Александра Нюренберг - Превратись. Вторая книга

– Уйти в мир, где так много зла… – Простонал Шанаэль, но глаза его спокойно блестели. – После того, как мы обрели… Государь, смиренно сообщаю вам, это – невозможно. Этот риск неоправдан.

Веда хотела вмешаться, но её опередил Всеволод.

– Шанаэль, – мягко сказал он, – вы плохо начинаете служение – с непослушания.

– Но, сир! Сир!!

Затрепетавший Шанаэль простёр лапы, не смея подойти, и уронил голову.

– А здорово Подлёночек вас заловил. – Задумчиво подала голос Сари.

Шанаэль быстро повернулся к ней.

– Ваше величество не желает понять… – Пробормотал он и взглянул, глубоко опечаленный, на дракона.

– Тем не менее, – без малейшей иронии ответил Всеволод, – я ухожу с её величеством тотчас. Проводите вы нас или нет, не важно.

– В чём дело? – Спросила Веда, оглядываясь на Сари, сидящую на ветке.

– Вижу, что ваша верность лишь на словах. – Сурово закончил Всеволод.

Шанаэль дрогнул.

– Как угодно, государь. – Еле выговорил он.– Но мы не можем допустить…

– Ах, я поняла. – Сказала Веда. – Измена, Всеволод.

После этого страшного слова возникла на мгновение смятенная тишина, засим затрещавшая от множества действий и голосов.

– Враньё! – Крикнула Сари.

Шанаэль ощерил на неё клыки и провыл:

– Молчать в присутствии королевы!

Сахира потеснее свернулся, но Веда видела, что он весь напряжён, округлые гири мышц подрагивали под шерстью. Гоби подавил зевок, прикрываясь лапой.

– Дурачьё! – Выкрикнула Веда.

Снова стало тихо.

Веда указала на дверь.

– Им заложники нужны, ведь так, государь ?

Всеволод молчал.

– Нет! – Отчаянно крикнул Шанаэль. – Ради Орса и Бриджентис, не будьте так жестоки, бедное моё дитя!

– Чего это? – Спокойно спросила Веда. – Вот Гоби подтвердит.

Гоби неохотно поднялся на лапы.

– Никак нет, госпожа. – Вяло пробурчал он.

Шанаэль, казалось, успокоился.

– Умоляю вас выслушать. – Сказал он, и у акулы создалось впечатление, будто старый леопард мысленно ступает по тонкому льду – до того тщательно он подбирал слова. – Сначала… В начале… ну, да, ну, да… Ведь наше одиночество должно быть как-то оплачено… гарантировано, в конце концов. Но произошло другое… К тому же, обстоятельства указывают на скорое и необратимое решение, и мы не можем расстаться с…

Он забормотал, вновь теряя нить:

– Когда мы увидели ваши величества в жаркий час, идущими так одиноко… Моё сердце…

И он вскрикнул, хватаясь за портупею:

– Во имя Той, что сотворила человека по образу и подобию нашему! Поверьте мне, государь, ибо душа вашей спутницы уже да, да, поверила!

Веда кивнула.

– Да, я сразу догадалась.

Шанаэль зыркнул на ветку.

– Госпожа, – обратился он к Веде, – вы всё ещё не можете отказаться от мысли, что… царственное чадо… та штука… в общем, дурак и неуч Гарама прав – и, увы, прав, стократно: её нету.

– Клянусь Адом, в который я спускалась, – сказала Веда, – та штука есть. Но причём тут?

– При том, – вмешалась Сари, прыгая с ветки на паркет, – что через полмесяца тут не будет ни той штуки, за которой послали вас глубокомысленные монастырские кретины… и вообще ничего, ничегошеньки.

Веда помолчала и во второй раз спросила:

– В чём дело?

