Александра Нюренберг - Превратись. Вторая книга

Разрушив в четыре славных тыка хвост, дракон отступил. Теперь за его спиной оказалась дверь и подбородок Бриджентис в окне. Леопард отошёл к столику и наполнил чашки.

– Выпьем.

Он протянул чашку Всеволоду.

– Человек манёвреннее дракона в тесном-то помещении.– Жестом прося обождать и не пить, толковал он. – И я полагаю, вы ни на секундочку, ни на двадцать секунд, – серьёзно сказал он, – не поверили, что я бы мог всерьёз рисковать, не зная, кто… не зная, что вы…

Он заткнулся от избытка переживаний. Потянулся приложить лапу к косматому щиту груди, но, устыдясь, опустил вдоль бока, где на шерсти примятость от портупеи. Комок лапы сжимался и разжимался. Внезапно он глянул, как до того однажды, в глаза человеку и без передышки другим, весёлым голосом провозгласил:

– За старого Ярру, который сегодня умер, а с ним все-все старые счёты.

Он указал чашкою на окно, засим в потолок, глухой в этом помещении и превосходно оштукатуренный. Посреди – скромная лепнина, для семейной в три лампочки люстры.

Они сдвинули чашки, но Всеволод отвёл свою, не чокаясь, и леопард с довольным видом кивнул. Он не донёс сосуд до пасти и быстро спросил:

– Кто вас научил?

И присосался к чашке. Слышно было, как вино булькнуло в его глотке.

– Разное в жизни… – Ответил Всеволод, глотнув. – Случился перерыв в занятиях, обеспечивающих жизнь… вот и научился от безделья.

– Когда были безработным? – С пониманием спросил Шанаэль.

Он катал пустую чашку в лапах, будто намеревался запустить её в голову собеседника.

– Да.

Леопард ушёл к столику и с нескрываемым огорчением встряхнул чайник – тот опустел. Крышечка сердито прыгнула.

– Почему вы не спросили?

– Ярра? Это, верно, Орс – на вашем родном языке.

Леопард осклабился, шерсть неторопливо встала щёткою у него на загривке.

– Это старое название.

– Я так и сказал. Да?

– Ну, да.

Они вернулись к биллиарду, где тройка шаров в центре ждала их возвращения.

– Небо сегодня замирает. Далёкое Небо тоже. – Говорил Шанаэль, глядя машинально, как Всеволод ставит недопитую чашку на пол, выпрямляется и примеривается. – В этот летний томительный день всё движется медленнее. Мерцалки, металки и другие тела.

Он усмехнулся.

– Быки, например. Некоторые и вовсе замедляют ход.

– Быки?

Шанаэль принял очередь.

Удар, и шар закачался у сеточки.

– Орс, к примеру. Наш Орс.

– Так вы объясняете плохой удар? – Поинтересовался Всеволод.

– Завтра, – не обращая внимания на ехидство, сказал Шанаэль и оперся локтем на мазик, – родится новый Ярра, молодой… сродни всему молодому… вот, как вы… Он будет страшно силён, он будет страшен.

– Так выпьем за него.

Всеволод нагнулся за своей собственностью, показал недопитую чашку.

– Ни в коем разе. – Облизав нос и губы, объяснил леопард.– За него выпьем завтра.

– Значит, я доживу до завтра в деревне, где целятся в голову.

Глаза Шанаэля потемнели.

– Спросите у быков по поводу плохих ударов. И не дерзите так больше.

Леопард проникновенно глядел, как Всеволод, запрокинув голову, вылил в глотку вино.

– Вы дороги нам. Вы и госпожа.

Всеволод отнёс чашку на столик. Листок пожелтел и скукожился, багровея на глазах.

– Не сомневаюсь. – Любезно заметил гость. Возвращаясь, он провёл пальцем по стеклу. – И сейчас возле нашей хижины несут дежурство отборнейшие из хозяев.

Он посмотрел на опустевший бирюзовый круг.

– Вроде Сахиры.

– Ей ничто не угрожает, зачем же охранять её?

– От меня, например.

Леопард коротко огрызнулся на шутку.

– Желаете продолжить? – Сухо спросил он, кивая на биллиард.

– Конечно.

– Я имею в виду загадки.

– И это тоже. – Покладисто заверил Всеволод.

В то время, как происходил разговор, небо над Ловарней изменилось и продолжало меняться: густо синее, он почернело, потом стало ещё чернее, если можно так выразиться, и это была правда. Чуть скошенный купол мира – я, кажется рассказывала вам, как устроен мир? – стал заметно блёкнуть к тому страшно далёкому отсюда месту, где сходилась углами поверхность восьмигранника.

Что-то происходило за пределами мира. То, что снаружи не видно в зашторенной комнате.

В Ловарне шумела река, вольный рокот доносился из-за взгорья. Бриджентис ушла из окна, где беседовали гость и хозяин. Она знала всё, нет секретов от любящего сердца, и плыла в небе, размышляя. Но о чём её мысли, конечно, не знает никто.

– Сегодня что-то интересное случится. – Сказал Шанаэль. – Знаете?

По комнате рассеялся свет, не имеющий видимого источника. Всеволод предположил, что он исходит от шерсти леопарда, но это был обман зрения.

– Если я скажу «нет», меня, несомненно, просветят. – Любезно отозвался Всеволод.

– Я чувствую, вы слегка пошучиваете. – Пожурил его Шанаэль.– Всё же я скажу вам, я, старый и назойливый.

Но он, если и собирался, не успел. За окном что-то гулко упало. Звук был выразителен и, пожалуй, ужасен, от него сжалось бы всякое сердце.

Леопард поглядел в окно, покинутое Бриджентис.

– Яблоко упало. Яблони у нас хорошие, дают сорт Белое Сердце.– Сообщил он и, сжав кулак, показал его Всеволоду. – Вот этакие. Куснёшь, как в зубы дали, этакое крепкое.

Он рассмеялся.

– На что это похоже?

– В смысле?

– Ну, этот звук в ночи… Всякое такое?

– Как если бы Бриджентис упала с неба. – Подумав, сказал дракон.– Более ничего придумать не могу.

– Верно. – Согласился, смеясь, Шанаэль. Он вообще повеселел. – Я не про то, что вы не можете. Но было бы это крайне нежелательно, крайне. А на что похоже, когда обыкновенный человек утверждает, что видел Бога?

– Соврал? – Предположил Всеволод.

Удары следовали своим чередом, и как раз сейчас игроки поменялись. Всеволод отметил, что леопард не посмотрел на него, когда проходил мимо.

– Или, быть может, ему показалось просто? Зачем же сразу «соврал»? – Вздохнул леопард. Глаза его впились в мерно двигавшийся поперёк локтя дракона мазик, скользнули выше по руке… добрались до глаз дракона.– Снова ваша очередь, сильный вы человек.

– Я знаю. Нет, если бы показалось, он бы знал наверняка.

– Значит, не показалось?

– Что?

– Тому человеку.

– Это мог бы быть человек из Ловарни?

Леопард неласково ощерился и промолчал.

– И к чему бы ему так странно врать? – Вскользь промахиваясь, добавил Всеволод к своей, как видно, бестактной реплике.

Шанаэль, довольный промахом гостя, отпустил едкое словцо, глаза его подобрели.

– Мы без предрассудков.– Закончил он, принимая ход.

Игра была сделана. Они дружески похлопали друг друга: леопард гостя по плечу, Всеволод хозяина – по предплечью.

– Спасибо, что составили компанию.– Благодарил хозяин, провожая гостя к выходу.