Валерий Рыжков - Ремейк (сборник)

Я подумал, что сейчас точно попросит в долг. Или я должен ему составить компанию.

В долг он не попросил. Я доел порцию хинкали. Он посмотрел на меня. Я показал ему жестом, что я желаю ему всего хорошего в этой жизни. Встал и пошел к выходу. Барменша проводила меня взглядом до выхода.

Я взошел на мост, перед мной было здание цирка, там, за ним, общипанный весенним ветром Летний сад. Тот бродяга шел следом за мной.

Я дождался его. Он подошел ко мне.

– Вы извините меня, что я со своими проблемами подсел к вам, как говорится, я появился не в том месте и не в то время. Простите меня. Мне уже легче. Я пойду домой, меня ждут жена, дочка. Прощайте.

Он пошел обратно в сторону кафе.

Будто так заведено, что наша жизнь проходит от встречи к встрече. Она когда-то была влюблена в меня. Но как только оказывался рядом ее бывший знакомый, художник, она вся менялась и делалась чужой. Художник рисовал нимфоманок, и они у него здорово получались, особенно в стиле ню. После этого я хотел научиться стоять на голове, потому что мой брат стоит на голове, и я ему в этом тоже завидую.

Она у меня в гостях. Что-то пытается вспомнить, потом говорит.

– У тебя перестановка в комнате.

– Я не люблю обсуждать эту тему, это все равно как женщине говорить, почему она сделала новую прическу. Все ясно, что кто-то просто меняет стиль жизни. И вопрос один – принимается это или нет.

– Скажи что-нибудь хорошее.

Я в паузе. В голове только одна мысль, но говорю нечто обратное.

– Давай почтим этот вопрос минутой молчания.

– Что ты делаешь сегодня?

– Ничего, мое тело отдыхает.

– Я была у доктора и пожаловалась на свою грацию, а он мне на ухо шепчет, что у меня остеохондроз.

– По части грации я могу сказать, что у тебя вышла по жизни неплохая трапеция.

– Хватит меня копытами топтать. Сегодня у жирафихи родился жираф и он уже большой.

– Сядь прямо или встань прямо.

– Что я палка?

– Нет это такая поза.

Будто мир перевернулся. Она инициативнее меня. Она вызванивает меня. Встречает и уходит. Где мое мужское я, оно растворено в ее женской агрессии. И она первая от меня и ушла.

«Теперь не давай собой манипулировать. Скрутись в кусок полотенца, выжми все остатки своего безволия», – твержу я себе.

На что следует обратить в семейной жизни, это я говорю из опыта последних лет. Часто ли вас отправляют в магазин в выходной день, прихорашивается ли она в будний день.

Случайно ли она носит с собой дамский набор: косметичку, помаду, расческу, фен, полотенце и салфетки.

В пансионате люди испорчены счастьем. У ней в жесте, в мимике выражалась только ревность. Диалога не было. Только ее гнев. Но только тут я научился владеть собой, справляться со своим одиночеством в этой пустой праздности. Что значительно сложнее при житейских неприятностях.

Тут кто-то влюблялся, кто-то прощался. Череда влюбленных проходила под строгим медицинским контролем и данными электрокардиограммы. Вот такой был замечательный санаторий. Каждое утро – утро с физзарядки и душа.

Над лесом клубится августовский легкий пар.

Позади бессонница. И ночные комары. И вот солнечное утро. Это и жизнь и любовь. Короткая утренняя молитва. Потом путь к пирсу. Черная речка несет темные воды, переливаясь на середине всплесками. Тишина. Одинокий хруст под ногами ветки и хлопки крыльев ожиревших пансионных уток. Две драчливые вороны сцепились. Тощая и крикливая. Не обращая ни на кого внимания.

Порыв ветра и туча накрывает солнце. И дождь. Мельчит. Неуспевших спрятаться под кронами дерева обливает ведром воды. Это постоянно августовское летне-осеннее состояние погоды над Черной речкой в семидесяти километрах от Петербурга.

В кафе. Она входит. Спортивна и стройна. Заказывает чашку кофе и мороженое. Садится напротив меня за столик. Она смотрит на меня и ждет мою первую фразу.

– Ты мой каприз!

– Ты мое искушение. Для меня это опасно.

– Ты все равно войдешь в эту темную комнату, после того как часы пробьют двенадцать.

Она молчит. Я продолжаю.

– Я каждый вечер вычеркиваю тебя из своей жизни. И вновь повторяется одно и то же. Ты рядом, и все плохое исчезает. Но в то же время ты разрушаешь меня. Я счастлив любовью, спокойствием. Теперь я боюсь потеряться.

Она на этом месте прерывает меня. И будто чеканит слова.

– Я презираю слабых, я уже одного бросила друга, потому что он тряпка. Я люблю только сильных.

Мне пришла мысль, что я нашел ту, которую искал. Это ужасно, кода тебе сорок лет, а ты опять думаешь о любви.

Это было новое роковое увлечение. Это были мои уснувшие когда-то фантазии, которые стали наяву. Мне не надо было ни искать или погружаться в наркотическое состояние, этот мир переживаний был со мной.

Она смотрела на меня почти детскими глазами какого-то удивления. Ее взгляд был похож на взгляд заставшего вас за каким-то неприличным интимным делом. Она как-то ненароком подглядывала за мной. Это наступило в такой момент, когда мои чувства, мои поцелуи, моя страсть угасли под ее пристальным взглядом. Все уходило как в песок. Безответно.

Чаще стало воцаряться молчание. Молчание стало походить на немоту чувств, приводя меня к обездвиженности и бесстрастности тела.

Что ищет любовник у женщины. Что ищет муж у жены. И чего не находят, так это страсти и соучастия и, конечно, солюбви.

Почему мне было с ней легко, да только потому, что я ее любил, а взамен она не давала мне ничего. Она тянулась ко мне с поцелуями, будто наркоман ищет свою стандартную дозу. Ее ломало. Но в чувствах она была по-прежнему нема. И эта-то немота сломила меня окончательно. Молодость лишена самооценки. В старости ее много, что и приводит стариков к насильственному плачу, но, увы, уже бесчувственно.

Отвечать за себя и особенно за других бывает самой трудной моей задачей. Склонность к самоанализу приводит к возникновению навязчивости.

Ей нравилось целоваться со мной на эскалаторе метро. На мое удивление она отвечала счастливой улыбкой, говоря, что ничего не может с собой поделать.

– Я теряю контроль над собой.

Когда-то я сделал ей непристойное предложение сексуального характера. На этот момент у каждого из нас была своя фантазия. Потом она все-таки произнесла с выдохом.

– Я боюсь!

– Чего ты боишься?

Она ничего не сказала в ответ, а погрузилась в свои мысли.

Прошел год. Я так и не мог разрешить этот ее ответ. Разговорился с сестрой на сексуальные темы. Она говорила о своем новом друге. И она тоже произнесла это заколдованное слово: «Я боюсь».

– Так что значит в твоем понимании – это я боюсь.

– Я боюсь, что мне это понравится, а ему нет. Или понравится больше, чем мне.

– И середины тут нет.