Шанаэль обрадованно поклонился ей и отверз уста, но вместо каких-либо объяснений раздалось кряхтение. Все посмотрели на Гоби, который, сидя на задних лапах, заговорил:

– Дело в том, что господин дракон необыкновенно опасен и может в один присест сжечь Ловарню. И всё же он никогда этого не сделает.

Гоби ни на кого не посмотрел. Шанаэль уронил лапы и прошептал:

– Это ошибка, мой друг.

Всеволод нашёл его взгляд и заметил:

– Так вот, как вы цените жизнь её величества.

Шанаэль в отчаянье прорычал что-то и жалобно мявкнул:

– Нет! Нет, государь! Это всё слова… и слова добрейшего старика!

Веда взглянула на дракона.

– Я становлюсь тебе обузой?

Всеволод услышал сдавленное шипение – это был Сахира. Богатырь припал на передние лапы и фукал, как перепуганный котёнок. Всеволод повернулся, и на миг его взгляду представился фантом, чудовищное видение.

Неизвестное разевало рыбью пасть, серые, текучие, как вода, лапы простёрлись… Тут же видение сгинуло, и на пол обрушилась, заняв горницу до самой стены, акула. Её плавник упирался в верхние сучья дерева. Она изогнулась, круша ветки и, раскрыв пасть, издала низкий тонущий вой, затем, невероятным усилием встав на хвост, захватила зубами ствол. Дерево заскрипело, заболтались хозяйственные принадлежности на верхних ветках. Челюсти сошлись и разомкнулись. Упала подушечка с иголками. Дерево повисло в воздухе, купол беззвучно покрылся трещинами, как стекло. Акула дёрнулась, высвобождаясь, и ощетиненным зубьями боком проехалась по стене, круша древесину.

Веда стояла у стены. Она пробормотала: «Увлеклась».

Гоби посмотрел на могучий пень с обглоданными неровными кусками коры, потом закинул голову и, шевеля усами, вгляделся в голубую дыру потолка. Обратившись всем корпусом в сторону Веды, отнюдь не с показной почтительностью проговорил:

– Это убедительно, ваше величество.

Сари измерила взглядом болтавшийся в воздухе по гипотенузе ствол, коротко взвыла и добавила:

– Бессовестная.

Она пнула лапой продолжавшего шипеть и пялиться Сахиру.

– Молчать! – Горестно рявкнул на неё Шанаэль.

Сари покачала головой, её глаза сузились лезвиями. Она уставила эти лезвия в бывшую стену своей гостиной.

– Думаешь, я не знаю, что это за два слова ты ему сказала.

Веда пропустила реплику мимо ушей и принялась извиняться за причинённый убыток с известным самодовольством.

– Что это за два слова? – Недоумённо промолвил Шанаэль.

Сари подбоченилась.

– А ты бы больше, старый кот, зевал.

Она вздохнула.

– А всё-таки вам не уйти… Бессовестная, бессовестная сломала моего доброго Кусеньку.

Шанаэль зарычал на неё. Сари захихикала:

– Старая дуэнья может себе позволить, милый мой Шанаэль.

Всеволод вопросительно взглянул на неё.

– Ловарня закрыта изнутри очень надёжно. – Ответила она вполне вежливо на этот взгляд. – И вы сами это сделали… государь.

– Я?

Сари, хмурясь, спросила у Шанаэля:

– Он ведь выиграл партию, ты сказал?

Шанаэль молчал. Собравшись с духом, он просительно напомнил:

– Сир, биллиард. Вы изволили вкатить, ежли помните… Помните?

– Ты играл на биллиарде?

Всеволод кивнул Веде.

– Ну, вы даёте. – Легкомысленно заметила Веда.– Ваше величество изумляет меня.

– Словом, мы под замком. – Добавила, скорее, в ответ на свои мысли Сари.

Тон у неё был безрадостный.

– Мы в безопасности… И на сей раз у нас есть… (она произнесла слово на родном языке, и все присутствующие склонились, глядя на гостей).