Иван Магазинников - Вредители по найму

– Магическая сила! – Осознав смысл сказанного, я вздрогнул. Бокал выпал из ослабевших пальцев и закатился за одну из колонн.

– Вот теперь ты понял, – мне даже показалось, что в голосе старика-вампира звучит злорадство. – Наполни бокал снова, и я тебе кое-что расскажу.

Я подобрал выпавший кубок и снова налил вина.

– Присаживайся, – кивнул Первый. – Разумеется, подходишь не ты один. Сгодится любой, кто родился в ночь, когда светила Багровая звезда. Просто в этом году не повезло именно тебе.

– Какая еще, к трижды проклятым ангелам, звезда? – наигранно вскинулся я.

Но внутри меня все похолодело.

Согласно всем признакам, мне было уготовано появиться на свет с врожденным косоглазием. И с редчайшим даром сглаза, даром ведьмака. Одним взглядом я должен был раскидывать крыши домов и глазить воинов так, чтобы их доспех осыпался ржавой пылью. Ведьмы как нельзя лучше все подгадали. Отыскали для моей матери мужчину, семя которого было способно породить ведьмака, выбрали время и место, совершили все необходимые ритуалы.

Но на свет появился я. Крохотный малыш с серыми глазами и прямым взглядом, без малейших признаков косоглазия. А все из-за того, что нужное расположение звезд было нарушено появлением крохотной красной звездочки, которая возникла из ниоткуда и пропала с небосвода в ту же ночь.

Напрасно ведьмы взывали к потусторонним силам, в надежде разбудить скрытый во мне дар. Даром поили меня отварами и пугали наведенными кошмарами, зря учили чтению и письму, неизменно при этом отодвигая книги и тетради в строну, чтобы я постоянно косился и таким образом окосел. Ни подосланные домовые, ни тяжелая рука госпожи Химериады – ничто не помогло сделать из меня косоглазого вредителя, разбудить воплощенное в мужчине-ведьмаке зло.

– Та, которой мы поклоняемся и которая появляется раз в десять лет, всего на одну ночь. Я – Первый, основатель рода Мергейлов. Один из немногих, кто помнит не только далекий свет Багровой звезды… И мне нужна кровь того, кто был рожден в ее свете. Твоя кровь!

– Подавишься, выживший из ума старик! – угрюмо заявил я.

– Заткнись! – Вампир вдруг словно увеличился в размерах в своем кресле. – Встань!

И мое тело подчинилось приказу кровососа.

– Меня не интересует мнение и мысли еды. Ты же не слушаешь стенания дымящегося на тарелке кролика? – процедил он.

– Зависит от того, что он говорит. Вдруг… ему известны… секреты кладов аккеров*,– смог выдавить я из себя.

– Мне неведомо чувство юмора, – равнодушно отозвался вампир. – Но я понял, что это была шутка. Если хочешь, то я могу сымитировать человеческий смех.

– Зачем был нужен весь этот маскарад? Почему просто… не заставить меня?

– Там, в зале Крови, ты должен был оказаться по своей воле. А здесь же… Скука. Все дело в ней. Это великий палач, медленно и неотвратимо убивающий не тело, но разум. Тебе никогда не понять этого, смертный.

– То есть я и должен был попасть в этот храм?

– Да. Так что твой спаситель в камере тоже сыграл свою роль. Ладно. Время вышло, и мне пора ужинать, – дряхлый вампир с кряхтеньем начал выбираться из своего кресла, но снова опустился в него. – Эй, ты что там делаешь?

– Да так… узелки да петельки вяжу.

– Зря стараешься. На бессмертных не действуют ведьминские проклятия.

Вот только это было не проклятие. Я закончил завязывать узел и даже наговорил его, чтобы был покрепче. А потом швырнул в вампира веревку.

Ту самую, которую мне незаметно передал Руди в камере.

Удавку, которая будет душить цель, пока та не сдохнет.

Веревку, один конец которой я обмотал вокруг колонны, когда поднимал «выпавший» из рук бокал, и только что накрепко привязал ее. А второй конец обвился вокруг шеи первого вампира рода Мергейлов и начал медленно душить его.

Впрочем, лицо кровососа совершенно не изменилось. Он даже не предпринял попыток скинуть с себя смертоносную петлю.

– На твоем лице читается торжество и радость победы, – прохрипел он. – Глупец! Меня невозможно задушить. Бессмертным не нужен воздух.

– Я не собирался тебя душить. Ты просто не сможешь снять удавку, и она будет стискивать твое горло до тех пор, пока голова не отделится от тела. Думаю, это случится не скоро. Ты сильный, так что пара недель у тебя есть. А может, и меньше – все зависит от того, как быстро ты ослабеешь без крови.

– Наглый смертный! Я разорву тебя в клочья и буду пытать каждый твой кусочек месяцами! Я тысячу лет изучал ваши слабости и знаю такие приемы, о которых даже инквизиторы светлых никогда не догадывались!

– Конечно-конечно. Только сначала дотянись, цепной вампир.

И он бросился на меня. Быстро – так быстро, что я бы не успел и шага назад сделать. Впрочем, это и не понадобилось: затянутый мною узел скользнул вдоль веревки, и та натянулась, удерживая кровососа всего в двух шагах от меня. Он был намертво привязан к колонне, стоявшей позади его кресла.

– Надеюсь, веревка не слишком мешает тебе лаять?

– Развяжи меня! – прозвучало в моей голове.

– А ты заставь. Узел заговорен, а веревку невозможно перерезать. Чтобы снять наговор, его нужно знать. Сможешь его выговорить моими губами? Ах да, ты же его даже не знаешь…

– Я вытащу его из тебя, щенок, – прошипел вампир.

И тело снова перестало слушаться меня. Ноги сами шагнули вперед, и костлявая рука потянулась к моей шее. А потом я снова обрел свободу и тут же отпрыгнул назад. Глаза Первого с недоумением смотрели на меня, а я на него – тоже совершенно сбитый с толку. Он не мог управлять мною! Но как? Почему? Ответ пришел внезапно, и это было довольно болезненно.

Татуировка на моей груди, метка, оставленная Карахом. Казалось, кто-то пытается вычертить ее контур повторно раскаленным ножом – даже запахло горелой плотью. Похоже, когда моя жизнь оказалась в опасности, магический знак решил защитить собственность некроманта от чужого воздействия, как однажды произошло с Руди.

Я не знал, сколько у меня есть времени, а потому решил спешить.

– Как видишь, я вне твоей власти и могу уйти, когда захочу.

– Отсюда нет выхода, – разговаривать кровосос больше не мог, а потому он снова перешел к мысленному общению.

– Ты мне сам скажешь, и даже поможешь. Ты не подумай – ничего личного, просто я очень уж ценю свою жизнь и вовсе не желаю доставаться кому-то на ужин. Даже первому вампиру из рода Мергейлов.

– Ты сдохнешь в страшных муках, смертный!

– Здесь много человеческой еды. А вот сколько протянешь ты? Без свежей крови, прикованный к колонне и с удавкой на шее, которая рано или поздно оторвет тебе голову? Здесь столько золота, – я обвел рукою вокруг, – что далеко не каждый вампир отважится войти в твое жилище. Наверное, они все оставляют снаружи, когда приходят, да?