Денис Ганиман - Голос Уручи. Повесть

Был поздний час, но Каори, конечно же, не спала. Горел очаг, освещая просторную гостиную. Мы потихоньку вошли в дом, я оставил походную сумку у порога и проследовал за Сэдэ к источнику животворного света, который понемногу освобождал меня от неестественного оцепенения. Мати сначала бросилась целовать, обнимать и что-то торопливо приговаривать, но, догадавшись, что я её почти не понимаю и даже не могу толком поднять руки, чтобы ответить на объятия, затихла, усадила меня в кресло и подала чашу с круто заваренным чаем из листьев гинги. Сделав пару глотков, я почувствовал, что моё задеревеневшее тело, наконец, расслабилось, и пусть я не обрёл способность внятно изъясняться, но зато слышать и понимать происходящее вокруг мог достаточно хорошо.

Пряный отвар, который мне дала Каори, обладает чудесным свойством: он заставляет кровь течь по венам быстрее, облегчает дыхание, унимает жар и, как верят островитяне, дарит крепкое здоровье и долголетие. Гинга – священное дерево. Говорят, что оно росло в древних землях ещё до того, как аанти вышли из океана. А меня Каори частенько посылала в заветную рощицу на западном берегу, чтобы я пополнял её припасы целебных листьев. Обычно за снадобьем приходили молодые женщины, у которых хворали дети, или рыбаки, «обласканные» ледяными ветрами и дождями во время долгой зимней рыбалки. Но теперь и мне самому понадобилась помощь гинги.

Каори прервала тишину первая, обратившись к мужу ласково, как она могла называть его только дома, в кругу семьи:

– Сэ, что с мальчиком?

– Он уснул у подножия Агды. Каори, я думаю, что, возможно, Уэн говорил с вулканом.

Мати уставилась на старейшину, широко раскрыв глаза.

– Ты хочешь сказать, что его благословил Энэки?

Сэдэ нервно почесал затылок и сел за стол.

– Скорее всего, так и есть.

– Сэ, но как мы могли не заметить? Дар у детей просыпается на второй или третий год после рождения, а Уэну скоро будет двенадцать.

– Не знаю, дорогая, но я коснулся его мыслей, и мне открылось, что он слышит зов Пепельного Сердца.

Волнение куда-то исчезло с лица Каори, она широко улыбнулась и протянула руки супругу.

– Значит, он совсем как ты?

– Думаю да, но в таком случае за ним могут явиться из Ао, – старик печально обнял жену.

– Разве это плохо, Сэ? Ты ведь тоже плавал к большой земле учиться у мудрых людей.

– Верно, но времена были другие. На последнем совете верховных старейшин мне сказали, что небесные лодки прилетали из Ао и забирали одарённых детей с Хаши, Туллу, Нэкки и даже Оканны. Послы Антарктиды уверяли племена, что после обучения дети вернутся домой, но вот уже два года прошло, а небесные лодки ни разу не появлялись на горизонте. Вожди разгневаны, и если совет не выяснит, в чём тут дело до конца осени, они пойдут войной на южных господ.

Каори побледнела и крепче прижалась к мужу.

– Как война? Что ты такое говоришь? Почему они не возвращают наших детей?

– Пока не знаю, но выясню. Скоро Ситтар, а значит Глаттис уже движется к нашим берегам. Я потребую ответов у правителей плавучего города.

Последние поленья в очаге догорели, и густой сумрак хлынул в дом волной затаившейся угрозы. Мне вдруг стало очень холодно, в глазах помутнело, и показалось, что врата Агды вот-вот затянут меня в подземную пропасть. Но Каори зажгла свечи, и тьма отступила, расплывшись по стенам танцующими чёрными пятнами. Они с Сэдэ помогли мне добраться до кровати, едва коснувшись которой, я провалился в тяжёлый горячечный сон. Дальше ничего не помню. Мати сказала, что два дня я провел в бреду, меня бил озноб, и покормить беднягу ей совсем не удалось. Но когда эта странная болезнь исчезла, так же неожиданно, как и появилась, ко мне вернулся аппетит, и в целом ничто не беспокоило, кроме слабости, охватившей всё тело. Каори заботливо поила меня куриной похлебкой и отваром гинги.

Временная беспомощность почему-то напомнила о годах, когда я ещё малышом донимал своих нянек Сивву и Кальву тем, что неустанно стремился сбежать от них в сад, разбитый за домом. Когда я подрос, Каори перестала ходить на работы в поля, и потребность в молодых «надсмотрщицах» отпала. И потом, очень скоро Сивва вышла замуж и родила ребенка, а Кальва решила уплыть на остров Туллу, где её знаниям травницы и повитухи были очень рады. Вспомнив о былых своих шалостях, я попытался «сбежать» с пропахшей потом и болезнью кровати, но Каори, предвидев моё намерение, как это получалось у неё и шестью годами ранее, уговорила меня не подниматься ещё некоторое время, чтобы как следует восстановить силы.

Снаружи хлестал проливной дождь, подгоняемый резкими порывами ветра. Утро, охваченное серыми тонами и редкими вспышками молний, только нарождалось, когда Сэдэ вдруг вошёл в мою комнату. Я не спал уже час или около того, стараясь успокоить тревожные мысли, роившиеся в голове, словно дикие осы. Телом я был здоров, но в душе моей поднимался шторм неопределённости, куда более яростный, чем гнев стихии, ревевшей за окном. Старейшина подал мне кружку свежего молока и аккуратно присел у моих ног.

– Выпей, это придаст тебе сил, – заботливо прошептал Сэдэ, видимо, стараясь не разбудить мирно спавшую в соседней комнате Каори.

Я с удовольствием принялся за содержимое изящно вырезанного деревянного сосуда, незамысловатый орнамент которого отражал историю племени Нао. Подобных вещиц, иногда носивших сакральное значение, у главы поселения было в избытке. Сколько себя помню, всегда любил рассматривать чашки, ложки и вазы, которые в знак благодарности за мудрое правление местные жители приносили в дар Сэдэ. Покончив с угощением, я немного помолчал, но, не выдержав долгой паузы, спросил:

– Что такое Пепельное Сердце?

– Это сердце Агды. – Ответ старика прозвучал стремительно и коротко. – Думаю, куда больше тебя интересует, как ты смог услышать зов вулкана, верно, парень?

Казалось, чёрные глаза Сэдэ видят меня насквозь. Смущённый такой проницательностью старейшины, я молча кивнул. На мгновение бесновавшийся ветер затих, но затем вспоротое грозой небо обрушилось громом и ливнями на людские дома с новой силой.

– Знаешь, Уэн, можно было бы рассказать тебе обо всём языком мудрецов Ао, с которыми я прожил полтора года в мои юные годы, отправившись к ним сразу после обряда посвящения. Однако тебя воспитала Каори, моя возлюбленная жена, и потому я буду говорить с тобой словами величайшей сказительницы архипелага.

Сэдэ бросил на меня испытующий взгляд, улыбнулся и спокойно продолжил полушёпотом:

– Наш мир обладает живой душой, и зовём мы её Уручи. Огненное сердце Уручи спрятано очень глубоко, глубже морского дна, дальше сумеречных вод, там, где заканчивается власть Энэки и начинается царство Инанны. Помнишь ли ты последнее деяние богини перед тем, как она покинула спасённых анталанти?