Александр Крыласов - Закодированная Россия

Ночью Сева проснулся от хлопка, наподобие того, что бывает, если грамотно открывают бутылку шампанского. То есть не так – бух шшш и всё в пене, а так чпок и только лёгкий дымок вьётся над бутылкой. «Развязали что ли»? – подумал Сева, – «сейчас их рвать будет». Он включил ночник, собираясь похихикать над неумехами и послушать жалобы. Но вместо этого раздалось ещё несколько мягких хлопков и что-то тяжёлое рухнуло на пол.

«Да ведь это стреляют», – понял Сева, мгновенно покрывшись ледяным потом, – «за мной пришли. Виталик, сука, яду так и не дал».

– Денег тоже, – пропел гнусненький внутренний голос, – кинули тебя, Севушка, развели как последнего лоха. Сейчас пытать будут.

– Я не Олег Кошевой, я всех заложу, – мужественно ответил он внутреннему голосу.

– Кого ты заложишь? Ты не знаешь ничего. Тебя использовали втёмную, подставили, а теперь на ремни резать будут.

Увы, Сева не был суперменом, каратэ он занимался много лет назад. Да и то больше валялся на матах и хихикал над «железными дровосеками», так они называли квадратных каратистов, разбивающих лбом кирпичи. Машину и ту водить не умел, только мотороллер. Да, ещё мог плавать и ездить на велосипеде, но эти умения в данной ситуации были бесполезны. Сева и так отличался склонностью к гипотонии, то есть пониженному давлению, а животный ужас, обуявший его, понизил и без того низкое давление.

«Так, если я сейчас нажму на глазные яблоки (рефлекс Ашофф-Товара) и резко встану с кровати (ортостатический коллапс) обморок мне обеспечен. Пока буду бледный и бездыханный, прикидываться мёртвым, глядишь, выиграю несколько минут на размышления. Эх, сейчас бы красненького чего-нибудь? Ура, чай каркаде есть в тумбочке. Быстро разжевать, смочить слюной и выпустить струйку изо рта, будто я уже отдуплился. Как всегда у чайников, сразу же возникло две проблемы: во-первых, от страха абсолютно пропала слюна, во-вторых, кажется, попав на кожу, цвет от каркаде не красный, а синий. Раздался ещё один хлопок. Шаги приближались к Севиной комнате. Бедняга одновременно выпустил струйку изо рта, резко приподнялся и сильно надавил пальцами на глазные яблоки. Как пишут в романах: свет померк в его очах.

Крылов достаточно скептически относился к человеческому воздействию на пациентов. Психотерапевтические беседы, психокоррекция, гипнотическое воздействие – всё это, конечно, хорошо. Но уж больно устарело. Подобными методами пользовались ещё до нашей эры, их возможности достаточно ограничены. Всеволод же был отъявленным технократом. Если больному шестьдесят раз повторить, что он равнодушен к алкоголю, пациент покрутит пальцем у виска, рассмеётся и пойдёт в ларёк за пивом. Если же он сидит перед телевизионным экраном, то каждую секунду воспринимает ту же фразу. В минуте шестьдесят секунд, значит, пациент в минуту воспринимает шестьдесят фраз, а за час соответственно три тысячи шестьсот. Мощнейшая бомбардировка подсознания, да если ещё на интересный фильм фразы наложить, то совместим приятное с полезным. А если и гипнотическую песнь в студии записать, да на один из каналов шёпот наложить: «от водки одни неприятности», какой ломовой эффект получим. Помните, раньше бабушки болезни зашёптывали. Но сколько та бабулька могла нашептать? Двадцать минут пошепчет и падает бездыханная. А, вооружившись техническим прогрессом, можно огромных результатов достичь и гипнотизацию, и шёпот и контент-терапию часами проводить.

Очнулся Сева, лёжа ничком на полу. Причём удачно, лицом вниз. Так было легче и незаметнее дышать и подсматривать. Видел он сквозь разлепленные веки только ноги, почему-то в домашних тапочках. Эти ноги, казавшиеся огромными, в раздражении пинали все предметы, попадавшиеся им на пути.

