Александр Корулин - Тень с человеческим лицом

Никогда не умевшему терпеть голод Гхолалу приходилось напрягать все силы – физические и волевые, чтобы не рухнуть на землю и не биться в истерике. Он спотыкался, запинался за каждую неровность, попадал в мышиные норы, падал и, поднявшись, вновь летел на землю. Первое время свирепо ругался, в ярости ревел на весь лес, срывал листья с деревьев, пинал траву и ломал ветки, о которые спустя минуту спотыкался и вновь падал. Когда гневный запал исчерпался, Гхолал, повесив голову и загребая за собой все то, что нарвал и накидал, молча, побрел сквозь кусты.

Нашел красных ягод, быстро определив их как землянику, сожрал вместе с листьями. Ни капельки не утолив жуткий голод, бросился на поиски грибов, наступил в осиные гнезда, и спустя полчаса растирал опухшие от укусов ноги далеко от земляничной поляны.

Внезапно нахлынуло отчаяние. Ни еды, ни сил идти. Проклятый лес с каждым шагом становился лишь гуще, комары и мошки атаковали огромными стаями, паутина облепила все тело, больше похожее на гигантский укус. Жара и духота выжимала литры едкого пота, чудовищная жажда просто убивала.

Лишь что-то глубоко внутри, нечто абсолютно уверенное в себе и ощущающее свою силу, успокаивало, играя на струнах души. Гхолал не мог ни понять, ни объяснить, что с ним происходит, но поддавался внутреннему уговору. Его резкое обрывистое дыхание постепенно замедлялось, превращаясь в ровное и спокойное. Дикие сумасшедшие мысли вскоре ушли из больной головы, а веки незаметно накрыли глаза. Яркий солнечный день исчез, заменой ему стал черный коридор, ведущий в неизвестность…

…После жуткой комнаты с пламенем темнота, сейчас окружающая его, успокаивала странным образом, а глаза с удивлением стали различать некие очертания.

В голове Гхолала словно появилась карта погруженных по тьму коридоров древнего замка, он, напрягая зрение, подтверждал глазами то, что рисовали мысли – стены с острыми выступами, от которых успевал вовремя отходить, чтобы не удариться. Более темные, будто залитые чернилами, места понимал как повороты, в которых скапливалась большая часть кромешной тьмы, и после двух или трех ударов лбом об углы стал угадывать момент, когда надо повернуть. Бесшумно парящая в нескольких шагах впереди него тень теперь стала еще черней, походила на маленькую злую тучку, но при одном взгляде на нее кровь застывала в жилах.

После очередного, своим углом задев и так расцарапанный в кровь висок, поворота Гхолал замер. Перед ним была пустота: большое пространство без стен – изо всех сил всматриваясь в середину и пытаясь понять, что же он все-таки видит, Гхолал смог убедиться лишь в том, что в нескольких шагах от него гигантский столб сгустившейся тьмы. Более густой, чем ведущая его последние несколько часов тень, которая при воспоминании мгновенно оказалась рядом. Ледяной ветерок коснулся обожженного уха, добавив боли, Гхолал затем услышал:

– Окунись в забвение, познай Мортема, тебя наполнившего…

Гхолал не слушал, неотрывно смотрел на жуткое скопление тьмы. Оно принимало самые разнообразные формы – от кружащегося с дикой скоростью вихря до ревущей в невидимом сосуде воды, черной и ужасающей. Из этого беспредела трансформаций вылетали тени, подобные уже знакомой Гхолалу, но были они гораздо темнее, крупнее и при взгляде на них сердце словно сжимала когтистая лапа самой смерти. Жуткие тени делали один-два круга около эпицентра тьмы, затем вновь исчезали в нем.

При произношении неизвестного имени Гхолал вдруг почувствовал сильное возбуждение. Кожу защипало – сначала несильно, едва ощутимо, но уже после нескольких мгновений создалось неприятнейшее и болезненное ощущение, словно тело одновременно тащат во все стороны, зацепившись за его кожу миллионами острых крючков. Гхолал невольно провел ладонью по руке, убедился в отсутствии инородных предметов, но поразился невероятной раскаленности кожи.

Мелькнула испуганная мысль о том, чтобы спросить у тени, что он перед собой видит – ворота в ад или скопище всемирного зла, но созерцание тьмы внушало такой невообразимый ужас, что, казалось, один звук обрушит на наглеца всю мощь сконцентрированной власти ночи. Тень, которую, глядя на творившуюся перед собой жуть, отчасти считал своей, судя по всему, прочитала мысли Гхолала: не успел человек подумать о возможном вопросе, ответ проник в череп и начал впитываться мозгом:

– Силы безграничной вместилище зрят редкие смертные. Пережить сей взгляд способны единственные из многих тысяч, тебе же выпала честь зреть двумя парами глаз…

Гхолал остро почувствовал исходящую от водоворота теней угрозу.

– Ступай, страха лишившись…

Голос в черепе на этот раз больно задел мозг своей торопливостью – Гхолал увидел метнувшуюся от него тень. Она оказалась среди кружащих, себе подобных, созданий, выглядела, как белая ворона, но лишь миг – затем нырнула в эпицентр тьмы. То, что следует войти в жуткий вихрь тьмы, Гхолал понял мгновенно, но сделать подобное было сложнейшей задачей всей его жизни. Он не в состоянии был представить, что твориться внутри постоянно меняющегося водоворота теней, который заставлял ноги Гхолала судорожно трястись, а сердце биться в горле.

Чудовищный круговорот жутких теней вдруг начал расширяться, ускоряясь. Его черные творения стали хаотично носиться по воздуху, уже не возвращаясь внутрь, также увеличивая круг полета. Редкие подлетали к замершему от ужаса человеку, заставляя последнего медленно прощаться с жизнью.

Критическая черта, переступив которую либо сходишь с ума, либо навсегда теряешь страх, оказалась перед Гхолалом. Он больше не слышал дикого галопа собственного сердца, не замечал невероятно частого дыхания, не ощущал тела. Не мог отвести глаз от приближающегося черного кошмара теней, что спустя миг накроет его. Время перестало течь, застыло, как река зимой, и этот миг для Гхолала стал моментом чудовищного накала нервов, смертельной болью разорвавшегося от невообразимого ужаса сердца. Не в силах более сдерживаться, больше всего на свете желая избавиться от адских мучений, Гхолал сдался. Рвущийся к огромной тени кто-то, сидящий внутри человека, в яростной радости рванул тело Гхолала вперед, со всего размаха утопив в черноте.

Последнюю мысль угасающего разума о том, что Тайгив и другие люди уже ходят по замку и ищут его, накрыла непроглядная тень.

* * * * *

Считая, что умер, Гхолал ошибался. Не было и сном его состояние – завис где-то между прошлым и будущим, не в силах увидеть настоящее. Невольный наблюдатель чужой жизни, чудовищно жестокой и поистине ужасной в деяниях. Жизни существа, чья судьба создала его воплощением абсолютного зла – безжалостный косарь, под окровавленным клинком которого падают жизни тех, кому не повезло оказаться в одном веке с ним – падают, как скошенная трава…