Власов Алексей - Северный Колосс. Предвестие Бури

Дизайнер обложки Зорислава Логачёва

Корректор Нина Кустова

© Власов Алексей, 2018

© Зорислава Логачёва, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-4223-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Северная Империя создавалась в течение сотни лет сражений, смертей и лжи, и еще четыре века росло ее могущество, поддержанное сталью, кровью и фанатичной преданностью Имперскому дому. Для того же, чтобы обратить ее в прах, потребовалось всего пять дней. Очистительное пламя Последней войны навсегда изменило облик мира и развеяло по ветру саму память об Империи, оставив людям лишь слухи, домыслы и обрывки знаний».

Бледное лицо властителя обрамляли седые волосы, в беспорядке выбивавшиеся из-под короны. Он сидел на троне, кутаясь в меха и дрожа от холода, пронизывающего до костей – осень выдалась слишком морозной, он чувствовал это и уже не удивлялся, когда приходили вести о гибели урожая и плохом улове. А ведь впереди была зима, и мрачный призрак голода встал перед народом Альвига во весь рост, скаля острые зубы. Островитяне не могли прокормить себя в такие годы – новорожденных оставляли в лесах, обрекая на быструю смерть, забивали скотину, жили впроголодь, и все равно по весне не досчитывались каждого десятого.

В былые времена, когда возникала угроза голода, воины снаряжали корабли и отправлялись добывать себе пропитание на юге, где земли плодородней, а люди – слабее. Где правители готовы платить откуп золотом, вместо того, чтобы защищать свои владения, а мужчины бегут прочь, боясь обнажить оружие. Туда, где одна только весть о приближении хартвигов повергает в ужас целые селения, и жители готовы на что угодно, лишь бы их не тронули.

Вот и сейчас, Альвиг чувствовал, что приближается то время, когда его воины поведут суда не за богатством, а за едой для своих семей, когда вернутся с трюмами гружеными не золотом, а мешками зерна и овощей. Только не он поведет их, ведь раны, полученные в битве с предателем, еще напоминали о себе. Король едва не лишился руки в том бою, и пальцы до сих пор плохо двигались, так что Альвиг едва мог сжать рукоять меча, а быть обузой в походе он не хотел. Вспоминая сражение, король порой хотел бы погибнуть там, а не быть обязанным жизнью сыну, отведшему роковой удар.

– Труби! – Бросил он воину, стоявшему у подножия трона. – Зови моих сыновей!

Тот поднес рог к губам, выдувая тяжелые оглушающие звуки, рухнувшие на устланный соломой пол, вместо того, чтобы взвиться к закопченной крыше большого зала. Королевские сыновья были в доме, и позвать их можно было без рога, но Альвиг хотел, чтобы они почувствовали торжественность момента и явились как можно скорее.

Опершись здоровой рукой о подлокотник трона, он медленно поднялся во весь рост, оправляя мантию – высокий, широкоплечий, хоть и немного исхудавший за последний год. Король был еще не стар, но уже не молод, и чувствовал, что конец его правления близок. Предки правителя чаще гибли в бою в расцвете сил, нежели переживали зрелость, цепляясь за власть дряхлеющими пальцами. И только один король прожил дольше Альвига – Кальдр Пышноусый, объединитель Морозных Островов, однако и он на склоне лет передал власть сыну, лишь помогая советом в тяжелое время. Альвиг и сам собирался поступить так же: объявить Ормвальда новым королем, но боялся, как бы подданные не подумали, что он сделал это в благодарность за спасение жизни, а не потому, что принц достоин занять трон. Потому, король решил отложить это важное решение до весны, постепенно подготовив свободолюбивых островитян к тому, что скоро ими будет править Ормвальд, и назначил сына ландгером Грендерна, чтобы тот тоже привыкал к власти.

– Ты звал, отец?

Могучему Ульвгриму пришлось нагнуться на входе – чтобы сберечь тепло, даже в большой зал вели низкие двери. Второй по старшинству и самый храбрый из сыновей короля, обогнул пустые столы, подходя к трону, и опустил голову. Он более других был похож на отца – и внешностью, и свирепым нравом, и более других был любим королем. Следом за ним появился и Сэмонд, не такой крупный, как брат, но гибкий и ловкий, с неизменной глуповатой улыбкой на лице.

– Соскучились по нам, Ваше Величество, – принц шутливо поклонился, тряхнув соломенными волосами.

– Век бы тебя не видеть, – усмехнулся в ответ король, но тут же его взгляд вновь стал серьезен. – Почему другие ваши братья не пришли?

– Арн на корабле спит, – ответил старший с гордостью. – Настоящий воин вырос. А ублюдок на Хасинге ищет мятежников…

– Называй его по имени! – Раздраженно прервал сына король. – Он твой брат.

– Он Ульвнару брат, не мне, – принц с вызовом посмотрел на отца, однако не выдержал его взгляда и вновь опустил голову, немного пристыженный: – Ты прав, он нашего рода, хоть то мне и не по нраву.

– Сейчас не время для раздора, особенно меж братьями, – немного пожурил его Альвиг, однако гнев его уже прошел. – Настает лютая зима, а с ней голод. Вы и раньше водили рати, теперь же я посылаю вас за пищей для наших людей.

– Найти что-нибудь пожевать голодающим? – Сэмонд похрустел костяшками пальцев. – И это деяние, достойное сынов великого короля?!

Он громко рассмеялся, запрокинув голову.

– Хорошие же песни о нас сложат!

– Если не сделаете этого – то и песни складывать станет некому, – отрезал Альвиг, зло сверкнув глазами – смех принца тут же оборвался. – Вам править этой землей. Идите, у торгашей Келии и Деуса есть, чем поживиться! Они утопают в роскоши, когда мы умираем с голода. Так пусть вспомнят о хартвигах!

– И еще сто лет не забудут! – С жаром прорычал Ульвгрим. – Я вернусь с трюмами, полными еды, а за собой оставлю выжженную землю, волчью сыть и женский плач!

– А я, пожалуй, еще и обрюхачу этих стенающих баб, – на губах Сэмонда вновь появилась кривая усмешка.

– Все бы тебе ублюдков плодить, – старший брат поморщился, однако младшего это нисколько не задело:

– Кому-то ведь надо этим заняться, когда мы всех мужиков их порежем.

Король и Ульвгрим в такт осуждающе покачали головами:

– Пойду, соберу хорниров, – произнес принц и, хлопнув брата по спине, добавил: – Когда кончишь гоготать, догоняй – с рассветом выходим.

Сыновья ушли, и король медленно опустился на трон, чувствуя подступающую усталость – разговор вымотал его сильнее, чем в былые годы битва. К тому же, на сердце осталась горечь: Сэмонд вел себя, точно шут, а Ульвгрим не желал признавать кровных братьев. Альвиг боялся умирать, пока не увидит, что Ормвальд крепко взял в руки власть, потому как иначе на островах могла разразиться новая усобица, еще более кровавая, нежели мятеж Огнебородого, ведь нет войны страшнее, чем та, где брат идет на брата.