– Вот, чмо. Отравился всё-таки. Он, когда эту бодягу завёл: «Дай мне яду, Виталик, дай мне яду», – я подумал: совсем интеллигентик вшивый с глузда съехал. Фильмов про шпионов насмотрелся, и походить на них хочет. Хлипок больно, заморыш. Ан, нет, смотри и вправду траванулся.

– Ты ему ещё за это орден посмертно присвой, – сказал другой голос в крайнем раздражении, – что делать-то? Что мы полковнику скажем?

– Чего, чего, что траванулся ботаник хренов.

– Ты прикинь, что полковник сделает, когда такое услышит. Да он с нас семь шкур спустит.

– Ну, кто же знал, что этот хрен с горы Магнитной траванётся? А, может, ему ухо отрезать или палец, чтобы полковнику показать?

Сева похолодел. Стало даже страшнее, чем в первый раз. Захотелось крикнуть: «Мама!», проснуться, выскочить, наконец, из этого кошмара. Но это был не кошмарный сон, это была ужасная явь. Ноги приблизились. Сева зажмурился. Мощный удар по рёбрам отбросил его как мяч. Чудом, не вскрикнув, тряпичной куклой распластался по полу.

– Да ну его на хрен резать. У него кровь отравленная. Как у этого, ну, которого в Англии. А я ещё пожить хочу. Видел у него все губы синие.

– Шит, шит, шит, – Сева получил ещё один мощный удар.

– Да хватит его бить. Вдруг из него чего-нибудь ядовитое брызнет. Вон других лучше футболь. Ладно, пошли. Шаги прошаркали к двери. Прошелестели по коридору. Хлопнула входная дверь. Хлопнула другая. На этой же лестничной клетке.

– Так, – заметалось в Севином мозгу, – они рядом квартиру снимают. Потому и в тапочках. У них главный какой-то полковник. Значит, государевы люди. Слышали, как я у Виталика яд просил, значит, прослушкой занимались. Пора след сбрасывать, пока меня мёртвым считают. Уходить сейчас стрёмно. Нужно выждать. Денег нет. Домой нельзя. К родителям нельзя. К друзьям можно, но вдруг откажут. Лучше не подвергать дружбу таким испытаниям. Это только родители примут любого, а у друзей жёны, дети. Думай, убогий, думай. Где взять деньги, где спрятаться? Помнишь, Константин предлагал использовать своё незнание. Я не Джеймс Бонд, не Джейсон Борн. Я просто врач-нарколог. Я не умею стрелять, водить машину, катер и вертолёт. Но зато провернуть с обмороком им не светит. Напряги свои мозги, ты или умрёшь, или выживешь. Как в анекдоте: «даже если вас съели, у вас есть два выхода». Сева закрыл глаза. Расслабился. Слился с потоком сознания. Нырнул в подсознание. Вынырнул в реальность. Он знал, что делать. Прошло всего семь минут, а он знал, что делать. Осторожно ступая, вышел в коридор. Там в причудливых позах лежали трупы в количестве трёх. Значит один предатель, а может у него отгул. Впрочем, какая разница. Сева глубоко вдохнул и начал шмонать трупаки. Вынул бумажники, пистолеты, телефоны. Покидал всё в свою сумку. «Качусь, всё ниже», – как-то отстранёно подумал он. Обошёл все комнаты. Обшарил все столы и тумбочки, предварительно надев резиновые перчатки, найденные на кухне. Теперь пора сваливать. Наверняка вся квартира напичкана видеокамерами и микрофонами. Подумал, выложил из сумки мобилы, где-то читал, что по ним легко засечь «объект». Выходить на лестничную клетку страшно не хотелось. Казалось, что эти в тапочках, затаились за своей дверью, и стоит Севе только высунуть нос, как они его за этот нос оттаскают. Правую руку он запустил в сумку, сжимая пистолет. Левой прижимал тяжеленную сумку к груди. Осторожно вышел в коридор и рванул вниз.