Александр Крыласов - Закодированная Россия

Ещё похилилась вся торговля. Спиртное всегда было локомотивом российской экономики. А сейчас весь алкогольный бизнес одномоментно пришёл в упадок. Причём пострадали, казалось бы, далёкие от алкоголя области. Так Сева заметил грустного продавца магазина рыболовных принадлежностей. Тот ходил мимо витрины и грустно пинал дверь. Дверь от этого жалобно пищала.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Сева, – что, рыбаки перевелись?

– Какая рыбалка без водки, – удручённо выдавил продавец, – пора сворачивать лавочку.

– Не, ну есть же рыбаки, которые рыбу удят, а не только водку трескают?

– Нет таких рыбаков, – убеждённо проскулил продавец, – и полное отсутствие покупателей тому свидетельство. Рыбак без водки, как рыба без хвоста. Может, тут пекарню открыть или книжный магазин?

– Не знаю, – проблеял Сева и поспешно пошагал дальше, чтобы не видеть бизнес руины. Но загубленный бизнес попадался на каждом шагу: все пивняки и рестораны, рюмочные и кафе несли колоссальные убытки. Посетители, пьющие морс и фанту не оставляли в кассах и сотой доли алкогольных барышей. В Девяткином переулке Андреич увидел такую картину: бывший магазинчик «Кристалл» пытались переделать во что-нибудь другое. Молодой парень, видимо хозяин, в окружении трёх девиц, загнанно метался по магазину, фантазируя какой товар займёт опустевшие полки.

– Так, а здесь будут детские игрушки. Вот здесь и здесь. А тут книги по кулинарии. А в этом углу рамочки для фотографий. А?

Девицы разочарованно качали головой.

– Да, не катит. Тогда здесь конструкторы «Лего», здесь писчие принадлежности, а здесь банные аксессуары.

– Макс, это бред, – подала голос одна из продавщиц.

– Нет, погодите. А давайте мы здесь кафе-кондитерскую сделаем? А что, место здесь проходное.

– Да уж, теперь этих кафе-кондитерских будет выше крыши. На каждом углу. Какой дурак только в них ходить будет?

– А давайте…

Сева порулил дальше, лишь бы не слушать человека, полностью выбитого из колеи. Такой прибыли как со спиртного им уже, конечно, не видать как своих ушей. А ведь это я виноват – мелькнула мыслишка, ну, конечно, не только я, но остальных-то никто не знает, а я на виду. Я ведь многим людям дорогу перешёл. Много судеб испортил. Не поломал, нет, но испортил. Сколько сейчас народа на меня зуб точит. О-го-го. А я тут гуляю по городу как турист, беззаботно и не спеша. Идиот! Вася Хрюкин. Баклан безмозглый. Сева оглянулся по сторонам, замечая окружающих его людей. Человека три железно тянули на филеров. Пошёл по Покровке, глядя в отражения витрин. Три здоровяка неспешно двинули за ним. Сева пошёл быстрее, Преследователи тоже прибавили шагу. Адреналин, раскручивая свой бег по сосудам, ударил в затылок. Сева втопил по полной и нёсся уже по Маросейке, задевая прохожих. Мужики не отставали. Кто это может быть? Менты? Фээсбешники? Бандюки, нанятые алкобаронами? По любому лучше от них отделаться. Сева держал курс на Красную площадь. Она ему казалась наиболее безопасным местом. Перепрыгивая, через пять, ступенек, спустился в подземный переход. Один из мужиков замаячил почему-то впереди, загораживая вход в метро. На скорости, обогнув его, выскочил на Ильинку. Второй мужик, неизвестно как оказавшийся уже там, приветливо раскинул руки бегущему Севе. Народу было полно, но все естественно делали вид, что ничего не происходит. Может, жулика ловят, может, в салочки играют? Оставался последний шанс, делая вид, что путь его пролегает по Ильинке, в последний момент свернуть в Большой Черкасский переулок. И второго качка удалось перехитрить. Только бы добежать, – стучало в голове, – там есть замечательный проходной двор. Если не догонят раньше, точняк уйду. Ноги были уже ватными, во рту появился вкус меди, дыхание с хрипом вырывалось из давно нетренированного тела, но и до спасительной подворотни было уже рукой подать.

– Старею, – подумал Сева, – хотя имею отличный шанс умереть молодым. Влетев в подворотню, свернул налево, перелез через хлипкий заборчик, перепрыгнул через шлагбаум. Рванул вправо, споткнулся, шлёпнулся в какую-то кучу мусора, вскочил, опять поскользнулся. Самое интересное, что дело происходило в двухстах метрах от Красной площади, куда загнанный Сева и держал путь. Ход его мыслей был таков: если это фээсбешники или менты, от них всё равно не уйдёшь, а если бандиты, на Красной площади его не тронут. Перелез через кованый забор, обдирая ладони, всё-таки зацепился рукавом. Рубашка с весёлым треском порвалась от плеча до пояса. Сева дёрнул вдоль одноэтажного домика, вдруг под ногами зашуршало. Краем глаза Сева увидел, как из травы поднимается тонкая проволока. Тормозить было уже поздно, и он, на всём скаку споткнувшись, улетел в сторону ближайшей канавы. Прямо как Ероха, – мелькнуло в его голове, – трындец мне. Вставал медленно, боясь поднять глаза на охотников, так умело заманивших его в ловушку. Наконец, поднял глаза.

Крылова часто уверяли, что 25-го кадра нет вовсе. Многочисленные знатоки утверждали, что всё это туфта и обман. Сева охотно соглашался, жал, умудрённые руки прозорливых двоечников и предлагал пари. Он составляет Программу, где вместо фраз: «я равнодушен к алкоголю», «я свою цистерну уже выпил» и «мне нравится трезвость» монтируются другие слоганы. Например: «покупайте кока колу», «летайте самолётами Аэрофлота» или «пылесосы «мулинекс», сосём за копейки». Он делает видеоряд, но последний раз мышкой кликает оппонент и письменно берёт всю юридическую ответственность на себя. Несколько желающих смотрят этот видеоряд, а потом пишут заявление в милицию о скрытых рекламных вставках и опера вяжут всезнайке ласты. Ещё 12 апреля 1997 года Ельцин подписал соответствующий указ и существует статья, карающая преступника, на пять долгих лет лишения свободы. Причём, никто никого не убивал, не грабил, не насиловал, просто сделал какую-то скрытую рекламную вставку. Подобный закон существует во всех странах мира, включая Тринидат и Табаго. Умники сразу кидались в кусты. Одно дело языком молоть, другое под статьёй ходить.

Перед Крыловым стоял Виталик, скалился и протягивал руку.

– Здорово, Севак? Чего это ты тут делаешь?

– Здоровей видали. Лучше скажи, откуда ты тут нарисовался?

– Севак, милый ты мой чудик. Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя без внимания и охраны. Ты теперь человек государственной важности. Тебя пасли всё время после выхода Программы.

– Да? – глупо проквакал Сева.

– Да, мой милый. Пока ты ходил и глупо разевал своё грызло на творящиеся чудеса, мы чутко и трепетно охраняли твою бесшабашную башку. Куда ты бежал-то, пехотинец?

– На Красную площадь. В тот момент она мне, почему-то, казалась самым безопасным местом.