Валерий Рыжков - Ремейк (сборник)

Что делал вчера? Лежал и вспоминал, как впервые любил и как любили меня. Или обожали. Лица пролетали, как тени, передо мной и все тоже на череду дней с эпизодами встреч. А это теплота губ, трепет тела. Вижу только глаза и улыбку.

Встречи как обман. Кто-то ей подсказал, или я ей такое наплел. Подтвердил, да еще и уверил ее в чужих для меня чувствах.

Ей кто-то сделал комплимент, и он был более значимым, чем мое объяснение в любви. Через это я ее потерял. Это было ее предательство по отношению ко мне, потому что слова мои уже ничего не значили. Она находилась во власти другого, и я для нее был чужой.

Мое прозрение. Как видение наяву. Это как оказаться в океане на плоту. Я еще не отлюбил, а меня разлюбили. Предали.

Наш роман не написан на бумаге. Он в жестах, пожатиях руки, поцелуях. И в ее последнем слове: прощай.

Кто там за меня писал мою книгу судьбы. Почему он повел меня таким тернистым бездорожьем по жизни. Почему у меня отнимается то, что дорого мне. Если спросили меня, что еще мне нужно, то, наверное, ответил бы, только еще и еще одно мгновение. Но…

Я потом прозрел на то, что не замечал и не слышал. Я ощутил какую-то перемену. И с каждым мгновением наплывали навязчивые мысли, которые метлой не разгонишь.

Что откуда приходит. Новые чувства. Всматриваюсь в небо и каскад кучевых облаков, взвешены с многокупольными главками надо мной, воздушный собор плывет над Петербургом.

В этом мое самовыражение в преодолении личных чувств. Ощущаю упругость в теле. Новый шаг легче. И уверенность возвращается ко мне. По наитию иду к самому себе – от тебя, которой уже нет рядом.

И шепчу: «Дай мне силы собрать волю. Рассей тревогу. Не обманывайся легкой победой. Сладость, может, горчить. Чем быстрее утолишь голод, тем утомишь себя».

Все ранние браки по одной и той же причине состоятся. После развода каждый получает одно право: свободу прихода и ухода. Но тут у каждого начинается правильная жизнь, что начинают приходить вовремя и стараются еще реже уходить из дома. Каждый произносит как молитву, что, да, он, свободен, но что делать собственно можно с этой свободой. И тем не менее свобода приносит неожиданные повороты в судьбе. Не сразу предоставляет возможность реализовать себя. Это происходит не сразу и не на следующий день или месяц. Тогда когда свобода дает право выбора. И в этом значимость свободы, которое как плод приносит счастье любви.

Я спрашиваю ее, за что меня любишь.

Ответ первый: за то, что я такой.

Ответ второй: за то, что во мне что-то осталось от жизни.

Ответ третий: за все.

Но это не лавры любви эгоиста. Когда я перестаю понимать, за что меня любят, я чувствую, что меня достали.

Она частный случай в моей жизни, раздраженно и назойливо требует моего внимания. Это не новая волна ощущений после ее поцелуев. Но запах ландыша ее тела, снимает тревогу и возвращает чувство уверенности, и я ей прощаю поздний звонок в ночи, ее назойливость, нервность, которые сродни страсти, если смотреть на все как в немом кино.

Наши отношения проходят под блюз дождя. В осенний вечер в комнате с тусклым светом и неторопливый разговор соседей за стенкой и дождем за окном. Разве я раньше мог целый вечер слушать, как стучит по дребезжащим трубам вода. Блюз дождя не услышишь в новостройках. Это только на Моховой или в Соляном переулке. Звук дождя. Сначала слышится звук, как бывает при протечке крана на кухне. Потом как в ванне, когда вдруг дали горячую воду. Легкое журчание сменяется бульканьем, и звук становится мягким и приглушенным. И тогда начинаешь привыкать к этим звукам. И слышишь оркестр водосточных труб. И дирижер-туча над городом. Каждая труба выводит свою мелодию звука падающей воды. Каждая труба выдает свою мелодию. Я держу ее руку, веду по комнате, под мелодию блюза дождя. В доме напротив тоже танцуют до окончания дождя.

Она боялась произносит слово «счастье». Когда я ей говорил, что со мной такого еще не было, не поверила. Или боялась поверить как провинциалка. Научилась жить ожиданием и опять жила ожиданием, что и стало ее образом жизни. Она написала ему письмо от третьего лица.

Судьба распорядилась так, что она увидела его, когда уже не было в жизни никакой надежды на счастье. Так бывает на неизлечимую болезнь. Разбитая морально, уставшая физически. И вот он красивый, умный, интеллигентный. Такой мужчина – мечта каждой женщины! А женщин у него было много. Не было ее. Однажды она дрожащей рукой дотронулась до его красивых, серебряных волос. Тогда он не знал, что она та, которая нужна ему. Долго еще не знал…

Она ревнует его, сомневается в нем, боится за него, зная наперед, что у него все будет хорошо. Она так любит его! «Любимый, не будет тебя – и не будет меня». Она последние слова повторяла даже при мимолетной встрече.

Нас связывает слово любви не тогда, когда ты любишь, а когда тебя любят.

И если вы меня спросите, когда человек совершает грех перед другим, не перед собой, а перед тем, кто тебя любит. И только эта любовь может нас остановить перед падением в грех. Еще больший грех мы совершаем, когда перестаем любить себя и совершаем падение во грех, когда продаем свою любовь, когда душа не готова к любви, не стремись к соитию. Еще больший грех, когда тебя не любят, и тогда ты можешь совершить еще больший грех.

Грешных людей очень мало на земле, а больше всего на свете несчастных и одиноких, а они чаще всего пребывают в заблуждении.

Это сказал мне на прощание человек по имени в миру Сергей. От рождения инвалид. Ему было лет сорок, который прожил всю жизнь то в коляске, то на костылях и жил милостью от других людей. Горя познал и жизнь искупил молитвой. Он не познал женской ласки, если только материнской, но не женской. Но что удивительно, когда другие падали, помогал вставать и идти вперед.

В трудную минуту я думал так, если он мог выстоять, значит, и я выстою.

– Разве Бог наказывает заблудившихся?

– Нет, но разве вы не верите, что Он есть?

– Верю и знаю. Я не оставляю мысли о том, что есть. Потому что Он часто вел со мной беседы и даже вызывал на разговор вслух. Видели вы человека говорящего, который в добром здравии, исключаю бред. Для постороннего мы говорим вслух, а иногда он сводит нас с лицом, который далеко от нас, и мы с ним говорим, спорим, а потом успокаиваемся.

– Да, мы часто просим у него защиты, а иногда просим, а Он нам не дает, дабы не искушать нас и не вводить в грех. Иногда он нам позволяет то, что не можем позволить сознательно. Не на каждого падает перст Божий. Раз он нам позволяет, значит, он нам прощает.

Не отрекайтесь от веры, даже если она не современна.

– Я старовер. И мне говорят, что нельзя ходить в церковь. И мне говорят, что это плохая вера.