Наталья Уланова - Нельзя же все время смеяться

Алина замотала головой и принялась жаловаться на судьбу и слона. Голосок у нее сегодня был таким, который в обычный день невозможно и повторить. С каждым новым словом брат всё больше грустнел.

– Что… Он совсем-совсем тебе не нравится?

Алина кивнула.

– А я своего любил… Маме только не говори. А то она расстроится.

– Хорошо. Ни за что не скажу!

– А всё-таки, чем он тебе не нравится?

– Он… Он такой пластмассовый весь…

– Ну и что. Вот тоже, нашла отговорку. …Погоди, погоди-ка, а ну-ка, иди сюда…

Алина не поняла, куда ей идти, когда и так стояла к нему впритык.

– …это что же получается… Значит, моего красного медведя ты тоже не любишь?!

– Нет, что ты! – Алина перепугалась до смерти. – Красного медведя я о-о-о-очень люблю…

– Но ведь он тоже, пластмассовый, – усмехнулся брат.

Алина выдержала внушительную паузу и медленно произнесла:

– Н у, о н ж е т в о й…

Да, красного медведя с черными глазками и носиком и продавленной толстой попкой – она любила! И ничего, что все четыре лапы давным-давно провисли на старых резинках и болтались во все стороны. Красный медвежонок теперь больше напоминал погремушку для маленьких крошек, нежели игрушку для такой большой девочки, как она. Да какая всё это ерунда, когда любишь…

– А, ну ладно, тогда, – удовлетворенно кивнул брат. – Всё, отлипни от меня. Житья от тебя нет.

Наверное, он сказал ей что-то обидное, но разве Алина когда-то на брата обижалась? Да никогда в жизни! Обидеться в этой жизни она могла только на одного человека. На папу.

И что он в самом деле… Ведь его любимое «Шут его знает!» бывало совсем другим, когда произносилось с лукавой улыбкой. И чего это он сегодня…

Алина совсем загрустила. И ничем ведь не заняться в таком настроении… Разве что посмотреть фотографии?

И ведь правда, как же она не замечала этого раньше , везде-везде брат был сфотографирован со слоном. Менялись люди, менялась панорама, менялся сам брат, а улыбчивый слон неизменно оказывался зажатым правой рукой, хоботом вперед.

Вот! Хоть держит она его правильно!

Алина с ворохом подтверждающих фотографий вернулась к брату.

– Мишенька, родненький братик, а хочешь, мой слон будет твоим слоном? – пронзительно вглядываясь в глаза, она веером выставила перед ним снимки.

Брат молча покрутил у виска. Алина подумала было, а не обидеться ли ей и на брата, но их позвали на пюре с такими вкусными котлетами, что… какие тут могут быть обиды ? Да, не смешите народ!

Таких котлет Алина могла съесть, наверно, целую гору…

А потом папа, как ни в чем не бывало, предложил поиграть в жмурки. О, какая это была увлекательная игра… О, какая увлекательная… Тем более, что вадил всегда папа! Потому что, он никогда и никого не умел поймать! И даже оказываясь у него в руках, Алина каждый раз хитро из плена выскальзывала. А начни он спорить, громко кричала: «Не считается! Не считается!» И ведь не считалось…

Эх, семь потов сходило. А потом, еще дольше самой игры Алина хохотала, лежа на диване и налаживая дыхание.

Так было всегда. Но сегодня, в самый пик веселья, папа неожиданно предложил поиграть со слоном.

А как с ним играть?

Алина пошла в другую комнату, раздумывая на ходу, и очень скоро вернулась с платком. С желтым таким красивым платком в разноцветных бабочках. Платков мама Алине, слава Богу, не повязывала, и потому он время от времени использовался для игры.

– Вот, смотри… Слон у нас как будто только что прилетел с космоса, а мы его встретили и на платке качаем. Ты здесь держи, а я здесь.

Папа послушно взялся за два конца платка, Алина за другие два. Слон лежал, как в люльке.

– Ну, давай, подбрасываем!

Оказалось, что это даже веселее жмурок!!! Неуклюжий слон замечательно взлетал и взлетал… Иногда даже до самого потолка. Алина жмурилась от радости и не сразу среагировала, когда тот приземлился на её сторону. Может быть поэтому, она так резко подбросила слона, раз тот почему-то влетел папе в очки и, наверное, больно ударил по носу… Потому что папа со словами: «Шут знает что такое!» схватился именно за нос и заторопился в ванную комнату. Мама заторопилась за ним.

Потом папа долго сидел на кухне с запрокинутой головой и мокрым полотенцем на лице.

– Ни во что другое поиграть не могли? – спросила мама и отвернулась к пострадавшему.

Алина, недолго думая, отнесла бессовестного слона на холодный балкон и оставила наказанным в плетеной корзинке.

«Там ему и место! – успокаивала она себя, возвращаясь в тепло. – Там ему и место!»

Потом, она долго не решалась пройти на кухню… Всё заглядывала туда, заглядывала… Пока не встретилась со взглядом мамы, от которого уж не увернешься.

– Иди, жалей. А то без тебя не проходит.

– Да, да, подержи меня за палец, – губами сказал папа. Верхняя часть лица пока так и оставалась под полотенцем. – Ну что, может, пора снимать?

– Нет, нет, – не разрешила мама.

– Завтра на работе никто не поверит… Скажут, что жена сковородкой разукрасила.

Алина скосилась на тяжелую сковороду. В ней еще оставались вкусные котлеты.

Этих взрослых никогда не понять!

– Слава Богу, что очки не разбились, – деловито вставила она свое слово.

И теперь недоумевала еще больше. Её серьезность рассыпали по кухне радужным смехом.

Жизнь вновь становилась похожей на сказку, если бы не мерзнущий на балконе слон. Ни в чем не повинный розовый слон… Ведь это она, Алина, бросила его папе в лицо. Она, а не он сам так неудачно влетел.

…На балконе темно. На балконе холодно. На балконе страшно. Алина понимает это, прижавшись носом к холодному стеклу…

Это нечестно, что слон там, а она здесь. Но что делать?

Чтобы зайти туда, в темноту, приходится сделать над собой гигантское усилие. Два-три робких шага, и ледяной розовый слон у неё в руках! Слава Богу, что в этой кромешной тьме балкона никто не ухватился сзади за платье! А ведь могли !

И вот снова тепло, хорошо и спокойно. Слон улыбается и вроде начинает отогреваться.

– Если он тебе так уж не нравится, ты можешь с ним не играть.

Мама смотрит пронзительно, выжидающе, в самые глаза. И Алина понимает, что сейчас она прочтет в них правду и, скорее всего, обидится на всю оставшуюся жизнь…

Малышей из ясельной группы готовились вывести на прогулку. День стоял солнечный, и воспитательница сама рада была подышать свежим, немного даже пьяным, воздухом. Тетя Грета – техничка – стояла на коленях, завязывая последний ботинок, в предвкушении, что ближайший час можно будет спокойно посидеть одной и попить чаю в полной тишине.