Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

К храму жалось низенькое строение – молельные комнаты и трапезная. Особняком от всего религиозного комплекса стояло продолговатое одноэтажное здание, обустроенное под монашеские кельи.

Путники подъехали к воротам, глядя на которые можно было с уверенностью сказать, что не каждому тарану будет по зубам этот крепкий орешек. Да и сам монастырь представлял собой неприступную твердыню с бойницами. Толщина стен была не менее двух метров, а высота составляла аж три человеческих роста. На направленной на четыре стороны света башне дежурил монах, вооруженный луком. В Обители Тога всегда были готовы к нежданным гостям. Впрочем, воинственность монахов было легко объяснить. Места здесь дикие. На этих землях издавна селились всякие лихие людишки. К тому же в нескольких днях пути начинается граница с Ренином. И хотя нападение солдат вражеского королевства на святыню казалось маловероятным, все же служители Тога опасались за свое богатство и были во всеоружии.

Арат поднес кулак к железной обшивке ворот и забарабанил. Окошечко отворилось, и в нем показалось небритое лицо служителя Тога.

– Добра и Света, странники, – обратился монах к отряду с традиционным приветствием.

– Любви и Милосердия, – ответил за всех Арат.

– Что ищите вы в обители Тога? – Монах не собирался их впускать, так как должен был сперва удостовериться в добрых намерениях путников.

– Помощи, брат Орту.

– Откуда ты знаешь мое имя? – любезность затворника тут же улетучилась.

– Разуй глаза, – усмехнулся старик. – Или ты забыл, кто простил тебе долг в кости? Так я могу назад потребовать свои законные пять дукатов.

– Арат, мой старый друг, прости, не признал, – монах прищурился, чтобы получше разглядеть лицо приятеля. – А это кто с тобой?

– Просто хорошие люди, которые попали в беду. Так ты нас впустишь, или мне придется орать во все горло имя его преосвященства, чтобы он дал пинка в твою тощую задницу?

Брат Орту крякнул, с трудом отодвинул прочный засов и открыл ворота, пропуская путников во двор.

– А ты, я смотрю, пришел налегке, – заметил брат Орту. – Я-то надеялся отведать твоей славной копченой форели.

– Думаю, ты не скоро побалуешь свое брюхо рыбкой, – вздохнул Арат. Заметив удивленный взгляд монаха, старик пояснил. – Я остаюсь в «Колыбели Тога».

Орту присвистнул.

– Решился наконец стать благочестивым?

Арат кивнул. Он не собирался рассказывать монаху о нападении утопленников. Достаточно обо всем будет поведать аббату, а тот пусть сам решает, посвящать ли затворников в это дело или умолчать. Еще неизвестно, как поведут себя рядовые члены общины. У многих, конечно, хватит ума остаться за стенами монастыря и продолжать осыпать молитвами небесного Отца, но некоторые наверняка струхнут и предпочтут убраться восвояси, подальше от страшной реки.

Мысли старика прервал зычный бас. К гостям вышел мужчина в серой сутане, подпоясанной красным кушаком с бархатом на концах. На шее у незнакомца висела длинная золотая цепь, на которой болталась раскрытая ладонь (знак Тога и как следствие, символ высшей власти духовенства), инкрустированная драгоценными камнями. Арат подошел к аббату Рудлу. Старик преклонил колено и поцеловал руку его преосвященству. В свою очередь аббат положил ладонь ему на голову и прочитал молитву.

Подобный ритуал проделывал каждый рядовой прихожанин, как бы испрашивая благословение у духовника. Питер и его спутники не были особенно набожными, а поэтому подобная церемония показалась для них несколько унизительной. Впрочем, Рудл и не ожидал, что воины падут ниц и примутся его лобызать. Члены отряда просто слегка поклонились аббату. Тот также уважительно ответил кивком. Во дворе собралось монахов пятьдесят, не меньше. Затворники побросали свои дела и с любопытством разглядывали пришлых.

– Что, у вас нет больше никаких дел? – прикрикнул на них аббат, да так, что Питер невольно вздрогнул. – А ну расходитесь, иначе я перестану замаливать перед Всевышним ваши грехи. Тогда-то Шахировы прихвостни вмиг поджарят вам пятки.

Угроза подействовала, и двор опустел. Видимо, никому не хотелось жариться в огне целую вечность.

– Арат, я очень рад тебе, – поприветствовал Рудл. – И вам, дорогие друзья. Добро пожаловать в «Колыбель Тога». Честно признаться, не ожидал увидеть тебя в такой разношерстной компании. Если только не произошло что-то страшное…

– Ваше преосвященство, – перебил аббата Питер.

– О, умоляю вас, оставьте сие обращение для моих олухов, – улыбнулся Рудл. – Я обычный аббат и никакой святостью не обладаю. Пойдемте в трапезную. Скоро будет готов молодой барашек с рисом, шпинатом, луком и прочими вкусностями. К тому же будет подано ягодное вино, от которого у нашего друга Арата всегда текут слюнки. Вот там и расскажете, что привело вас в нашу скромную обитель.

– Вот это другое дело, – шепнул Смоки на ухо Питу, потирая ладони в предвкушении еды и вина.

– Ратни, Жаром, – аббат окликнул монахов пропалывающих огород. – Возьмите лошадей. Накормите и напоите животных.

Те побросали мотыги и кинулись исполнять приказ духовного наставника.

– Позвольте полюбопытствовать, а куда пристроить этого зверя? – спросил Рудл. – Если не ошибаюсь – это грифон. Говорят, их осталось так мало, что скоро они станут легендой для Руны.

– К сожалению, вы правы, господин аббат, – ответил Смоки. – Грифонов можно пересчитать по пальцам. Хотя, конечно, я утрирую. Сотня-другая все же наберется. Но детеныши у них рождаются крайне редко, да и некоторые охотники промышляют добычей этого зверя. Ловят для того, чтобы устраивать гладиаторские бои. Поэтому их численность медленно, но верно сокращается. А о Руби не беспокойтесь. Он ведет себя прилично и никого из монахов не обидит. Только распорядитесь, чтобы ему выдали хороший кусок мяса. Он налопается и уснет сном праведника.

Аббат рассмеялся и дал соответствующее распоряжение монахам, которые застыли с поводьями в руках.

В трапезной витал аромат жареного мяса, приправ и специй. Аппетитный запах щекотал ноздри, заставляя желудки играть марш. На грубо сколоченном столе стояли кувшины с вином и фрукты. Арат налил до краев в кружку вина и опрокинул напиток в себя. Затем наполнил еще раз и уже только смаковал вино маленькими глотками, слегка причмокивая, зажевывая терпкий вкус чуть кисловатыми виноградинами. Дверь трапезной была раскрыта настежь, и со двора доносилось громкое щелканье клюва и звуки, похожие на рык хищного зверя: то грифон терзал кусок телятины. В углу трапезной налегал на нежное мясо индейки Пушистый. Пока друзья наслаждались монастырским вином, старик поведал про нападение утопленников. Аббат слушал молча, не перебивая рассказчика, закусив губу и уставившись в одну точку.