Денис Ганиман - Голос Уручи. Повесть

Редактор Мария Александровна Ларкина

Иллюстратор Анастасия Александровна Нестратова

© Денис Ганиман, 2018

© Анастасия Александровна Нестратова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-5047-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моему дорогому отцу

Вадиму Олеговичу Ганиману

в знак сыновней любви.

P.S.

От огонька костру!

Когда-то я мог читать души людей так же легко, как ты сейчас бежишь глазами по этим строкам. Моя история началась в мире, полном сказок и мифов, а затем судьба отворила дверь в земли разума и технологий, но обо всём по порядку. Думаю, начать лучше с того, что непросто быть изгоем родного племени, ещё сложнее иметь особенный дар, непредсказуемый и опасный даже для своего хозяина…

Меня зовут Уэн. Родился я в одном из островных поселений к северо-востоку от Антарктиды. По сути, наш остров является спящим вулканом, извергавшим пламя лишь в пору своей далёкой юности. Многие жители Второго мира 1 1 Второй мир – социальный класс людей, отказавшихся от основных благ технологического прогресса считают этот одинокий кусочек суши, окружённый водами океана, настоящим раем. Гора, возвышающаяся в центре острова, притягивает дождевые облака, а почва, сотни лет назад удобрённая пеплом, годится для земледелия и скотоводства как нельзя лучше. У подножия вулкана всегда можно найти целебные родники и горячие источники. Помню, как я часами мог бродить в окрестных лесах, собирая дикие ягоды и орехи, чувствуя живое клокочущее тепло под ногами. Поначалу мне, конечно, не позволяли уходить далеко от деревни, но с пяти лет я считался вполне самостоятельным ребёнком, очень смышлёным и проворным для своего возраста. И так как я постоянно норовил улизнуть из дома, а в случае, если мне отказывали, принимался шуметь, топать пухлыми ножками и гоняться за курами, однажды няньки прекратили попытки занять этого несносного ребёнка хоть чем-нибудь и дали свободу моему безудержному стремлению к познанию себя и природы.

Настоящих родителей я почти не помню. Их не стало, когда мне только-только исполнилось три года. К сожалению, такова участь многих семей, занимающихся ловлей рыбы в открытом океане. Мне говорили, что в тот день внезапно налетел шторм, неистовый и беспощадный, словно гнев самого Энэки. И, честно сказать, я очень долго злился на повелителя вод, не понимая, почему он отнял у меня родных. Детское сознание сумело сохранить лишь туманные воспоминания о любящих объятиях матери. Мне кажется, что её одежда пахла луговыми цветами, а голос был нежнее шелеста морских волн. Об отце помню ещё меньше. Наверное, он был высокий и очень сильный.

Старейшина моего поселения, которое на других островах с почтением зовут Нао 2 2 Нао (с единого языка «Эка») означает – честный, достойный, верный , был добрым человеком, но строгим. Они с женой решили усыновить меня, потому как все их дети уже давно выросли и покинули деревню, да и сердца стариков не могли остаться безучастными к трагедии, произошедшей с их соплеменниками. Черноглазый и седовласый Сэдэ заботился обо мне, как умел. Большую часть времени он проводил в полях или на советах Нао, иногда отправлялся с визитом в ближайшие поселения, так что особого внимания или расположения от него получать не приходилось. Иногда я даже думал, что ему вообще нет до меня никакого дела, но устроить хорошую взбучку за мои шалости он каким-то непостижимым образом успевал. А вот Каори, о, моя добрая и внимательная Каори, проводила со мной всё свободное от домашних хлопот время. Она учила меня письму и чтению, одевала, кормила, давала советы и выслушивала мои бесчисленные выдуманные истории, которые, казалось, я брал откуда-то из воздуха. Её светлое лицо, усеянное паутинкой глубоких морщин, и тонкие руки, так искусно сплетавшие сети для рыбаков, я не смогу забыть. Каори источала удивительное спокойствие, а любовь виделась мне во всём, к чему бы она ни прикасалась. И жители Нао тоже относились к ней с глубоким почтением, особенно женщины, что обращались к мудрой Каори по душевным вопросам.

Мы любили вместе гулять в долине ручьёв, пролегающей у северной границы деревни. Когда выдавались особенно тёплые летние дни, а вечера тянулись долго, не желая уступать ночи, Каори уводила меня к старой иве, у могучих корней которой били ключи ледяной, сладковатой воды. В один из таких дней мы как обычно добрались до раскидистого дерева, уже ставшего для нас священным, испили из ручья, утолив жажду, и уселись на тёплой сухой земле, опершись спинами о шершавый ствол, прогретый июльским солнцем. Обычно молчаливая Каори ласково обняла меня и, заглянув необычайно ясными глазами в мои, вдруг спросила:

– Мальчик мой, хочешь, я расскажу тебе одну старинную сказку о временах, которые не помнят даже мудрые люди из города Ао 3 3 Ао – столица Планетарной Федерации, основанная в Антарктиде ?

Голос её звучал взволнованно, и потому немного дрожал, словно ивовые листья на ветру. Я радостно кивнул, подтянул ноги, обхватив колени руками, и уставился в алое зарево горизонта. Прежде переливистые трели птиц вдруг стихли, а Каори неспешно и как-то нараспев начала свой рассказ:

– Так давно, что не упомнят вороны, не споют киты, и мореходы не прочтут по звёздам, великая Ур у чи 4 4 Уручи (с яз. «Эка») – Земля или планета была другой. Можешь верить, а можешь не верить, дорогой Уэн, но нигде на всём белом свете не нашёл бы ты земли, потому что всюду разливалась синева океана. Однажды в наш мир пришли боги, Мать и Отец, имена им Инанна и Энэки. С собой привели они души первых людей, племя свободное, доброе и очень счастливое. Звали их аанти – большие рыбы. Многие верят, что дельфины похожи на первых людей, тех, которые были ближе всего к повелителю вод.

Каори вдруг замолчала, загадочно улыбаясь. Она дала мне время всё хорошенько обдумать, послушать говорливое журчание ручейков, подышать прохладой вечернего тумана, а затем продолжила:

– Небесные светила сменяли друг друга в танце дня и ночи, шли годы, столетия, аанти могли не заметить и тысячу лет. Они жили долго, очень долго, пока их не покидала жажда странствий. Когда это случалось, плавники больших рыб зарастали полипами, водорослями, теряли прежнюю силу и гибкость. Тела их обычно грубели и становились невыносимо тяжёлыми. И если кто-то из аанти решал, что больше не хочет плыть, Инанна звала его на мелководье, где он мог обрести вечный сон, превратившись в коралловый риф.