Анна Кузнецова - Охота на пожирателей

Я никогда не видела Ру таким. После стычек многие из нас были прилично помяты, но Ру – никогда. Самый быстрый, самый сильный, он всегда был впереди, не прятался за нами, но отделывался легкими царапинами в самых жестоких схватках, а потом держал на руках истерзанных членов своры, поддерживая в них жизнь. Он умел это, как истинный вожак.

– Как ты? – робко спросила я, переминаясь с ноги на ногу, глядя, как он осторожно, стараясь не задеть спину, опускается на диван.

– Заебись, – зло ответил Ру и усмехнулся. – Никогда так паршиво себя не чувствовал.

– Здорово тебя… Ничего не заживает, надо хотя бы перевязать.

– Отличная идея! – скривился он. – Вот рука срастется и займусь.

Захотелось развернуться и уйти. Не моя вина в том, что его так отделали. И, возможно, не его тоже.

Я молча отправилась на кухню ставить чайник. Когда мы идем в гости – мы покупаем тортик «к чаю», когда навещаем больного – покупаем апельсины, а я пришла с увесистым шматком мяса. Признаюсь, я думала и о тортике, и об апельсинах, но когда оказалась в магазине, поняла, что если имеешь дело с оборотнем, нет ничего лучше куска мяса. Для любого случая.

Кухня по моим понятиям была огромной, и в ней царил тот же беспорядок. Опрокинутый стол, холодильник с вмятинами, шкаф с оторванной дверцей. Ящики и полки из него вместе со всем содержимым разбросаны по полу. Стеклянная варочная поверхность расколота надвое, аж душа кровью обливается, кажется, кого-то приложили лбом прямо в центр. Впрочем, на работоспособности это не сказалось, так что я поставила чайник. Среди прочего хлама на полу нашлась сковорода, которой, похоже, никто ни разу не пользовался; с молотком для мяса мне не так повезло, скорее всего, его просто не было, и я принялась обрабатывать мясо рукояткой ножа.

– Эй, ты крушишь мою кухню? – встревожено прокричал Ру из комнаты. Как будто было что крушить. Я заглянула к нему:

– Нет, делаю отбивные.

На одутловатом, покрытом синяками лице сложно было разобрать какое-то выражение, но, по-моему, Ру был удивлен.

– Аа, ну ладно, – только и ответил он.

Ру умял мясо в мгновение ока.

– Илу, – сказал он, сменив гнев на милость и со вздохом откидывая голову на спинку дивана. – Кажется, у меня опять лопнула губа. Я никогда не ел ничего вкуснее.

Когда я, помыв тарелку, вернулась в комнату, то обнаружила Ру спящим сидя, откинув голову на спинку дивана. Я неловко постояла рядом с ним, разглядывая ссадины на висках, профиль изломанного носа, неаккуратные швы и гематомы на груди и животе. Ничего не заживало – так сильно Гарат измотал моего бывшего вожака. Мог бы убить. Может, и хотел убить, но Ру почему-то выжил.

Решив, что мне пора, я на цыпочках направилась к двери, но Ру хрипло пробормотал сквозь сон:

– Останься.

И, не дождавшись ответа, сгреб к себе подушки и, кое-как пристроившись на них, провалился обратно в сон. Пришлось остаться.

Он проспал до самого вечера. Я кое-как прибралась, стараясь не очень шуметь, сложила разбросанную одежду в кучу, собрала и выбросила осколки и обломки, поставила на предполагаемые места опрокинутую мебель. Ру проснулся в боевом настроении, обвел глазами некое подобие наведенного порядка и сразу же поковылял на кухню, бодрый, хоть и по-прежнему помятый. За эти несколько часов сна практически исчезли ссадины, пожелтели синяки, неплохо затянулись швы. В общем, мои отбивные пошли ему на пользу, чем я была очень довольна.

