Игорь Митрофанов - Несуразица

Колобок, как истинный дипломат (без такого дара он не стал бы директором спортивного комплекса на холме за сельрадой) объяснял:

– Ты, Вася, в одной игре выполняешь одну различную функцию. В другой игре, через неделю, ты функционально отличаешься от того, кем был в предыдущем матче. А в следующее воскресение ты вообще не играешь, а только стоишь на воротах. Поэтому заслуженно можешь получать на разный футбол разные билеты, но – лишь по одному в одни руки, понял?

У Васи начинали вращаться белки вокруг зрачков от количества одновременно услышанного. Но главное было понятно: исполнитель государственных обязанностей по сельской физкультуре явно темнил! Колобок был всегда рад, чтобы кому-то из команды не хватило. Но справедливость в виде очередной его набитой морды брала своё, и весь состав футболистов села, вместе с «длинной лавочкой запасных» [30] «Лавочка запасных» – игроки на замену. «Длинная лавочка запасных» – много игроков в запасе. (Больше, чем на поле). , был первым в списке.

Лавочку обычно ставили в проходе автобуса, а в свободное от поездок время прятали в дальнем, самом тёмном углу спортзала, куда никто не бегал, разве что случайный мяч залетал и сразу же отскакивал на освещённое место – в центр площадки. Всю амуницию, все снаряды, весь инвентарь и всё остальное прятали, чтобы не украли. На стадионе и прилегающих к нему угодьях было украдено всё! Доски – сидения на трибунах. Доски спинок сидения на трибунах. Болты и шайбы с гайками для крепления досок-спинок и досок-сидений на трибунах. Металлические уголки, на которых болтами и шайбами с гайками крепились доски сидения спинок. Железные трубы, к которым были приварены уголки для крепления болтами и шайбами с гайками досок сидения со спинками сидений к трибунам. Застывший бетон, в который намертво были влиты железные трубы с приваренными металлическими уголками для болтов и гаек для крепления досок. Глубокие ямки, в которые железобетоном были залиты трубы вместе с приваренными к ним уголками, держащие на себе болтами и шайбами с гайками доски-спинки и доски-сидения на трибунах. Сами трибуны. Битум с беговых дорожек. Сами дорожки. Песок из ямы для прыжков. Следы шиповок в песке ямы для прыжков. Турник. Брусья. Подозревали, что и трава на лысом футбольном поле не сама выгорела и не вытопталась колхозным стадом, а была снесена ночью на чью-то фазенду. И даже куда-то ушла табличка, сделанная из снегоуборочной лопаты, с надписью, придуманной тренером:

Поэтические призывы к людской сознательности с частичными оскорблениями не спасли ни траву, ни табличку. Но, к чести односельчан, футбольные ворота остались стоять на своём.

Итак, билетов в Киев на всех хватало с лихвой. Эта лихва состояла из случайных родственников [31] Краткость – сноха обескураживания. и неслучайных знакомых, желающих

МЕТКА*

Родственники всегда случайны. Их не выбирают.

на «шару» посетить столицу и побухать по одной краткой 31, но самой веской в этих краях для жены причине: «Я – купить колбасы!»

Кстати, совсем не смешно! Колбаса имела возможность купиться только в стольном граде. В районных центрах она просто не произрастала. Благо, что главное место выращивания колбас, вкусного хлеба – за смешную цену – и всего остального, любимого народом, находилось географически недалеко. /Они проживали в центральной глубинке, откуда их прабабки ещё в лучшие времена всего за месяц доходили пешком до «Матери городов русских», чтобы помолиться в престижной церкви/. Люди, подкупая в городе хлебушек, слышали презрение ненависти в спину и вжимали голову, с конфузом прячась от словесных плевков: «У этих колхозников и так всё своё, а ещё и наше мешками скупают! Продавец! Не давать больше одной буханки на руки! Они хлебом свиней кормят!»

«Мы не виноваты! У нас в магазинах ничего нет!» – роптали жители сёл, «с позором» вынося всё, ЧЕСТНО купленное.

«На местах», и это чистая правда, не торговали приличной едой, а если что-то и перепадало, то намного сомнительнее качеством и всегда почему-то дороже, чем для ленивых жлобов, копошащихся у столичного корыта.

«У них и так всё своё!» – ещё один позорный штамп общества!

«Всё своё» не бывает «и так».

«Всё своё» – восемнадцать часов за сутки без массажа, без консультации диетолога, без тренировки по фигурному катанию, без логопеда – поясницей в позе радикулита.

«Всё своё» – семь дней за неделю без маникюра, без увлажняющего крема, без индивидуальных занятий по французскому, без солярия – руками в земле.

«Всё своё» – пять недель за месяц без маски из огурцов, без «укладки» и «фена», без сольфеджио, без понятия об архитектуре позднего ренессанса, без щипцов для омара, опасно близко к копытам и навозу.

«Всё своё» – двенадцать месяцев за год без информации о последнем обвале рынка ценных бумаг, без годового абонемента в театр, без мундштука, без новостей на сайте высокой итальянской моды – в резиновых сапогах с помоями и комбикормом.

«Всё своё» – сто долгих лет за жизнь до пенсии без зарплаты. Сто остальных лет – без доплат «за выслуги», без выплат «за заслуги», без «персональных», без «заслуженных», без «государственных», без «народных», без «международных», с пенсией меньше, чем у продавщицы билетов в городском кинотеатре!..

За что! За что, скажите, провинился человек, по рождению (не по распределению) попавший в село! Который из матки, извините, через влагалище, извините, попал сразу в глубокий анус! Не извиняйте! Попал, так попал!

– Да простит меня Михаил Афанасьевич, но никем больше так красиво не подумать про футбол!

С этим всем в голове, ОН запрыгнул в автобус, уже излишне воодушевлённый болельщиками.

Внутренность ржавой «консервной банки» уже поделилась на группы распития, но порыв был общий. Из одной посиделки к другой перекатывался гомонящий энтузиазм, отчего «ветхий развозчик» ещё больше шатало, даже пока без езды.

«Готовьте парашюты стаями!»

Забеспокоилась ФРАЗА.

ОН отмахнул назойливую «муху» и причалил к одной из компаний в заднем проходе уже заметно тронувшегося с места транспортного средства. Это повидавшее виды и повозившее возы несчастье газировало «салон» своими выхлопами и было точно-наверно переплавлено из плавучей лоханки, которая ходила по Балтике (единственная вода, где бортовая и килевая качка одновременно). Достав водку и закусь, ОН сразу повысил свой рейтинг «болельщика». Автобус был доверху переполнен футболом и едва сдерживал себя, чтобы не взлететь от ража ажиотажа. Даже куркули, для которых первоначально преобладали только низменные гастрономическо-колбасные ценности, как-то незаметно для себя громче всех стали принимать своё крайне-боковое участие в общем футбольном настроении. Все пристроившиеся уже справедливо ощущали себя частью большого события, может быть, в первый раз происходящего с ними, а не проходящего где-то за наружной стороной забора. Через полчаса, неожиданно даже для себя, они произносили наизусть весь основной состав «Динамо», знали помощников тренера, массажиста команды и стали на равных со всеми, до хрипоты, пользоваться особыми футбольными терминами.