Власов Алексей - Северный Колосс. Предвестие Бури

Шум прибоя сделался невыносимым этой ночью. Разразившаяся буря обрушивала могучие волны на выдающийся из общего массива суши Утес Кинжала, подобно нерадивому командиру, бросающему войска в безнадежную атаку. Крепость на вершине утеса стойко выносила удары бесчинствующей стихии – для того она была построена, чтобы сдерживать не только вражеские рати, но и жестокую ярость северных штормов. В блеске молний и раскатах грома, ураган врывался в окна цитадели, сдирая плотные занавеси и гобелены, сбивая с ног слуг и воинов, спешивших укрыться от непогоды в подземелье.

Среди этого безумия, невозмутимый словно статуя, возвышался исполин, со спокойной улыбкой наблюдавший из окна за бушующими волнами, гремящими у подножия утеса.

Граф Торас Халладен, правитель этих земель.

Ему, единственному, доставляло удовольствие бросать вызов беспощадной стихии и, раз за разом, одерживать над ней верх. Ветру не под силу было даже на шаг сдвинуть могучего властителя, не то, что свалить на пол – рослый, широкоплечий Торас, казалось, явился из древних легенд, где люди были подобны богам. В те редкие мгновения, когда бледное лицо графа освещала вспышка молнии, он более всего походил на воинственного бога, чье единственное предназначение – вести в бой неисчислимые рати.

Зоркие глаза великана различили в бушующем море обреченный корабль, ставший игрушкой во власти волн и урагана. Беспомощное суденышко несло прямо на прибрежные скалы, и Торасу казалось, что он слышит истошные вопли терпящих бедствие моряков. Они, несомненно, были храбрецами или безумцами, раз решились выйти на море в такое время.

Если это торговцы, значит, у рыбаков поутру будет знатный улов, отметил граф, продолжая наблюдать, как отчаянно борется за жизнь экипаж крохотного кораблика. Уже дважды его накрывало волнами, прочь уносились обрывки парусов и обломки мачт, но отважные люди не сдавались, и это невольно вызвало в глубине души Тораса уважение. Он решил, как только шторм уляжется, послать людей на берег, чтобы найти выживших. Более смотреть на обреченных графу не хотелось, они напоминали о том, что человек бесконечно слаб перед лицом стихии, каким бы сильным он не был.

Волны успокоились лишь перед рассветом, выбросив на песок обломки погибшего судна – последней и, быть может, единственной жертвы шторма. И сразу же к месту кораблекрушения прибежали крестьяне, вооруженные баграми и крючьями. В этой суровой земле любые дары моря принимались с благодарностью, тем более что сам граф дозволил местным жителям забирать себе все, что они смогут найти на берегу. Для бедных людей, какими были эти рыбаки и крестьяне, любая находка могла стать хорошим подспорьем, чтобы пережить зиму – что-то удавалось продать в замке, что-то обменять на зерно или даже мясо.

Бородатый здоровяк, прибежавший первым, уже спешно стаскивал с найденного утопленника куртку из оленьей кожи. Ему самому, конечно же, она бы не подошла, но он уже приценивался, за сколько возьмет ее портной на рынке. А ведь у покойника еще были высокие кожаные сапоги, почти не пострадавшие в шторме, и детина как раз начал его разувать, когда услышал торопливый окрик сзади:

– Эй, эй-эй! Один сапог мой!

– С чего бы вдруг? – Повернувшись, бородач хмуро взглянул на наглого односельчанина – тот был на голову ниже, лысоватый и худощавый, вряд ли он стал бы даже пытаться присвоить сапоги силой.

– Ты еще с того года меру зерна должен, и сети моя тебе поправляла.

Говоря так, рыбак подходил ближе, не сводя взгляда с заветного сапога.

– Не много ли хочешь? – Зло бросил обладатель куртки.

– Дружба, говорят, бесценна.

Несколько человек остановились недалеко от них, наблюдая за спором, другие – те, что поумнее, уже вовсю собирали дары северного моря. Бородач с явным сожалением во взгляде смотрел, как вещи, которые он мог бы забрать себе, обретают новых хозяев. Наконец жажда наживы в нем одержала верх, он стянул один сапог с мертвеца и бросил его лысому.

– По одному-то сложно продать будет, – прикинул тот. – Слушай, а отдай мне оба – я половину цены тебе верну.

– Забирай, пройдоха, – процедил в ответ здоровяк.

Он, несомненно, хотел добавить что-то еще, но осекся, услышав топот копыт – от графского замка к ним мчались вооруженные всадники. Несколько рыбаков испуганно бросились прочь, другие же собрались кучнее, поудобнее перехватывая багры и дубины для драки. К ним, наскоро спрятав добычу в мешок, присоединился и бородач.

– Все что здесь – наше! – Выступил вперед староста деревни, с вызовом глядя на воинов. – Так граф решил, сто лет как уже.

– То верно, люди! – успокаивающе поднял ладони предводитель всадников.

Жители Северного Предела были вспыльчивыми и свободолюбивыми, подобно своим предкам, что железом и кровью добыли эти земли во владение, раскроив королевство Хонтэ так, что оно превратилось в герцогство. Глупо было бы злить их попусту, да и граф того не одобрил бы. Потому воин ловко спешился, перекидывая плащ через руку, чтобы не замарать дорогую ткань грязью, и добродушно улыбнулся рыбакам, готовым отстаивать свое право кулаками.

– И что же вам здесь тогда надо?

В голосе старосты слышалось неприкрытое недоверие. И года не прошло с того дня, когда граф стал брать с них пошлину за торговлю в стенах его крепости. Тогда люди стерпели, но посягни он на их прибрежную добычу – и вполне мог вспыхнуть бунт.

– Торас Халладен, наш хозяин и господин, обещает щедрую награду, если вы найдете выживших и приведете их в замок, – воин достал горсть медяков из кошеля и бросил на песок. – Это вам, чтобы лучше искали.

Стоявший ближе других к монетам, староста рухнул на колени, ладонями загребая и песок, и деньги. Остальные рыбаки бросились к нему, но опоздали.

– Ищите! – Прикрикнул посланник графа. – Получите втрое больше!

На те деньги, что он сулил, могли безбедно пережить зиму несколько семей, и еще осталось бы.

Один из моряков пришел в себя уже на следующий день, ближе к полудню. Всего крестьяне нашли четверых, да и те уцелели лишь чудом, и жизни их могли оборваться в любой момент. Очнувшийся же, едва только нашел в себе силы говорить, принялся извергать проклятия – капитану, выведшему в море корабль, и пассажирам, уговорившим его это сделать. Когда же лекарь спросил, не узнает ли он кого-либо из выживших, моряк указал на седого мужчину, лежавшего в углу комнаты, зло процедив, что именно он виноват в гибели судна.

О том сразу же доложили графу, и Торас велел, во что бы то ни стало, привести старика в чувство. Хозяину замка не терпелось узнать, что же заставило опытных мореплавателей выйти навстречу буре, какая спешность не позволила им переждать ненастье в безопасной гавани. К тому же, судя по парусам, они приплыли с Морозных Островов, а значит, в каком-то смысле были соотечественниками графа. Прирожденные воины и мореходы, люди с Морозных Островов века назад высадились на хонтэйских берегах, принеся с собой смерть и разрушение. Слабый король тогда решил, что проще отдать им часть своих земель, чем лишиться всего в бесконечных сражениях. Так появился Северный Предел, и первым его графом стал Халлад Череполом.