После того, как он прикончил остатки мяса, я взялась за перевязку и штопку. Было решено начать со спины, поскольку она по-прежнему выглядела ужасно. Перекиси не нашлось, так что пришлось обойтись кипяченой водой из чайника. На всякий случай я прокипятила и хирургическую иглу – Ру уже пользовался ею, когда самостоятельно зашивал те раны, до которых смог дотянуться. Дома я держала таких же несколько штук, они частенько были нужны во времена моей «своровской» жизни. Они валялись по всей квартире, и хорошо, если я хотя бы мыла их перед использованием – оборотню можно не бояться инфекции. Но в случае Ру я не была ни в чем уверена.

– А с рукой что? – осмелилась спросить я, стежок за стежком штопая рваные края еще сочащихся кровью ран, оставленных когтями Гарата и его дружков. Глубокие царапины выглядели пугающе по-человечески: свернувшаяся кровь, припухшая алая кожа вокруг – там, где не должно оставаться даже шрамов.

– Ключица сломана. Предплечье раздроблено, – отозвался Ру. – Отправлюсь к костоправу, как только заживут царапины. Может, еще не успеет срастись. У меня для него порядочно работы.

Я вспомнила, как мне ломали успевшую неправильно срастись кость ноги… Держали втроем. Самое отвратительное – это хруст. А ведь у Ру не только ключица сломана…

Я провозилась с медицинской работой до самой ночи. Ру мужественно и молчаливо терпел все мои неуклюжие манипуляции, затем, наотрез отказавшись от поддержки, проковылял в спальню. Тщательно прополоскав иглу и вымыв руки, я заглянула к нему попрощаться. Он уже разделся, бросив одежду валяться на полу возле постели, и забрался под одеяло.

– Останься, – требовательно произнес Ру, видя, что я собираюсь уходить. Пользуясь моей заминкой, он продолжил: – Раздевайся и ложись ко мне.

Я замерла в проходе, не веря своим ушам. Раздевайся? Да какого черта? Он же… калека, хоть и временно!

– Раздевайся и ложись, – настойчиво повторил Ру.

Предложи мне это кто-нибудь другой – потоком ругательств он бы не отделался. Но Ру… Я стащила футболку и джинсы, пытаясь сама себе объяснить, почему бывший вожак по-прежнему имеет такую власть надо мной. Я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой – той, что была лет десять назад, робкой и нерешительной. Ты думала, что стала сильной и самостоятельной? Сделай бутерброд, женщина, и полезай в койку!

Аккуратно повесив одежду на спинку стула, я шагнула к постели, оставаясь в нижнем белье.

– Все снимай, – остановил меня Ру. Я боялась поднять глаза и встретиться с его взглядом, обнаружить похоть или равнодушие, боялась увидеть, как он разглядывает меня, боялась показать свои растерянность и страх, но послушно сняла остальное и юркнула под одеяло. Ру приказал повернуться спиной и обнял сзади, тесно прижавшись всем телом. С некоторым разочарованием я поняла, что никакого желания ко мне он не испытывает.

– Я не трону тебя, – сонно пробормотал Ру мне в шею. – Мне просто нужно это для восстановления.

И тут же заснул.

Конечно. Я могла бы догадаться. Физический контакт с кем-то из своры, чтобы черпать из него силы для восстановления. Только вот почему я? Я уже давно не в своре… Потому что я пыталась спасти Кали? Просто потому что я единственная пришла?..

Ру встал раньше меня, и, когда я проснулась, он уже вовсю шуровал на кухне. Часы показывали пять часов вечера, но спать хотелось так, будто еще раннее утро. На мобильнике висело несколько пропущенных вызовов. Я опять прогуляла работу. Скорее всего, придется искать новую. Ну и ладно. Все равно совсем неудобно было ездить к ним на другой конец города. С предыдущей уволили из-за Круга. Пашку никогда не интересует, чем я там занимаюсь за стенами монастыря – тренировки и еще раз тренировки, даже если выходные закончились и пора появиться на работе.