Власов Алексей - Северный Колосс. Предвестие Бури

Дважды, выходя на торговую площадь (коих в городе было не менее шести), Хоргаль ловил за руки уличных воришек, пытавшихся утащить у него кошель. Первого келиец просто отпустил, не желая терять время, а второму сломал пару пальцев и оставил вопить, устроив для жителей Деуса бесплатное зрелище. Быть может, он и добрался бы до нужного места быстрее, однако со времени прошлого визита в город, Хоргаль избегал особо мрачных переулков, где запросто можно было распрощаться не только с деньгами, но и с жизнью. Таков был Деус – за внешним великолепием скрывалась грязь и нищета, куда более ужасающая, чем в других городах. Прослышав о богатствах деусских торговцев, сюда пытались проникнуть нищие и бродяги со всех концов света, и стража ничего не могла с этим поделать. С каждым годом Совет принимал все более суровые законы относительно воров и попрошаек, однако ситуации это не меняло: им рвали ноздри, отрезали уши, выдирали языки, отрубали руки, бросали в темницы, но вместо одного уже на следующий день появлялось трое новых, жаждущих испытать удачу в самом богатом городе мира.

Не так давно страже было позволено решать судьбу нищих по своему усмотрению, более того, за каждого бродягу полагался медяк в награду – отчет велся ушами, и жадные до денег стражники с утра до ночи обыскивали городские трущобы, прямо там верша суд и расправу. Ходили слухи, что у их начальника, господина Биаджо Почанни в доме целая стена украшена отрезанными ушами. Правда это была или нет, но спустя месяц изуродованный труп Биаджо был найден в сточной канаве – его лишили всех тех частей тела, какие отрубали нищим. Кто его убил, так и осталось загадкой, но стража поумерила пыл, не желая лишаться жизни за пригоршню медяков.

Для Хоргаля смерть господина Почанни стала весьма неприятным сюрпризом, поскольку тот был его хорошим знакомым и мог помочь за вполне разумную мзду. Теперь же келийцу предстояло завести дружбу с его приемником, а это могло дорогого стоить. Впрочем, пока у графского посланника было более важное дело, а именно – найти относительно безопасное место для ночлега и решить, кто из торговцев достоин его доверия в наибольшей степени, поскольку полностью доверять в Деусе можно было лишь самому себе и никому иному.

Доходный дом «Добро Пожаловать», где Хоргаль останавливался в прошлый раз, и куда он проделал столь извилистый путь по городским лабиринтам, оказался буквально наводнен столь отвратительными субъектами, что келиец поостерегся даже заходить внутрь, и поспешно скрылся за ближайшим поворотом.

– В Деусе ничто не вечно, – пробурчал он вполголоса.

Где-то в центре города, несомненно, находились хорошие гостиницы, однако и стоили они немало, а казна графства, которой заведовал Хоргаль, испытывала слишком большие трудности, чтобы так бездарно ее расходовать.

– Эй, парень, – подозвал он мальчишку, увлеченно тыкавшего палкой дохлую кошку, валявшуюся посреди улицы. – Иди сюда!

Ребенок с явной неохотой оторвался от своего занятия и исподлобья взглянул на Хоргаля с такой злобой, словно хотел сжечь его глазами. Естественно, маленькому оборванцу был ненавистен человек в дорогом плаще и добротных сапогах.

– Где стража последний раз устраивала облаву? – Спросил келиец, показав парнишке монетку.

Неприязнь в глазах мальчика тут же сменилась интересом, он даже подошел поближе, потянувшись за медяком.

– Вона там, – указал он в неопределенную сторону. – За улицей Ювелиров налево, к площади Висельника.

– Сильно лютовали?

Паренек довольно оскалился, пряча монетку:

– Шестерых сразу порезали, а других болтаться повесили! Я сам видел!

Хоргаль улыбнулся, и отвесил ему подзатыльник:

– Пшел вон!

Теперь, хотя бы было понятно, куда идти: там, где поработала стража, некоторое время было спокойно, а значит, можно было найти постоялый двор, не рискуя в первую же ночь стать жертвой грабителей. Хоргаля это вполне устраивало.

Ближе к вечеру он, наконец, отыскал дом, еще на прошлой неделе служивший ночлежкой для бродяг, но после визита стражи здесь многое изменилось, включая хозяина. Теперь, за вполне умеренную плату, в доме можно было снять небольшую комнатку с тяжелым засовом и крепкими ставнями на окне. О том, как в ней ухитрялись раньше помещаться пять-шесть нищих, Хоргаль предпочел не думать.

Спалось торговцу плохо, он постоянно прислушивался к каждому шороху, то и дело нащупывал рукоять кинжала под подушкой и все ждал, когда кто-нибудь попытается вломиться внутрь. С улицы иногда доносились крики и конское ржание, Хоргаль несколько раз подбегал к окну, чтобы выглянуть наружу, но всякий раз останавливался, не желая открывать ставни, словно они одни могли защитить его от грабителей. Наутро, усталый и злой, келиец покинул доходный дом, решив поискать более спокойное место для ночлега, пусть даже это будет дороже стоить.

В сарае неподалеку, служившем конюшней, Хоргаля ожидало первое неприятное известие – ночью кто-то украл его лошадь, оказавшуюся более привлекательной добычей по сравнению с клячами других постояльцев. Келиец бросился было к конюху, требуя возместить убытки, однако рослый детина, словно невзначай поигрывая мышцами, заявил, что охранять чужих лошадей он не нанимался. В Северном Пределе Хоргаль, несомненно, приказал бы выпороть его за дерзость, однако здесь обиду пришлось проглотить – звать стражу, не имея поддержки так некстати погибшего Почанни, было попросту бесполезно.

– Как будто первый раз в Деусе, – выругался торговец, отлично понимающий, что его неприятности только начинаются. Если бы не секретность графского приказа, он бы даже не сунулся в город без отряда воинов, и сразу по прибытию заявил бы о себе Городскому Совету, чтобы получить его защиту.

У Хоргаля были связи среди виноторговцев, так же он знал представителей некоторых гильдий, однако этого было слишком мало, особенно учитывая, что основные надежды келиец возлагал на покойного начальника стражи. Теперь же, келиец вполне мог и не оправдать доверие Халладена, а это грозило суровым наказанием и потерей многих привилегий, которыми некогда наделил его граф.

Надо было хоть что-то делать, а потому, уповая на удачу, Хоргаль направился к Раньери Квинто, поставщику белого вина и виночерпию короля Талании (последнее было почетным титулом, и означало, что если король вдруг захочет посетить Деус, то подавать вино к его столу сможет только Квинто). Торговец жил в большом особняке на окраине города, вызывая зависть менее удачливых соседей. С его богатствами, Раньери давно мог перебраться в центр, однако ему больше нравилось возвышаться над беднотой, нежели раствориться среди богачей.