Роман Шабанов - Продаются роли!

Девушка смотрела на его костюм с интересом, то ли выявляя потребности, то ли просто заинтересовавшись им.

– Вам нужно что-нибудь романтичное? – поняла она и приставила свою ладошку к подбородку, словно голова – это был большой фужер, в котором было налито вино. – Подарок?

– В точности наоборот, – сказал он. – Ему нравилось наблюдать за ней, но внутреннее противоборство двух желаний, разительно отличающихся друг от друга и в то же время походивших лицом к лицу как два близнеца, разрешалось в пользу его грандиозной цели. – Что бы мне подарить такое, чтобы она поняла намек?

– Намек? – спросила девушка, подняв руку и забыла о ее существовании, оставив ту в воздухе справляться с гравитацией. Через мгновение она опустила руку, и фужер застыл в воздухе, как хорошо сделанный трюк, ровно, без единого движения.

– Да, – ответил Иван.

– Простите, – сказала девушка, и хрусталь задрожал, выявляя свою звонкую сущность. – Я вас не понимаю.

– Платье, которое вызовет депрессию, – произнес Иван. – Которое будет говорить на всех языках, совокупляя в себе и грех, и похоть. Которое оттолкнет, вызовет ненависть и плохое настроение на долго. Очень долго.

Девушка, представляющая собой воплощение всех положительных качеств, – от добра до порядочности и юмора – непременно, теперь смотрела на него, как на нарушителя – человека, который пришел в магазин и втащил за собой то, к чему она не была готова, она не проходила это на курсах, да и Иван в своем измочаленном виде с бешеными глазами и неустойчивым дыханием от смены пешей походки на бег и наоборот вызывал не только недоумение, но и страх.

В чем фокус? Что он хотел сказать этим? Иван – парень с русской душой и еврейскими замашками. Вопросы мелькали, роились и искали светлый проем. Милая девушка с лицом пумы напоминала ему тот театральный образ, который ищешь долго и если находишь, то любуешься тоже не одно мгновение. Тот образ, который он рисовал в голове длительное время. Год, два, пять лет – разные сроки, фотографии проявлялись, и не всегда это было лицо, чаще силуэты и только в последнее время, здесь, будучи один, он мог разглядеть черно-белые черты, выведенные на проявленной фотобумаге.

Он был одет в женское. Чтобы показать свою непричастность к женскому, он ни коим образом не должен говорить светло и чисто, а наоборот, раздавить, смазать грязным пятном свои представления о противоположном поле.

Но девушка не растерялась. Она стояла несколько секунд. Как стоят после неоднозначного предложения, после которого или легкое «да» или тяжелая рука соприкасается с нежной тканью тела на лице с обрывистом хлюпающем звуком? Она исчезла в подсобке, довершив к своему идеальному образу дефиле со стройными ножками без единого отступления от ровности.

Иван смотрел на ряды, где таблички в форме жирафиков направляли покупателей в нужное русло. От гранжа 90-х, в виде вечерних платьев с цветочками розы из струящейся ткани до ретро, в виде рубашек приталенного покроя с жабо. От спортивного стиля – джинсового, более грубого и практичного до морского более нежного и чувствительного. В витрине стояло две фигуры. Одна из них была одета в белые одежды – юбка-джерси из вискозы с расшитыми пайетками, белый кардиган с множеством карманов, застегнутый на все пуговицы, белые колготки с белым рисунком – большими цветами – неизвестно какими – так как сам рисунок походил на детский – кружок вокруг которого шесть лепестков и туфли из искусственной замши с 7-сантиметровым каблуком также белого цвета. Другой манекен напротив был раздет. Он стоял в витрине и ловил удрученные взгляды на свою наготу, зная, что рядом происходит нечто другое. Но пройдет полдня, как его оденут, и он забудет об этих постыдных часах, проведенных раздетым на глазах у разношерстного населения – от иностранцев до детей.

«Носите то, что носят итальянки и чувствуйте себя, как они», – гласил плакат и девушка в легком ситцевом платье, приталенной курточке по пояс и шарфом, нанизанном на нее тремя кольцами, улыбалась, скрывая зубы, словно одного не доставало.

– Если только это, – показалась через минуту девушка, держа в руках сверток. Она ловко его вскрывала – казалось, использует для этого свои длинные ноготки. – Оно дорогое, но на самом деле безвкусное. Появись я в этом на Арбате, на меня столб упадет. Не исключено.

Девушка держала в руках ядовито-желтое платье и протягивала Ивану, как живое существо, словно хотела избавиться от него. Существо с плохим цветом, покроем, тканью, ценой, наконец.

– А что нужно одеть, чтобы всех послать? – проговорил он. Он представил, как человек на сцене будет бегать за желтым платьем, а оно, как живое, будет убегать от него, размахивая рукавами, как огородное пугало, потом он поймает и наденет на себя и станет обуздывать его, как строптивую лошадь. То будет брыкаться, стягивать шею, грудь, талию, но наконец поддастся, понимая, что без человека нельзя. Оно повиснет безжизненно на теле и умрет, превратившись в обычную тряпку.

– Вы… – начала девушка, – думаете, что попали в цирк.

Завибрировал телефон. Иван ответил.

– Мы не договорили, – говорила мама. – Я за тебя беспокоюсь. У меня за окном грушу градом повалило.

Иван нажал на красную кнопку.

– Я это возьму, – сказал Иван, забрав у девушки платье, и прошел к выходу, оставив на кассе телефон.

Девушка улыбнулась, потом лицо вытянулось в недоумении, как в неправильно отраженном зеркале.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.