беседы, но вспомнил, что именно находилось в чайнике, поморщился и отдернул руку. Пройдя еще несколько раз от одной стены до другой, Асунаро наконец собрал воедино свои воспоминания, остановился и, присев на край стола напротив Ооками, произнес:

– Когда Куротачи простили и он вернулся на Хидари вместе с Незуми, Кувабара как раз еще работал во дворце. Незуми не мог не знать, за кого выдали дочь его… друга – если можно назвать дружбой их странный союз. Поэтому я совсем не удивлен, что после побега с рудников он обратился именно к Кувабаре и Сузуран. Тогда казнили многих соратников Куротачи, но Кувабару никто не тронул – он никогда не поддерживал тестя в открытую, просто делал свою работу в подвалах дворца. Может, наслушавшись Незуми, Сузуран уговорила мужа отомстить Кагеро за отца, или ими обоими движет какой-то иной мотив, но… Кувабара – серьёзный противник, он не глупец, поймет, что ты назовешь его имя, как придешь в себя. И именно поэтому найти его логово будет практически невозможным…

– Разве что он сам снова вынудит нас прийти к себе… – заметил Ооками и после небольшой паузы добавил: – Кагеро рассказала, что происходило в пещере…