Игорь Митрофанов - Несуразица

Про часы.

– Скучно! – ОН зевнул. – Надо оживить!

– Уже веселее!

Восклицательная концовка не понравилась.

– Утомительно, однако! Нужно отвлечься. Поеду, деревья посчитаю.

Первый автобус остановился далеко впереди. ОН побежал – не успел. Сзади подъехал второй. Подбежал, снова не успел (водитель хоть и заметил, но был сегодня не добрый). Подошёл третий. «Не тот», – подумал ОН и сел. Бордюр оказался тёплым. Четвёртый был «наш». ОН зашёл, встал на правую сторону. Повезло. Окна ещё не запотели. Дерево, дерево, дерево, дер… – промелькнул автомобиль с номером. Число на номере не совпадало с деревьями. Сбился.

– Может, теперь номера машин считать? Нет, начал деревьями, значит надо «ехать» до конца. Хорошо, хоть, несколько первых запомнил, всё же – не сначала…

Пришёл домой. Снимая одну из брюк, ОН, автоматически подпрыгивая, включил «главное домашнее искусство, являющееся для нас». Деревянный электрический ящик был намного хуже гроба. Гроб тянул вниз от жизни уже после жизни, а «этот» забирал жизнь у ещё живых и полуживых, иногда оставляя жертвы на потом, для забавы, как вампир, не убивая сразу.

Сначала всегда что-нибудь спортивное. Нашёл: «…и французы выигрывают золотую медаль в настольном(!) футболе по версии Борзини(!)»… Лёгкий ступор… Тут комментатор не виноват. Его заставили вести этот репортаж. А вообще, спортивные комментаторы уверены, что их никто не слышит. «Несут», подчас, просто непроизносимое, «острят», будто на своей тупой кухне. Заговариваются сами, нередко пропуская действия на площадке, на поле, на корте, на треке – события, которые комментируют. ОН иногда запоминал некоторые ляпсусы: «…И знаете – с кем? Не думайте, не просто с кем-то там, а самим тем, кто не получил ни одного нокаута!» – дословно. «…Что-что, а трамбовать он может! У него на вооружении такие два тромбона!» – цитата. «…Единственное место в Барселоне, где мы с операторской группой за эти дни не побывали – это Мадрид, столица…» – точно по тексту…

Эй, уважаемые! Вас, отчасти, можно понять. Несколько часов подряд трындеть – язык сводит. Однако иногда щёлкайте тумблером в головной коробке! «Микрофон включён!» Мы вас не слушаем, даже звук убираем, но ох(!), как фиксируем всю вашу стыдобу! И пожалуйста! Так открыто угловато не «болейте» за «своих», гадко и подло принижая в эфире спортсменов соперников. Хоть на спорт не напяливайте привычную для общества оголтелую предвзятость! ФУ!..

Переключил. Шла «студенческая» передача. Реклама неутомимо утомляла, но ещё больше висел на ушах ведущий, который так любил продлять… лять… себя в эфире, что с трудом добирался до конца надуманной витиеватой фразы. Когда-то его случайно здесь примаслили, а теперь называли создателем. Его создание с рождения тоже было тут и кривило улыбку в удобном камерном ряду. /У талантливых родителей талантливые дети. Жаль, только, что поделать с этим никто ничего не может…/

Потом была «Песня будущего года». Певица работала номер с двумя медведями в подтанцовке. Она с акцентом учила страну русскому языку: «Дитя любви, я родилась на море, но небеса мне дали пару крыл».

Поняв, что устал, вышел в комнату. В комнате было мелым-мело. ОН едва успел подставить руки, прикрывая глаза от пороши. Порошила новая Феня этажом ниже, выбивая ковёр. Старая Феня, видимо, уже спала.

ОН не мог заснуть, но во сне слышал: «Дитя любви, была бы я глухая, но небеса мне дали пару ух»… Вздрогнул от треска дров на кухне. В кухне горел телевизор. Запах струился ржавой пеной и не давал соскочить.

«Надо двинуться, тогда спрыгну. Нет, если спрыгну, то не двинусь».

Двинулся, думая, что спрыгивает, и «полетел» на кухню, напевая на ходу: «Дитя любви, я б обоняла слабо, но небеса мне дали пару ноздрь». Тревога была ложная. Телек уже не горел, а только светился. Светили светила знати – «знатоки». Не добравшись до конца ответа, ОН ушёл, оставив знатоков без телезрителя…

Отомстили. Догнали во сне. И сон потёк по интеллектуальному телеуклону. «Что, где, когда» – элитный клуб. Всё так по-господски! Одни господа – полукругом, некуда ступить! Господа гости! Господа сами! Господин ведущий! Ну, ладно, и телезрители – господа! Уж кто-кто! «Вопрос от госпожи Пусько – жительницы посёлка Люськины Дуськи. Госпожа Пусько спрашивает голосом нашего корреспондента, потому что с господами из Люськиных Дусек второй год нет переписки, пересылки и перепутья»…

– Господин ведущий! А можно оставить господ телезрителей в состоянии покоя и поиграть в нашу игру с вами?

– А мы что, собственно, делаем?

– Это вы всегда с нами играете, собственно. А сегодня мы с вами хотим. А в порядке экономии дорогого эфирного времени предлагаем называть вас, господин ведущий, сокращенно: «Гэ Вэ».

– Что ж, это очень неожиданно, как и всё в нашем клубе… И, тем не менее, я согласен. Только без фамильярностей!

– Первый вопрос знатоков: И-и-го-го-го-го! Внимание на экран, господин ведущий! Почему в элитном клубе все тяжело дышат, отдуваются, краснеют, бледнеют, потеют, обтираются и выпучиваются?

– Ответ готов! Это как в родильном доме: прежде, чем на свет что-то появится, надо долго напрягаться и тужиться. Поэтому мой ответ: «Знатоки сильно думают».

– Внимание! Правильный ответ: «Всё это потому, что в элитном клубе нет кондиционера!»

Та-да-да-дат, та-дам! 1:0 – в пользу знатоков!

– Второй вопрос: И-и-го-го-го-го!

– Господин ведущий, почему самый наиболее эксклюзивный в стране элитный клуб не содержит в себе кондиционера?

– Ответ готов! Потому что нам никак не удаётся заручиться спонсорской поддержкой фирмы, выпускающей кондиционеры /это для нас непрестижно/, а одними денежными вкладами и сотовыми коммуникациями, знаете ли, воздухом свежей не будешь!