Екатерина Ивицкая - Хоккёкусей. Сила стихий

– Одна горизонтальная, несколько почти вертикальных… – комментировал он свои действия.

– Если ты поставишь к каждой вертикальной по небольшой черте, то получится знак смерти, – Кагеро задумчиво следила за кончиком палки.

Ооками провел недостающие линии и кивнул, соглашаясь со словами жены.

– От чего он умер? – спросила Кагеро – ей не хотелось касаться тела, чтобы с помощью заклинаний ответить на этот вопрос.

– Полагаю, от кровопотери и истощения, – произнес начальник охраны, перевернул тело на живот и указал на шрамы и раны, часть которых были свежими. – Похоже, что его постоянно били кнутами… Иначе откуда такие отметины?

– Детей в лес одних пускать пока не будем, – подвела итог Кагеро, вставая и отходя от тела.

– Я уже отдал приказ приставить к ним кого-нибудь из стражников, – ответил Ооками. – Но ты же знаешь, что за нашими детьми уследить нереально.

– В ближайшие дни присмотрю сама, пока не станет ясно, что подобные случаи не повторятся. Саншуо, кажется, что-то недоговаривает, – Кагеро нахмурилась. – Но, может, она просто испугалась, поэтому так странно себя вела. Пойду проведаю их.

Оставив мужа и начальника охраны решать, как избавиться от тела, Кагеро тихо подошла к комнате дочери и осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Вид близнецов, сидящих рядышком на кровати и разглядывающих найденные каштаны, немного успокоил ее, но инстинктивно она чувствовала, что что-то упустила. Решив понаблюдать за дочерью в ближайшие дни, княгиня прикрыла за собой дверь и пошла в свои комнаты.

***

Личность таинственно умершего человека так и осталась невыясненной. За несколько лет этот случай изгладился из памяти Цуру и Кагеро с Ооками. Лишь маленькая Саншуо каждый раз, порываясь поговорить о странном камне с братом или родителями, словно слышала наставление умирающего никому не рассказывать о нем. Девочка никогда не расставалась с камнем, он всегда лежал в мешочке куклы, а та была верным спутником во всех играх и проказах.

Проказничать дети любили, особенно когда дом наполнялся гостями или же они сами переносились на Хидари: несколько раз в год или Кагеро и Ооками навещали Тору 12 12 Тора – тигрица и Асуна́ро 13 13 Асунаро – кипарис и проводили декаду или две на Хидари, или же тетя и дядя вместе с Юми 14 14 Юми – стрела и малышкой Ясумин 15 15 Ясумин – жасмин приезжали на Сейто. Очень часто к ним присоединялись старшая сестра Кицуне́ 16 16 Кицуне – лиса и Ита́чи 17 17 Итачи – ласка с дочкой Шикой 18 18 Шика – олень . Шика была только на полгода старше близнецов и любила шалости не меньше их. Тора радовалась, что Ясумин еще недостаточно подросла, чтобы играть без присмотра, потому что четверо старших сорванцов с помощью магии творили такие невообразимые вещи, от которых родители часто хватались за сердце. Теперь Асунаро, получивший после первого визита Кагеро и Ооками на Хидари должность в Высшем совете, мог беспрепятственно переносить своих родственников из одного дома в другой, и подобные встречи за несколько лет стали доброй традицией.

Ооками тоже часто навещал соседний материк: он вошел в Совет магов Сейто и отвечал за отношения между странами. То, что его уже знали на Хидари, сыграло большую роль в этом назначении, и теперь он также получил возможность свободно перемещаться между материками в любое время.

Вот и в этот раз он поздно вечером собирался на Хидари – из-за разницы во времени следовало дождаться, когда во дворце Повелителя наступит утро. Кагеро пыталась уложить детей спать, прежде чем идти провожать мужа, но если спрятавшегося в кладовой Цуру она нашла довольно быстро, то Саншуо, похоже, была где-то во дворе.

Ооками не стал ждать, пока Кагеро успокоит расшалившегося сына, и сам отправился на поиски дочери. Девочка нашлась у леса под сосной: она увлеченно играла с куклой при свете трех ярких шариков, которые только недавно научилась создавать.

– Саншуо, разве ты не слышала, как мама звала тебя спать? – Ооками подошел к дочери и присел рядом.

– Слышала, – хмурясь, ответила девочка, сдувая с ладошки маленькие искорки, которые немного пролетали вверх, а затем медленно гасли, опускаясь на землю.

– И почему же ты еще не в постели? – укоризненно спросил отец.

Очередная искорка подпалила край хакама 19 19 Хакама – юбка-брюки, которые носят мужчины или женщины-воины на Сейто , но он не успел и шевельнуть пальцами, как в следующий момент та исчезла, не нанеся большого урона парадному одеянию.

– Потому что я хочу еще немного поиграть с огоньками, – ответил упрямый ребенок.

– Уже поздно играть с огоньками. К тому же мне надо уходить по делам, – со вздохом произнес Ооками и, подхватив дочку на руки, выпрямился. – Не заставляй маму волноваться и бегать за тобой, чтобы уложить спать.

Саншуо надулась, но не протестовала, так как действительно устала. Но тут она заметила, что ее любимый камень остался лежать в окружении почти потухших огоньков.

– Папа! Папа! – вскрикнула она и попыталась вырваться из рук отца. – Там мой камень, я не могу его тут оставить!

– Какой камень? – еще раз вздохнул Ооками и повернулся обратно.

– Ну вон же, видишь? – Саншуо указала пальчиком на свою драгоценность и снова попыталась слезть на землю.

Но Ооками решил, что выпускать дочь может быть чревато, поэтому присел и взял свободной правой рукой указанный предмет. Нахмурившись, он повертел находку в пальцах, а затем протянул дочери, которая моментально выхватила ее и бережно спрятала в мешочке.

– Странные у тебя игрушки… – прокомментировал он, качая головой.

Боясь, что отец заберет и выкинет неказистый камушек, Саншуо притихла и позволила уложить себя в постель. Цуру уже почти заснул, поэтому Кагеро успела выйти на террасу прежде, чем Ооками исчез в портале.

– Когда ждать тебя обратно?

Почему-то именно сегодня ей не хотелось, чтобы он уходил. Как в те первые ночи, когда Кагеро была вынуждена оставаться одна и боялась закрыть глаза до его возвращения. За несколько лет она привыкла и перестала переживать – на советника-чужестранца мог напасть любой, зная, что он махоцукай. А ее бы в этот момент не было рядом, чтобы его защитить. Но почти всегда, когда Кагеро просыпалась, Ооками уже был дома и спал рядом, прижимая ее к груди и своим теплом отгоняя все страхи прочь. К тому же Ооками, зная об опасениях жены за его жизнь, предупреждал, если приходилось оставаться во дворце Повелителя больше, чем на несколько часов.

– В этот раз придется задержаться дня на два, – в голосе Ооками чувствовалось сожаление. – Надо подписать пару договоров, которые выгодны скорее нам, чем им. Поэтому на обсуждение всех условий может уйти время. Переночую у Асунаро…